– Дело в том, что ваш лорд Ланца – очень жадный человек, – доверительно сказал Ваня. – Подарил бы девушке свое изображение, ей бы и не было необходимости похищать имущество университета.
– Вы хотите сказать, что взяли портрет исключительно для того, чтобы инорита могла на него смотреть? – довольно скептически поинтересовался преподаватель.
– У нее одна радость в жизни осталась – вид нашего горячо любимого ректора, – убедительно заявил Ваня. – Жизнь разрушили. Из мира вырвали без возможности возвращения. С родными разлучили. Должна же у нее быть хоть какая-то отдушина, правда?
Инор Морини посмотрел на Настю, Настя покраснела. Слова Вани, конечно, несколько оправдывали ее поведение, но вот выглядела она при этом дура дурой. Стащить портрет ректора, чтобы любоваться на него украдкой, когда оригинала долго нет, – да над ней будет потешаться весь университет. Зато ее смущенный вид полностью успокоил преподавателя, который понимающе хмыкнул и уже собрался уходить, когда взгляд его совершенно случайно упал на оборот портрета.
– Это что? – испуганно спросил он, мгновенно вспомнив о недавней порче, наведенной на ректора. На переселенцев тогда не подумали, так как считалось, что в их мире магия не развивалась, и все знания по ней будут получены здесь. Но вид странных символов навел на мысль, что напрасно руководство университета не рассматривало вероятность наличия среди иномирных студентов носителей совершенно другой, отличной от применяемой здесь, магии.
– Просто надпись, – пояснил Ваня. – Не думаю, что ее нужно расшифровывать. У нас такими все подъезды исписаны.
– И тем не менее, – угрожающе сказал инор Морини, – я попросил бы вас перевести. То, что в вашем мире – ничего не значащая надпись, в нашем может иметь далекоидущие последствия.
– «Антонио плюс Анастасия равно любовь», – пожав плечами, невозмутимо перевел Ваня. Настя покраснела еще сильнее, напоминая по цвету очень перезревший помидор. – И какие последствия, по-вашему, это может иметь?
Инор Морини недоверчиво смотрел на изнанку портрета. Магии в надписи не было, да и в их мире писали такие же вещи. Но писали обычно дети намного младше инориты, стоящей перед ними. То, что такое могла учудить взрослая девушка, обучающаяся в университете, никак не хотело встраиваться в привычную преподавательскую картину мира. Возможно, у девушки задержка в развитии? Но тогда ей в руки нельзя давать такое серьезное оружие, как магия. И инор прямиком отправился к ректору, выяснять мнение начальства по этому поводу.
– Здесь действительно именно это написано? – лорд Ланца оторопело смотрел на аккуратный рисунок. – Хм… Магии в самом деле не чувствую.
– Получается, девушка не в своем уме?
– Почему это? По-вашему, инор Морини, в меня нельзя влюбиться? – оскорбился ректор. – Не такой уж я старый и страшный.
– Я о способе выражения чувств, – пояснил преподаватель. – В ее возрасте такие поступки несвойственны.
– Возможно, в ее мире это нормальное явление, вы же не знаете, – уже более спокойно сказал лорд Ланца, любуясь Настиным творением. – А как аккуратно написано, заметили? С такими задатками из нее получится прекрасный артефактор. В нашем деле очень важно иметь твердую руку и художественные способности.
– Может, она на демонологию или некромантию захочет пойти. Там тоже нужно рисовать.
– Не говорите ерунды, инор Морини, какая некромантия? Здесь явно видна рука будущего артефактора. Такие способности требуют моего участия, не находите?
– Конечно, – подобострастно сказал инор, наконец уловивший нить рассуждений начальства, – под вашим чутким руководством этот бриллиант засверкает на ниве артефакторики.
– Нужно будет обговорить с ней дополнительные занятия. И пожалуй, подарю я ей медальон со своей миниатюрой. Чтобы девочка больше глупостей не делала.
Будущий артефактор, даже не догадываясь о грядущих изменениях в программе учебы и о том, что ей посчастливится стать в ближайшее время собственницей ректорского изображения, размазывала по лицу слезы и выговаривала Ване:
– Зачем ты такую ерунду этому Морини сказал?
– А что, мне надо было заявить, что ты ректора собралась привораживать? Мол, прошлый раз промашка вышла, так ты решила контрольный выстрел сделать? Чтоб уж наверняка.
– И что теперь? – убито спросила Настя.
– Мне еще один чудный способ рассказали. Берешь красные панталоны, вышиваешь на них крестиком то, что ты на портрете писала, носишь сутки, потом с левой ноги на люстру забрасываешь. Только это делать надо на растущую луну. Блин, их же здесь две. Тогда обе должны расти, или одной достаточно? И кричать что-то нужно, не помню. Короче, я проконсультируюсь и тебе точно скажу.
– Ваня, я что, по-твоему, круглая дура? – зло спросила Настя.
– А разве нет? – спокойно ответил парень. – Вот скажи, на фига тебе этот придурок нужен?
– У него есть деньги и положение в местном обществе, – обиженно сказала Настя. – Мы же здесь никто.
– Настя, маги получают столько, что аристократия отдыхает. Достаточно прилично окончить универ, и у тебя будут и деньги, и положение в обществе. Но нет, тебе нужно привязать себя к этому престарелому магу.
– Вовсе он не престарелый, – не согласилась Настя. – Вполне себе приятный мужчина в полном расцвете сил.
– В этом мире мужчины в таком возрасте давно и счастливо женаты. А у ректора жены почему-то нет, – зловеще сказал парень. – А почему нет, ты узнавала?
Настя отрицательно повертела головой и с интересом уставилась на Ваню.
– Вот и я не узнавал, – разочаровал ее тот. – Но то, что это ненормально, точно. Я бы на твоем месте держался от него подальше.
– Думаешь?
– Уверен. Вокруг столько молодых и красивых парней, а ты зациклилась на этом Ланце.
– Ой, ты сейчас о себе? – Во взгляде Насти зажегся нездоровый огонек интереса.
– Еще чего, – опешил парень. – Меня девушки, сдвинутые на браке, не привлекают.
– А что ж ты тогда мне помогал? – не сдавалась Настя.
– По двум причинам. Жалко ректора и интересно, что же ты еще выкинешь. Ну, и вообще, мы же земляки, должны помогать друг другу.
– А, – разочарованно протянула девушка.
– Так, мне в подвал пора, время обеденное. Пока-пока.
И Ваня побыстрее покинул Настину комнату, ругая себя, что так некстати высказался. Вдруг теперь девушке придет в голову привораживать уже его? С точки зрения местных инорит, он намного перспективнее лорда Ланцы, и если кто-нибудь доведет эту нехитрую мысль до Насти, то одними красными панталонами он, Ваня, не отделается. «И зачем вмешался? – ругал себя парень. – Пусть бы себе влюбляла этого ректора. Надо будет сказать ей в следующий раз, что Ланца – идеал мага. Только вот, боюсь, не поверит она».
Но не в правилах Вани было забивать голову выдуманными проблемами, поэтому уже через пять минут он благополучно забыл о приворотах и ректорах, ведь его ждало самое важное дело для растущего дракона – охота.
Глава 33
После ухода Вани Настю взяла такая тоска по прошлой жизни, которая не накатывала, даже когда она узнала, что никогда не вернется в свой мир. Тогда у нее были интересные, на ее взгляд, задумки, обернувшиеся полным пшиком. Слова парня посеяли в ней глубокие сомнения, на самом ли деле ей так нужен этот несчастный ректор. В конце концов, привораживать можно и кого-нибудь помоложе, главное, чтобы деньги были. Но в глубине души девушке хотелось, чтобы любили ее просто так, без всяких приворотов, только за то, что она – это она, и чтобы любовь была взаимной. А деньги… Если то, что рассказывал Ваня о доходах магов, то с ними проблем не будет.
Настя достала вещи, в которых она сюда попала. По местным нравам юбка могла сойти только за широкий пояс, ажурная кофточка тоже казалась верхом неприличия. «Да кто ко мне сейчас придет?» – махнула рукой девушка и решила одеться так, как раньше. Наряд завершили босоножки на высокой шпильке, которые здесь тоже носить никак нельзя. Наведя на лицо соответствующий макияж, Настя пыталась осмотреть себя в том небольшом зеркале, что висело на двери, когда внезапно раздался стук, настолько громкий, что девушка вздрогнула от испуга. За дверью обнаружился лорд Ланца. Ректор открывал рот, наверняка чтобы произнести слова приветствия, да так и застыл, пораженный представившейся картиной. Он переводил взгляд со стройных ног на просвечивающее сквозь ажурную ткань тело и только и мог некоторое время нервно сглатывать слюну. Наконец, голос у него прорезался, немного хриплый, но с учетом испытанного шока, бедняга на удивление быстро пришел в себя. Наверное, сказался большой жизненный опыт.
– Инорита Анастасия, правилами университета запрещается находиться в общественных местах в нижнем белье.
– Я у себя в комнате, – возразила девушка. – К тому же это не нижнее белье, а обычная повседневная одежда, принятая в нашем мире.
Ланца припомнил, что скарповские ученики рассказывали нечто подобное, но он тогда решил, что эти недоучки привирают. Смотреть на Настю он мог бесконечно, но прекрасно сознавал не только неприличность ситуации, но и то, что, кроме него, девушкой мог любоваться любой желающий, поэтому он сотворил вокруг нее иллюзию нормальной одежды. Но иллюзия была лишь для других, сам он продолжал видеть все как есть. Настя печально оглядела появившееся на ней длинное платье и сказала:
– Вы что-то хотели? Ну, кроме того, чтобы напомнить мне пункт правил университета, касающийся приличий?
– Собственно, – ректор опять сглотнул накопившуюся слюну и подумал, что подобное зрелище отрицательно влияет на работу головного мозга. В дело вступал исключительно спинной, тот, что отвечает за инстинкты. – Мне принесли исписанный вами портрет, и я подумал, что из вас получится прекрасный артефактор.
– Артефактор? – Настя ожидала выволочку за порчу университетского имущества и была поражена вывертом ректорской фантазии. – С чего вы это взяли?
– У вас твердая рука и точный глаз, – голос Ланцы постоянно менял тональность, в нем похрипывания то появлялись, то пропадали, а иногда исчезал и звук. Сцены, возникающие в его воображении, стали уже настолько неприличными, что он с трудом сохранял спокойствие. – И если я лично буду с вами заниматься, то мы станем лучшей парой артефакторов на этом континенте.