Барбацуца ударила ногой по ведру, ведро опрокинулось, лёд рассыпался по полу.
– Вы сошли с ума, дорогая Барбацуца! – в испуге воскликнул главный повар. – Что вы делаете? Молоко опять скиснет!
– Не скиснет, – загадочно сказала Барбацуца. – Думаешь, молоко глупее тебя? Нет, милый, ему достаточно знать, что на кухне есть лёд.
И действительно, на этот раз молоко и не подумало скиснуть.
Густой белой струёй оно потекло в кастрюлю. Барбацуца вскарабкалась на табуретку.
Никогда ещё она не варила манную кашу с таким вдохновением.
Повара и поварята испуганно прилипли к стенам.
В клубах пара лицо Барбацуцы то сжималось, то растягивалось.
Как бешеная вертелась в руках поварёшка.
Барбацуца даже что-то напевала. Это было потрясающе.
Никто никогда не слышал, чтобы она пела.
Как ты уже знаешь, мой читатель, троюродный брат главного повара был начальником королевской стражи. Но у главного повара имелся ещё двоюродный брат. Этот двоюродный брат был морским разбойником.
Главный повар, слушая песню Барбацуцы, даже струхнул немного. Эта песня живо напомнила ему самую кровожадную песню пиратов.
– Каша готова! – воскликнула Барбацуца и швырнула в угол поварёшку.
О, какая это была каша! Она напоминала крем, взбитые сливки, горячее мороженое, морскую пену – всё, что хотите, только не обыкновенную манную кашу.
Барбацуца в изнеможении сползла с табуретки.
Главный повар под руку довёл её до двери, и Барбацуца отбыла к себе домой.
– Я должен попробовать мой сладкий соус, – усталым, но успокоенным голосом сказал главный повар. – Не слишком ли он взволнован.
Он направился к плите, где в кастрюльке кипел и загадочно булькал сладкий соус.
Но беда может случиться с каждым. Даже с главным поваром. И где угодно. Даже на совершенно безопасном пути к плите, где в кастрюльке кипит сладкий соус.
Итак, повар не сделал и трёх шагов, как, наступив на что-то ногой, с грохотом растянулся на полу.
– Кто это подстроил? Кто хотел, чтобы я упал? – зарычал он, с трудом вставая на ноги и держа в руке половинку выжатого лимона.
В кухне стало тихо.
Только сковородки и кастрюли беспечно о чём-то своём болтали на плите.
– Я знаю! – неожиданно пискнул самый маленький поварёнок. Звали его Перецсоль. Он ещё ничего не умел делать. Он только подавал поварам перец и соль, когда они были им нужны. Перец-соль пискнул: «Я знаю!» – и тут же пожалел об этом.
Все на него посмотрели. От страха маленький Перецсоль весь сжался. Если бы он мог, он спрятался бы в свой собственный поварской колпак, который был больше его самого.
– Говори!
– Это та старушка, которая варила манную кашу! – прошептал несчастный Перецсоль.
– Барбацуца?
– Она резала лимоны пополам и выжимала в бидоны с молоком…
– Врёшь! Оторву уши!
– Правда! – пищал Перецсоль, весь вспотев от страха. – Выжмет – и швырк под лавку.
Главный повар, встав на колени, сам пополз под лавку. Там кучкой лежали выжатые лимоны.
– Ничего не понимаю… – в полном недоумении развёл руками главный повар. – От лимонного сока молоко тут же скисает. Зачем бы ей это? А сама ещё просила льда…
Тут главный повар быстро зажал себе рот ладонью. Молча, дикими глазами оглядел всех.
Его высоченный колпак сам собой немного приподнялся – это волосы на голове главного повара встали дыбом.
Ни слова не сказав, он выбежал из кухни.
Глава 25Что помешало Облаку рассказать до конца свой сон
Облако сидело на кровати и громко чихало.
Оно было похоже не поймёшь на кого. Голова Лоскутика с косичками в разные стороны, длинные руки Слыша, на животе часовая и минутная стрелки. Из-под одеяла торчал рыбий хвост с чешуёй – это было всё, что осталось от русалки.
– Апчхи! – вовсю чихало Облако, и в нём дребезжал гром, как чайная ложка в треснутом стакане.
– Будь здорово! – хором говорили Сажа и Вермильон.
Жаба Розитта сидела в суповой миске, куда была налита вода, и с блаженным видом таращила выпуклые глаза.
Лоскутик – от радости рот до ушей – поила Облако чаем с малиновым вареньем.
– Пей, пей, пока не остыло, – уговаривала она Облако.
В комнату, рыча, влетела Барбацуца.
Выбила чашку с чаем из рук Лоскутика, сорвала с постели одеяло и бросилась на Облако.
Она попробовала ухватить Облако за руку, потом за хвост, но, как ты прекрасно понимаешь, это было совершенно невозможно.
– Ой, щекотно!.. – извивалось и хихикало Облако.
– Как?! – вопила Барбацуца. – Ведь его и нет вовсе! Из-за этого пустого места столько суматохи?!
– Апчхи! – чуть не разорвалось на части Облако.
– Чихает… – изумилась Барбацуца и тяжело плюхнулась на стул. – Ох и устала же я…
– Главное, я теперь знаю… апчхи… – возбуждённо говорило Облако, – источник под королевским троном в главном зале. Надо его… ап-чхи! Я хочу сказать, надо его выпустить на волю. Тогда река наполнится… апчхи!.. водой. Трава разбежится по всему королевству. Деревья опять научатся зеленеть. Цветы вспомнят… апчхи!.. как надо цвести!
– Но согласится ли король? – робко спросила Лоскутик.
– С тех пор как Облако помогло мне раздобыть пять кошельков золота, я снова начал писать портреты, – задумчиво сказал Вермильон. – Но теперь богачи не заглядывают ко мне. Я стал рисовать простых людей. Вы знаете, это гораздо интереснее. Сквозь одно лицо у них не просвечивает другое. В них всё настоящее: отвага и честность. Я написал портрет Великого Часовщика. Каждая его морщина говорит о мудрости. Я познакомился с оружейниками. Я писал кузнецов, освещённых блеском раскалённых углей. Все они смелые люди. Они не будут просить у короля милости. Они будут требовать.
Барбацуца прыгнула вперёд и вцепилась в плечи Вермильона.
– Пусть мои друзья простые повара и пекари, – закричала она, – но они кочергой и поварёшкой до полусмерти исколотят твоих дурацких оружейников!
– Дорогая Барбацуца, – улыбнулся художник, – нет никакой нужды вашим друзьям нападать на моих друзей.
– Это я сказала, чтобы ты не очень-то задирал нос, – проворчала Барбацуца.
– Мы все должны объединиться, и тогда королю придётся уступить, – сказал Вермильон.
В это время Облако раскашлялось с такой силой, что голова и руки у него оторвались и, некоторое время кашляя и чихая, плавали под потолком, пока наконец не смогли соединиться снова.
– Чего смотришь? – набросилась Барбацуца на Лоскутика. – Укутать его надо потеплее. Горло завязать. Горчичники ему надо поставить, вот что!
– Горчичники? – заинтересовалось Облако. – Клянусь громом, я буду первым Облаком, которому поставили горчичники! Пожалуй, я не прочь…
– Сначала надо смерить ему температуру. Градусник! Где градусник? – закричала Барбацуца.
Градусник отыскался почему-то в корзине с бельём.
Барбацуца занесла его над Облаком, как кинжал.
– Сейчас же поставь градусник! Да где у этого дрянного Облака подмышка? Отвечай, где у тебя подмышка?
В конце концов градусник положили на постель. Облако прилегло сверху, но в тот же миг градусник разлетелся на тысячу мельчайших осколков.
– Ой! У него сто градусов! – испугалась Лоскутик.
Барбацуца засуетилась:
– Врача ему, лекаря! А какого? Почём я знаю, кто облака лечит? Может, ветеринара позвать?
– Не беспокойтесь… – томно простонало Облако, которому на самом деле очень нравилась вся эта суматоха. – Ну задело я градусник молнией, и всё…
– Ах ты, притворяла! – обрушилась на него Барбацуца. – Никакой сырости у этой совести! Ох, мозги врозь!
Никакой совести у этой сырости. И эта лягушка небось не кормлена. – Барбацуца ткнула пальцем в жабу Розитту, сидевшую в суповой миске. – Тьфу! Эй, вы! Все до одного! Живо марш за мухами!
Вермильон и Сажа наловили по окнам мух.
Жаба Розитта деликатно съела пять мух и одного комара.
– Ква… Кхи… Кхи… Ква… Ква… Пхи… Пши… – вежливо прохрипела жаба Розитта.
– Чего это она? – строго спросила Барбацуца. – Ничего не поняла, ни словечка.
– Она говорит, – объяснила Лоскутик, – что в старости надо думать о возвышенном, а не о мухах.
– Тьфу ты, лягушка, а туда же… – сказала Барбацуца и с уважением посмотрела на жабу Розитту. – Спроси у неё, может, она кофейку хочет?
– Вряд ли, – покачала головой Лоскутик.
– А какой мне сон приснился, когда я лежало в ледяном подвале!.. – Облаку показалось, что на него слишком мало обращают внимания. – Мне приснилось, что я уснуло на цветах и меня съела большая облачная корова. Когда её стали доить, я превратилось в облачное молоко. Это было очень интересно… Нет, нет, вы слушайте, что было дальше. Дальше ещё интересней. Я попало к столяру и прилипло к табуретке, намазанной столярным клеем…
Но Облаку не удалось рассказать до конца свой удивительный сон.
В это время в дверь Барбацуцы застучало сразу двенадцать кулаков.
Глава 26Бочка смолы
Итак, в то время как все наши друзья сидели в маленькой комнатушке под крышей и Облако рассказывало им свои сны, в дверь заколотила сразу дюжина кулаков.
Барбацуца высунулась из окна. Сверху она увидела только железные шлемы и пики, как будто у неё во дворе расположился торговец оружием со своим товаром.
На самом деле весь крошечный двор возле её дома был забит вооружёнными стражниками.
Из переулка слева выехал отряд конной стражи. Из улочки справа вывезли три здоровенных пушки.
Отовсюду к дому Барбацуцы валил народ.
Барбацуца так страшно зевнула, что передние ряды стражников попятились.
– Чего это вы заявились ко мне в гости без приглашения? Да ещё не дали мне вздремнуть после обеда!
– Нам всё известно, Барбацуца! Все твои штучки с лимонами! – взвизгнул главный повар, который тут же прямо из горлышка флакона глотал успокоительные капли.
– Эй, Барбацуца, выдай нам девчонку и Облако! – грозно крикнул начальник королевской стражи. – Тогда король простит тебя!