«Наверное, и поговорить недосуг, когда такая спешка, – думала она. – Навряд ли даже чаю успеешь выпить».
И она пошла к Ёжику – попросить чашечку чаю. В конце концов, хорошо быть лошадью. Молчаливый Ёжик смотрел на тлеющие угли. Он опять грустил, потому что бегать на лыжах больше нельзя было – слишком мало снега. И ещё одно его угнетало. Он вспоминал детей, их серьёзные глаза, в которых совсем не было радости. Хотя Лошадь с Собакой ещё раз отвезли им еду, Ёжик переживал. Что-то нужно придумать, говорил он себе, найти настоящий выход. Но какой? Он размышлял уже не один день.
– Чай кончился, – безучастно сказал он Лошади, – но я могу сварить какао. На складе есть. И молока много.
Лошадь никогда даже не слыхивала про какао. И когда перед ней задымился коричневый напиток, она постаралась изо всех сил сохранить присутствие духа. Неужели настоящей лошади необходимо пить жидкость такого цвета?
Но испытующий взгляд Ёжика заставил её решиться. Лошадь состроила гримасу, отхлебнула – и изумилась. Горячо и вкусно!
– Спасибо! – поблагодарила она и присела рядом с Ёжиком. – Честно говоря, я бы не поверила.
Наступила пауза.
– Там, между прочим, дождь идёт, – заявила Лошадь, чтобы разогнать тишину.
– Знаю, – отвечал Ёжик. – У меня ведь тоже уши есть.
Они сидели молча и слушали. Откуда-то издалека донёсся замирающий шум, потом и он смолк. Стало совершенно тихо.
– Дождь перестал, – сказал Ёжик и вдруг приподнял голову. – Мне кажется, я знаю, что это означает.
– Что? – полюбопытствовала Лошадь.
– Весна наступила – вот что. На дворе, наверное, весна.
Лошадь отворила дверь. Ёжик был прав. Свежий воздух, неожиданно новый и дурманящий, ворвался снаружи; от усталости не осталось и следа. На Лошадь повеяло нежным теплом. Она принюхалась и принялась носиться взад и вперёд по полю. Последние островки снега таяли на глазах, и казалось, что влажная земля в одно мгновение готова вырастить килограммы сена.
– Весна, урра-а! – закричала Лошадь. – Земля растёт!
Она помчалась прямиком к своим грядкам. Где-то там, под землёй, консервные банки уже пускают осторожные ростки. И скоро на поверхности покажутся первые робкие побеги. Лошадь запыхалась от радости – каким чудесным, оказывается, может быть мир!
Потом она кинулась в дом – позвать всех встречать весну. Клубничка и Черничка поглядели на неё снисходительно, как на ребёнка.
– Что за невидаль – весна? – вежливо поинтересовалась Черничка, но Лошадь её не слушала. Она уже колотила в дверь Собаки, она вопила в норку Мыши весеннее приветствие:
– К нам весна, весна пришла – стала Лошадь весела! – и ещё громче: – Все на улицу гулять, к нам весна пришла опять! Убежала прочь зима, Лошадь видела сама! Снег сбежал, поют поля – наша, наша вся земля! – И пустилась в пляс.
– Бедняга Лошадь, – проворчала Клубничка, – стихоплёт несчастный. Видать, ей кирпич на голову свалился.
Но, выбравшись-таки на улицу, коровы вмиг преобразились. Клубничка понеслась вдоль обочины, взбрыкивая задними ногами, а Черничка замычала, затрубила и принялась бодать торф. Теперь пришла очередь Лошади удивляться: считают себя благовоспитанными дамами – и такое поведение. Она только головой покачала.
Одна Собака не разделяла всеобщего восторга. Позже, когда, устав веселиться, все собрались за обедом, Лошадь заметила, что Собака печальна и задумчива. Она смотрела куда-то в пространство и время от времени тяжело вздыхала.
«Верный друг Собака, – думала Лошадь, глядя на неё с нежностью. – Она о чём-то грустит, но это скоро пройдёт».
Собака поймала взгляд Лошади и очнулась:
– Я тут подумала… ведь мне когда-нибудь нужно… – И она опять смолкла.
Лошадь вопросительно взглянула на неё:
– Что-что? Я не расслышала!
– …нужно уходить… – твёрдо повторила Собака, глядя Лошади в глаза. – Зима кончилась. Скоро лес просохнет. И тогда Пожарному Сторожу понадобится моя помощь. Он уже ждёт, когда я приду. Я знаю.
Лошадь остолбенела. Она, правда, предвидела такое – но чтобы так вдруг? Что теперь с ними будет, кто же будет коров доить? Кто будет вырезать из дерева фигурки? Кто будет другом, каким бывает только Собака? Конечно, остаются ещё Ёжик, Мышь, Ворона и коровы… но всё-таки. Не станет чего-то очень важного. Лошади стало грустно. Буйная весенняя радость стекла на землю и превратилась в лужицу, которая тут же испарилась.
– Я догадываюсь, о чём ты думаешь, – обратилась к ней Собака. – Мы хорошо провели вместе зиму, и мне трудно уходить. Но Пожарный Сторож уже старый человек, – тут Собака перевела дыхание, – и навряд ли ему доведётся увидеть ещё много вёсен или зим. Он нуждается во мне сейчас. Когда-нибудь потом, когда пройдёт время, мы, может быть, опять заживём вместе.
– Да, – отвечала Лошадь, повесив голову, – да, конечно. Всё правильно.
Она понимала, что против воли Собаку не удержишь. Собака уйдёт, когда захочет. И постаралась приободриться.
– Собака, спасибо тебе за всё, – сказала Лошадь, – я тебя полюбила, честно. И конечно, мы ещё встретимся.
В это время в дверях закаркала Ворона. Все обернулись посмотреть. Ворона выглядела внушительно: сапоги блестели, костюм был вычищен, рубашка отутюжена, перья приглажены. В руке у неё был крохотный баул. В него Ворона положила фигурку, подаренную Собакой.
– Я тоже пришла сообщить, что сейчас отбываю. Наступила весна, меня призывают обязанности. Да, действительно, я получила письмо. Там очень ждут. Без вожака не справляются, вот и зовут меня назад. Я полагаю, что немногие из вас получили подобное письмо, не так ли? – Ворона сияла, как витрина универмага. – Так что я отправляюсь.
Благодарю за компанию. Если нужна будет моя помощь, только пригласите – и генерал спешно прибудет. – Она призадумалась. Потом вспомнила: – Ах да! Чуть не забыла. Лошадь может продолжать за меня шахматную игру по почте, если мне ещё будут приходить письма. Хотя я думаю, ворон больше не ответит. Наверное, ему стыдно, что проиграл.
И Ворона улетает! Настроение Лошади летело кувырком. Кто теперь будет давать дельные советы? Кто поможет перебраться через реку? Кто будет другом, каким бывает только Ворона?
– Все уйдут, только я останусь, – заплакала Лошадь. Из её глаз потекли большущие слёзы, и Мышь, которая как раз зашла проститься, угодила прямо под душ.
– Помогите! Тону! – запищала она.
Лошадь услышала слабый голосок где-то под ногами, наклонилась и увидела Мышь, грозившую ей кулаком. А в другой руке у Мыши был чемодан, так что Лошадь сразу поняла, в чём дело. Но решила держаться спокойно.
– Спасибо, Мышь, – сказала она, – спасибо за всё. Спасибо, что направила меня сюда, на молокозавод, что помогала нам, что делала сыр и что была таким другом, каким бывает только Мышь. Без тебя мы бы не выжили. Надеюсь, что мы ещё увидимся. Всего тебе хорошего!
Мышь покраснела. Она собиралась запомнить все слова Лошади до единого, чтобы сразу же в поезде занести их в дневник.
– Поблагодарили всё-таки! – проворчала Мышь, очень довольная. Она улыбнулась Лошади, помахала, подхватила свой чемоданчик и помчалась во весь дух: ведь поезд не станет ждать – это Мышь знала по опыту, и к тому же она хотела непременно занять место у окна.
Собака собрала свои пожитки и, поскольку не терпела долгих проводов, решила тут же и отправиться – вместе с Вороной. Та уже ждала. Собака попрощалась с каждым по очереди, а Ворона помахала крылом. В дверях они остановились и ещё раз оглянулись назад, а потом их и след простыл – остался только тёплый весенний ветерок.
Лошадь уставилась перед собою невидящим взглядом.
«Нет Собаки, нет Вороны, нет Мыши. Только я и Ёжик остались, – с грустью думала она, – и ещё коровы». Она посмотрела на коров. Черничка ответила ей задумчивым взглядом.
– Кто теперь будет нас доить? – спросила она. – И кто будет делать сыры? Я просто спрашиваю. Я нисколько не хочу тебя тревожить, Лошадь. Но это меня интересует, как ты сама понимаешь.
– Не знаю, – сказала Лошадь беспомощно и поискала взглядом Ёжика. – Кто бы знал… Ёжик, ты знаешь?
Ёжик лихорадочно соображал. Коровы, дойка, молоко, сыры и дети колесом вертелись у него в голове. Все нуждались в заботе. И внезапно его осенило. Ёжик вытянулся во весь рост и выпалил:
– Я придумал! Ой, я придумал, ой – я придумал!
– А можно ли эту придумку послушать? – поинтересовалась Клубничка. – Я готова поспорить на свою старую шляпу, что она никуда не годится.
Ёжик не обратил на неё никакого внимания и пропустил колкость мимо ушей. Он радостно улыбался.
– Отдадим коров детям! – с жаром заговорил он. – Дети будут ухаживать за коровами, получать молоко, делать сыры и продавать их Торговцу! И у них всегда будет еда! А коровы будут в человеческом обществе. Они же всё время только этого и желали.
– А как же мы, что будет с нами обоими? – принялась вслух размышлять Лошадь. – Где нам взять еду?
– У нас же есть огород, и теперь весна! – закричал Ёжик. – Трава начнёт расти, дождевые червяки, и всё! Мы всегда что-нибудь да придумаем.
«В самом деле, – подумала Лошадь. – Может быть. А иначе никак – нам вдвоём с Ёжиком ни за что не справиться с коровами. Теперь всё зависит от того, что они сами скажут».
Лошадь взглянула на Клубничку почти умоляюще. Велико же было её изумление, когда та со вздохом протянула Ёжику свою старую фетровую шляпу:
– Я проиграла. Предложение звучит почти приятно. Люди… – продолжала она мечтательно, – некоторые из них по-настоящему понимают коровью душу. Не то чтобы у меня было что-то против вас, но всё же… Впрочем, спасибо за всё.
Черничка тоже подошла к Ёжику:
– Хорошая мысль! Одобряю безоговорочно. Хотя, как вы знаете, это совсем не в привычках коров. В благодарность прими туфли моей мамы – носи на здоровье. А тебе, Лошадь, дарю все книги. Чтобы не было так одиноко, когда мы уйдём. Читай себе. Я, конечно, понимаю, что вы будете ужасно скучать без нас.
– Но я же не могу читать без очков, – огорчилась Лошадь, – я ведь и сюда попала потому, что…