– А я думала, что вы мне симпатизируете.
Пуаро вздохнул.
– К сожалению, так оно и есть, – грустно сказал он.
Глава 19
Генриетта ушла, а Пуаро все еще сидел на скамье, пока не увидел, как инспектор Грэйндж решительным шагом обогнул бассейн и направился по тропинке мимо павильона.
Инспектор, видимо, шел с определенной целью: или в «Тихую гавань», или в «Голубятню». «Интересно все же, куда?» – подумал Пуаро.
Пуаро поднялся и пошел назад тем же путем, каким пришел. Если инспектор Грэйндж направлялся к нему, Пуаро не прочь был узнать, что тот хотел ему сообщить.
Однако, вернувшись в «Тихую гавань», он не обнаружил никаких посетителей. Пуаро задумчиво посмотрел вдоль дороги в сторону «Голубятни». Он знал, что Вероника Крэй не уехала в Лондон.
Интерес Эркюля Пуаро к Веронике Крэй усилился: роскошный мех, горка спичечных коробков, неубедительное объяснение по поводу неожиданного вторжения в субботу вечером и, наконец, рассказ Генриетты о Джоне Кристоу и Веронике.
Интересная модель отношений. Да, он воспринимал это именно так. Сложные переплетения чувств и характеров. Странный, запутанный узор, пронизанный темными нитями ненависти и страсти.
Действительно ли Герда Кристоу убила мужа? Или все было сложнее? Вспомнив свой разговор с Генриеттой, Пуаро решил, что все было не так просто. Генриетта сделала поспешный вывод, что он ее подозревает в убийстве, хотя на самом деле у него и в мыслях ничего подобного не было. Он просто считал, что она что-то знает. Знает и скрывает…
Пуаро недовольно покачал головой.
Сцена у бассейна. Инсценированная сцена, театральная.
Инсценированная кем? И для кого?
Ответ на второй вопрос был совершенно очевидным – для Эркюля Пуаро?! Так он думал в то время. Посчитал это дерзостью, шуткой дурного тона. Это так и осталось дерзостью… но не было шуткой.
А ответ на первый вопрос?
Пуаро покачал головой. Он не знал. Не имел ни малейшего представления. Он прикрыл глаза и сразу же представил себе всех их очень четко… Сэр Генри, честный, ответственный, доверенное лицо империи. Леди Энкейтлл, призрачная, неуловимая, неожиданно и ошеломляюще очаровательная, обладающая чрезвычайно опасной силой алогичного внушения. Генриетта Сэвернейк, которая любила Джона Кристоу сильнее, чем себя; мягкий и неуверенный в себе Эдвард Энкейтлл; темноволосая прямолинейная девушка по имени Мидж Хардкасл; ошеломленное лицо Герды Кристоу, сжимающей в руке револьвер; уязвимый юноша Дэвид Энкейтлл…
Все они угодили в сети закона. Все связаны на какое-то время безжалостными последствиями неожиданного убийства. У каждого из этих людей собственная судьба, по-своему трагичная. И где-то в этом взаимодействии характеров и эмоций скрывается истина.
Пожалуй, единственное, что увлекало Пуаро больше феномена человеческой личности, был поиск истины. И он был намерен установить истину в деле с убийством Джона Кристоу.
– Разумеется, инспектор, – сказала Вероника. – Я очень хочу помочь вам!
– Благодарю вас, мисс Крэй.
Вероника Крэй выглядела совсем не так, как представлял себе инспектор. Он был готов к встрече с неким романтическим ореолом, искусственностью, героикой и отнюдь не был бы удивлен, если бы она разыграла перед ним какую-нибудь сцену. Фактически она, как и подозревал инспектор, разыгрывала роль. Но это была не та роль, какую он ожидал.
Никакой суперженственности и сверхочарования. Перед ним была богато одетая, необыкновенно красивая, но в то же время очень деловая женщина. «Вероника Крэй, – подумал инспектор, – отнюдь не глупа».
– Мисс Крэй, нам хотелось бы получить четкое объяснение. Вы явились в «Лощину» в субботу вечером?
– Да. У меня кончились спички. Как-то забываешь, насколько подобные вещи необходимы в деревне.
– И вы отправились за спичками в «Лощину»? Почему не к вашему ближайшему соседу, мосье Пуаро?
Она улыбнулась превосходной, доверительной киноулыбкой.
– Тогда я не знала, кто мой сосед, иначе я бы к нему обратилась. Я просто подумала, что это какой-то недоросток иностранец, который на правах соседа может оказаться навязчивым, вы, конечно, понимаете…
«Да, – подумал инспектор, – вполне убедительно. Она заготовила этот ответ заранее, на всякий случай».
– Вы взяли спички, – продолжал инспектор, – и, как я понимаю, неожиданно встретили вашего старинного друга, доктора Кристоу?
Она кивнула.
– Бедняга Джон! Я не видела его пятнадцать лет.
– В самом деле? – В голосе инспектора чувствовалось вежливое недоверие.
– В самом деле, – ответила она твердо.
– Вы были рады его видеть?
– Очень. Всегда приятно встретить старинного друга, не так ли, инспектор?
– Возможно, в некоторых случаях.
Не ожидая дальнейших расспросов, Вероника Крэй продолжала рассказывать:
– Джон проводил меня. Вы, конечно, хотите узнать, говорил ли он что-нибудь, что могло иметь связь с трагедией. Я очень тщательно вспомнила весь наш разговор, но не нашла ничего примечательного.
– О чем вы говорили, мисс Крэй?
– О прошлом. «А ты помнишь?»… Болтали о том о сем… – Она задумчиво улыбнулась. – Мы познакомились на юге Франции. Джон почти не изменился. Разумеется, стал старше, увереннее… Как я понимаю, он был довольно известен в своей области. Джон совсем не говорил о своей личной жизни. Но у меня создалось впечатление, что его семейная жизнь сложилась не слишком счастливо, хотя это, конечно, лишь смутные впечатления. Я полагаю, его жена, бедняжка, – вполне заурядное существо, такие вечно устраивают мужьям скандалы из-за хорошеньких пациенток…
– Нет, – сказал Грэйндж, – она совсем иного склада.
– Вы имеете в виду, – быстро сказала Вероника, – что она умеет быть скрытной? Да-да, я понимаю… Это еще опаснее.
– Как я вижу, мисс Крэй, вы полагаете, что миссис Кристоу убила своего мужа?
– Я не должна была так говорить! Нельзя высказывать суждения до… как это?.. До судебного разбирательства. Я чрезвычайно сожалею, инспектор. Я сказала так, потому что моя горничная говорила, будто Герду нашли возле тела мужа с револьвером в руке. Вы знаете эти деревенские нравы и обычаи – наговорят, чего не было, а через слуг мигом все всё узнают.
– Слуги иногда могут быть очень полезны, мисс Крэй.
– Да, я полагаю, значительную часть ваших сведений вы получаете от слуг.
– Главное для нас – определить, – продолжал невозмутимо Грэйндж, – определить, у кого имелся мотив.
– И жена всегда подозревается в первую очередь, – сказала Вероника со слабой улыбкой. – Как цинично! Однако в таких случаях нередко бывает замешана другая женщина. Я думаю, это следует принять во внимание!
– Вы полагаете, в жизни доктора Кристоу была другая женщина?
– Ну не знаю… по-моему, это вполне вероятно. Такое у меня сложилось впечатление.
– Впечатления могут иногда оказать неоценимую помощь, – заметил Грэйндж.
– Мне кажется… по его словам… эта женщина-скульптор была ему очень близким другом. Но это, полагаю, вам уже известно?
– Разумеется, мы всё должны принять во внимание.
Инспектор Грэйндж говорил крайне уклончиво, но он заметил, хоть и не подал виду, злобное удовлетворение, сверкнувшее на миг в больших голубых глазах.
– Вы сказали, что доктор Кристоу проводил вас домой. В котором часу вы простились с ним? – по-официальному сухо спросил инспектор.
– Просто не знаю, что вам ответить! Мы так увлеклись разговором. Наверное, было довольно поздно.
– Он заходил к вам?
– Да, я угостила его вином.
– Понятно. Я полагаю, ваш разговор происходил в… гм… павильоне около бассейна.
Он заметил, как ее ресницы дрогнули. Однако не прошло и секунды, как она ответила:
– Вы и в самом деле детектив! Да, мы сидели там, и курили, и разговаривали некоторое время. Как вы узнали?
Вероника явно была заинтригована, как ребенок, который ждет, чтоб ему показали необычный фокус.
– Вы забыли там ваш мех, мисс Крэй… и спички, – добавил он как бы между прочим.
– Да, в самом деле.
– Доктор Кристоу вернулся в «Лощину» в три часа утра, – сказал инспектор все тем же бесстрастным тоном.
– Неужели было так поздно? – В ее голосе звучало удивление.
– Да, мисс Крэй.
– Впрочем, у нас было о чем поговорить… ведь мы так давно не виделись.
– Вы уверены, что так долго не виделись с доктором Кристоу?
– Я только что сказала вам, что не видела его пятнадцать лет.
– Вы не ошибаетесь? У меня такое впечатление, что вы встречались с ним довольно часто.
– Почему вы так думаете?
– Ну, хотя бы это. – Инспектор вынул из кармана записку, взглянул на нее, откашлялся и прочитал:
«Пожалуйста, приходи сегодня утром. Я должна тебя видеть.
Вероника».
– Да-а. – Она улыбнулась. – Пожалуй, несколько безапелляционно. Боюсь, Голливуд делает человека несколько высокомерным.
– Доктор Кристоу на следующее утро пришел к вам по вашему зову. Вы поссорились. Не скажете ли вы, мисс Крэй, по какому поводу возникла ссора?
Инспектор больше не скрывал истинной цели своего визита и тут же заметил вспышку гнева, раздраженно сжатые губы.
– Мы не ссорились, – отрезала она.
– Да нет, вы ссорились, мисс Крэй. Ваши последние слова были: «Я ненавижу тебя, как никого на свете!»
Она молчала. Инспектор чувствовал, что она лихорадочно думает, ища возможность маневра. Другая на ее месте поторопилась бы с объяснениями, но Вероника Крэй была слишком умна для этого.
Она пожала плечами.
– Понимаю. Сплетни прислуги, – небрежно сказала она. – У моей маленькой горничной довольно богатое воображение. Видите ли, можно по-разному произнести фразу. Уверяю вас, тут никаких мелодрам не происходило. Это была чисто женская уловка, легкий флирт. Мы просто пикировались.
– То есть эти слова были сказаны не всерьез?
– Разумеется! И уверяю вас, инспектор, мы с Джоном действительно не виделись пятнадцать лет. Вы сами можете это проверить.