Пальцем по днищу проведешь. Чистая поилка скрипит. Ты наливаешь в нее свежей воды. Вода, когда солнце в нее попадет, вся сверкает. И в поилках сверкает, и в железных ведрах. И в специальных поилках-желобах. Иногда и менять еще воду не надо, а меняешь. Чтобы полюбоваться на эти блики.
Во время зоопарковской чашечки кофе по утрам обсудить предстоящие дела. Где что по вольерам подлатать. Кого из животных рассадить.
Половина всех наших бесед, разговоров — о животных. Половина каналов ютуба — о животных.
— Ну что, — скажет привычно и бодро Вероника, допив свою утреннюю чашечку кофе, — за совки!
И начинается суета. Приготовление корма, уборка по вольерам.
По ряду вольеров с фазанами идешь и рассыпаешь им корм по кормушкам. Хищникам надо мясо и рыбу приготовить. Все хищники и также хищные птицы тебя ждут. Они проснулись задолго до тебя, но с твоим появлением, когда ты по зоопарку идешь, у них к тебе уже больше интереса.
Ястреба перелетают в своих просторных вольерах, совы днем не спят. Скворцы ручные слетают послушно на ладони.
Новый день. И он часто такой же, как вчера. Засыпаешь и примерно уже представляешь себе завтра.
И каждый день представляешь себе завтра. Лето, состоящее из клеток и совков, поддонов, меняющихся мисок.
За завтраком смотрим на смену погоды за окном, проверяем прогнозы в интернете. Когда первые заморозки, когда оттепель. В любом зоопарке, и тем более в деревенском, это важно. Дождь ли, снег. Пересаживать теплолюбивых птиц и животных в зимние утепленные вольеры или рано?
И если животные могут в непогоду укрыться, отлежаться и носа наружу не высовывать, то мы нет. У нас все по плану, неизменно.
Осенью тяжелые мокрые плащи. Зимой на пороге сметаем с ботинок снег отдельным веником.
Зимой над вольерами дым из труб. В помещениях для теплолюбивых животных топим в мороз печки.
Столбы дыма поднимаются над зоопарком величественные и прямолинейные, как сосны. Или извивающиеся и длинные, как хвосты зверей.
Снег налипает на вольерную сетку, иногда и животных не видно. Его ходишь сметаешь веником.
Дорожки расчищаешь лопатой. Животные смотрят равнодушно. Оживают, когда Андрей включает снегоуборщик. В сильные снегопады он все-таки включает снегоуборщик и ходит с ним по дорожкам вдоль вольеров.
На снегоуборщик все охотятся. Всем нравится этот бьющий белым снегом фонтан (снег во время работы снегоуборщика отлетает в сторону).
Еноты, увидев фонтаны из снега, просыпаются. Лисы смотрят на Андрея и на снегоуборщик, держат набок свои пышные рыжие хвосты. Косули поднимаются с лежек. И даже рыси привстанут с лежанок и посмотрят.
Летом вольеры водою из шлангов поливаем. Если жарко и хочется промыть до основания землю.
И все начинают охотиться на шланг. Кто-то сам с наслаждением подставляется под воду, кто-то на воду огрызается. Кто-то прячется. Иногда образуется радуга в воде. С досок смывается вся пыль. Песок под напором воды из шланга пенится (хотя притоптан копытами, лапами). А потом вода в землю впитывается, песок успокаивается.
Подъем воды в реке измеряют обычно ординаром, а у нас высота нанесенного снега измеряется по дереву: до этой ветки в этом году снег поднялся, а в прошлом вон до той. Ветки тянутся из-под снега.
Молодые березы поднимаешь (а их часто заносит метелью до земли), и они пружинисто выпрямляются. Как вспышка.
Все лавочки стоят зимой заметенные, пеньки. Такая в снеге, облепившем вольеры, защищенность.
Заметенные снегом спины у яков и лосей. Яки плечами поведут и стряхнут с себя ненадолго лавину «одеяла».
Помимо того что распариваем над чайником перья, с закипевшим чайником зимой мы еще ходим по вольерам. Вода в поилках в морозы замерзает, мы горячую воду наливаем, тогда лед отрывается от дна.
В нерасчищенном снеге по вольерам утрамбованы только дорожки животных, все их тропы. Гусь прошел, косуля прошла. Покакал (видно!) лось. «Мочевые» точки заметны. Летом, понятное дело, не так все заметно, зимой видно. Иногда и животного самого в вольере не видно, а метки его есть.
У енотов зимой на входе в их домик, набитый доверху сеном, от морозного дыхания нарастают узоры из инея, как у полярников на воротниках шуб, на бородах.
Енотов не видно в морозы, видно только иней. Видно, что они дышат. Видно, что недавно на улицу выглядывали. Если выглядывали, то на лесенках, ведущих в их домик, а лесенки в мороз у нас тоже все-все в инее, остаются отпечатки следов.
Кормушки с сеном, заборы, жерди в инее. В инее иногда и ресницы животных, и усы.
В полях на сухих стеблях от пижмы снегири. На гроздьях замерзшей рябины свиристели.
Ветер раскачивает верхушки у сосен, звенят ветки. От мороза могут даже деревья затрещать. На дубе за ограждением зоопарка листья не опавшие.
Многие утки и гуси зимой живут у нас на улице. Только в морозы их на ночь закрываем. Обещан по прогнозу мороз, и закрываем. Утки — вот каждый раз они к «отбою» опаздывают! — вечером бегут домой.
Гусь выходит на зимнее солнышко, и тут же ему нужно обязательно приосаниться, встряхнуться. Он вдыхает и выдыхает морозный воздух, пар виден из клюва. Он умывается — сильной шеей подныривает в снег.
Замерзла вода в ведре и поилке — пробьет клювом. Блики солнца, вода в ведре блестит. Гусь пьет, опуская шею в чистую ледяную воду. Пьет, пьет, пьет. Опустит голову в ведро, вынет, снова пьет. Плещется. Поплещется, и вода на нем замерзнет. Посмотришь, и он весь покрыт бусинами льда. Особенно на груди и на шее. Грудь гуся сверкает!
На гусынях льдинки как ожерелье, на гусаках льдинки как кольчуга. Гуси покрасуются и начнут сощипывать, вытягивать аккуратно каждую льдинку с пера.
Ноги замерзнут, гуси вначале сжимают и разжимают их, как человек ладони. Потом подожмут под себя и греют их, и греют.
И про клюв не забудут, конечно. Клюв сунут погреться под крыло. И со спрятанным клювом заснут. И видят, наверно, самые теплые и самые сладкие сны на белом свете.
Зимой отбиваем помет и какашки ото льда. Они примерзают, а убираться в вольерах надо (надо, надо!).
Только если снегопад заметет, не убираем. Когда снегопад начался, то зарядил на целый день.
Мясо для хищников греем, заливаем теплой водой и кормим всех хищных животных, конечно, теплым мясом. Теплую воду наливаем в поилки (как вы помните).
Для подкормки лосей и косуль закупаем морковку и капусту. Кочаны все по снегу раскидаем.
Гуси подходят, с капусты ощипывают листья. Кролики еще подбегут и погрызут.
Вороны подкарауливают у зазевавшихся или у спящих лис по вольерам куски мяса.
Дрозды прилетают доклевывать рябину. Сойки — желуди, которые мы еще с осени насыпали свинье Чуне.
Рыбу для аистов, чаек и пеликана нам привозят замороженными пластами. Косяками. Замороженными косяками из кильки, путассу. Одежда и руки пропахли у нас рыбой.
Рыбу заливаем тоже теплой водой и раздаем из ведра половником.
Лисы зимою встряхнутся, из белых станут рыжими. Песцы, сколько отряхиваться ни будут, белыми останутся.
Чернобурка зимою встряхнется, из белой станет черной. И летом, если встряхнется, тоже останется черной. А песцы летом перелиняют, из белых станут черными.
Лисы лежат зимой, свернувшись клубками на снегу. А увидят, что идешь их кормить, мгновенно вскочат и начнут отталкиваться от нетерпения передними лапами от стен, лапами по деревянной стене и по железной сетке вольера заколотят.
Кто-то первым тебя увидел, условный сигнал всем передал — и ряд из прежде тихих лисьих вольеров всколыхнулся. Лисы замечутся, засклочничают, хотя и не очень голодны. Перекусят, остатки прикопают. И не докопав еще ямку, не доев, свое мясо отбросят и кинутся отнимать у соседа. Так и носятся с куском мяса по кругу, теряя, отнимая.
Зимой в вольерах свернутся на снегу, а весной на тополином пуху. Осенью на потрескивающих, когда на них наступаешь, подвяленных и скрученных от сухости листьях.
Листья лежат, сметенные в кучки по вольерам. И листья и лисы рядом рыжие.
Одно ухо, когда лисы лежат, они прижали к земле, а другое подняли, навострили. И слышат поступь косуль и топот эскадрона овец, галоп ячат, несущихся с задранными кверху хвостами по участку.
Молодые яки гуляют у нас по зоопарку свободно. Чернющие, мохнатые. И хвосты у них тоже чернющие, мохнатые. Хвосты развеваются и похожи чуть-чуть на лошадиные. На блестящих касках драгунов были когда-то такие же черные конские хвосты.
Яки носятся, как выпущенные сторожевые собаки из «Огнива».
Молодые яки гуляют, а як-патриарх, тяжеловес, сосед нашей медведицы Василисы, не гуляет. Он находится за ограждением, конечно.
За ограждением из длинных толстых жердей, лоснящихся, скользких во время осеннего дождя. Мы ограждение почти постоянно обновляем (потому что як головой и рогами все жерди вышибает). Он прислонится к забору, забор накренится, покачнется.
Як жонглирует стволами напиленных осин (осину и ивовые ветки мы приносим, чтобы яки обгрызали кору). Подденет молодое бревно рогами, крутит его, вертит. Приноровился, чтобы бревно не упало.
А когда оно все же упадет, а упадет бревно всегда обязательно с грохотом, покатится, як снова его рогами подденет и поднимет. Сам отбросит и сам же поднимет, разыграется. Рассердится (тогда озлобленно фырчит) и метнет рассердившее бревно. Из вольера, когда як в ударе, летят бревна.
Расшвыряет все бревна, раскатает, упрется лбом в забор. Лоб у яка широкий. Голова черная, кудрявая. Стоит, черный хвост поднимает, опускает. Обмахнется хвостом. Спохватится, вспомнит про бревно.
В ожидании вечернего кормления промычит у кормушки густым басом.
На кончиках длинной шерсти у яка зимой висят и болтаются сосульки (як в сосульках и припорошенный снегом). Летом над ним почти постоянно кружится кусучее облако мошки. Застревают на покрывале из шерсти опавшие березовые или кленовые листья осенью.