— Ты очень хорош собой, — сообщила она ему, — хотя Страшила всё же будет покрасивее.
Джек пристально посмотрел на Страшилу, и его старый приятель лукаво подмигнул нарисованным глазом. — О вкусах не спорят… — вздохнул Джек. — Старая ворона как-то сказала мне, что я — просто загляденье, хотя птица могла и заблуждаться. Я заметил, что вороны избегают Страшилу. Он отличный парень, хотя и набит соломой. Я же не набит ничем, а сделан из лучшего орешника.
— Обожаю набитых! — сказала Лоскутушка.
— Ну, раз на то пошло, моя голова набита тыквенными семечками, — признался Джек. — Они у меня вместо мозгов. Когда тыква свежая, я очень умён. Сейчас, к сожалению, семечки подсохли, и вскоре мне придётся сменить голову.
— Ты меняешь головы? — удивился Оджо.
— Ну да. Тыквы не вечны. Они довольно быстро портятся. Потому-то я выращиваю столько тыкв, чтобы, когда понадобится, без труда можно было выбрать подходящую.
— А кто вырезает рот, нос, уши, глаза?
— Я сам. Снимаю старую голову, ставлю на стол и срисовываю с неё узор на новую. Иногда новое лицо выходит лучше старого — выразительнее, веселее, но в целом всегда получается неплохо.
Собираясь в путь, Дороти упаковала всё необходимое в рюкзачок, который Страшила забросил себе за спину. Дороти надела простое платье и клетчатый капор — то, что и требовалось для долгого путешествия. Оджо прихватил с собой свою корзинку, куда Озма положила флакончик с Питательными Таблетками и фрукты. Но у Джека в огороде росли не одни тыквы, и он угостил Дороти, Оджо и Тотошку отличным овощным супом, а также тыквенным пирогом и сыром. Вместо постелей Джек предложил им охапки свежевысушенного сена, Дороти и Оджо были вполне довольны. Тотошка улёгся спать рядом со своей маленькой хозяйкой.
Страшила, Джек и Лоскутушка не знали усталости и обходились без сна. Они проговорили всю ночь напролёт под звёздами. Чтобы не мешать спать Дороти, Оджо и Тотошке, они вышли из дома и разговаривали полушёпотом. Страшила рассказал Джеку, что они ищут тёмный колодец, и спросил его совета, как разыскать такую диковинку. Тыквоголовый Джек тщательно обдумал это и сказал:
— Задача не из лёгких. Но на вашем месте я бы нашёл первый попавшийся колодец, накрыл его — и он сделается тёмным.
— Боюсь, это не то, — сказал Страшила. — Колодец должен быть тёмным от природы, с водой, на которую никогда не падал луч света, иначе волшебство не сработает.
— А сколько надо воды?
— Один гилл.
— А сколько это?
— Надо спросить у Дороти.
Наутро они спросили её и услышали в ответ:
— Я не знаю, сколько это, но захватила золотую фляжку… Там, наверное, больше, чем гилл. Кривой Колдун может отлить себе столько, сколько нужно. Беда в другом: мы понятия не имеем, где искать этот колодец.
Джек осмотрелся по сторонам и сказал:
— Вы вряд ли найдёте здесь тёмный колодец — вокруг сплошные равнины. Вам нужно пойти в горы.
— А куда? — спросил Оджо.
— В Страну Кводлингов. Она к югу отсюда, — сказал Страшила. — Я так и знал, что нам придётся идти в горы.
— Я тоже, — отозвалась Дороти.
— Но в Стране Кводлингов полно опасностей, — сказал Джек. — Правда, я сам там не бывал, но…
— Зато я бывал, — сказал Страшила, — и знаю, что такое Стреляющие Головы. У них нет рук, но бодаются они — будь здоров! Я имел дело с Воюющими Деревьями, которые наклоняются и дерутся ветками, и повидал много чего другого.
— Места там дикие, — согласилась Дороти, — и на нас могут обрушиться разные невзгоды, но делать нечего: раз нам нужна вода из тёмного колодца — надо идти.
Попрощавшись с Джеком, они двинулись на юг, туда, где раскинулась Страна Кводлингов — с горами, скалами, горными пещерами и лесами. Эти земли хоть и входили в Страну Оз, но были такими неосвоенными и удалёнными от Изумрудного Города, что в дремучих лесах там жили самые странные существа, и не подозревавшие, что ими правит Озма. Когда их никто не трогал, эти существа тоже никого не трогали, но тех, кто вторгался в их владения, подстерегали немалые неприятности.
До Страны Кводлингов от домика Джека было два дня пути. Ни Оджо, ни Дороти не могли идти очень быстро, и друзья часто делали привалы. Первую ночь они провели в открытом поле среди лютиков и маргариток, а когда Оджо и Дороти легли спать, Страшила накрыл их тонким, но тёплым одеялом из рюкзака, чтобы дети не замёрзли. К вечеру второго дня они вышли на песчаную равнину. Идти по песку было трудно, но путники приметили на горизонте рощицу пальм, у подножия которых виднелись какие-то черные точки. Они прибавили шагу, чтобы заночевать под этими пальмами.
Они шли, и точки становились всё больше и больше. Хотя уже смеркалось, Дороти казалось, что она видит огромные котлы, перевёрнутые вверх дном. А за пальмами начинались россыпи огромных камней, за которыми высилась гора.
Путники решили начать подъём с утра, а ночь провести на равнине. К пальмам они подошли уже в сумерках. Дороти решила получше рассмотреть один из странных черных предметов, которых вокруг были десятки. Она подошла к одному из них — а он был высотой с неё, — и в этот момент с грохотом отскочила крышка, и из предмета в воздух взмыло странное тёмное создание, которое потом плюхнулось на песок рядом с Дороти. За ним из отверстия стали выпрыгивать другие. Точно так же пооткрывались крышки и в других «котлах», и из них, словно чёртики из коробки, начали выскакивать загадочные существа. Примерно сотня этих созданий окружила маленький отряд.
Дороти успела понять, что это хоть и крошечные, причудливые, но всё-таки люди. Туловища у них были тёмные, а волосы, стоявшие торчком, как проволока, — красные. На них не было ничего, если не считать набедренных повязок, а также браслетов на руках и ногах, ожерелий и серёжек в ушах.
Тотошка прижался к ногам Дороти и заскулил: ему явно не понравились существа. Лоскутушка забормотала что-то вроде: «Хоппити-поппити-прыг-скок!» — но никто не обратил на неё внимания. Оджо прижался к Страшиле, тот — к Дороти, а девочка спокойно спросила:
— Кто вы такие?
Существа ответили хором:
Мы — Тоттенготы, озорники,
Весельчаки и игроки.
Днём мы обожаем поспать,
Ну а ночью — шалить и играть.
Солнце — наш заклятый враг.
В нас оно вселяет страх.
Но лишь на небе взойдёт луна —
Мы пробуждаемся ото сна.
Ночь напролёт мы азартно играем,
Чем незнакомцев страшно пугаем.
Но те, кто готов с нами водиться,
Не прогадают, как говорится.
— Рада познакомиться с вами, уважаемые Тоттенготы, — сказала девочка, — но мы вряд ли сможем играть с вами ночь напролёт, ибо мы шли пешком весь день и устали.
— И мы не играем в азартные игры, — вставил Оджо. — Это запрещено законом.
В ответ на это проказливые создания расхохотались, а один из них схватил Страшилу за руку и потянул. К его удивлению, соломенный человек оказался лёгким-прелёгким. Тоттенгот помахал Страшилой в воздухе и швырнул его в толпу. Кто-то поймал беднягу и бросил его дальше. Весело перекликаясь, озорники стали перебрасываться Страшилой, как мячиком.
Другой проказник подхватил Лоскутушку и тоже подбросил её в воздух. Она оказалась гораздо тяжелее, но тем не менее достаточно лёгкой, чтобы ею можно было перекидываться, как большой подушкой. Они разыгрались не на шутку, но Дороти, увидев, как обращаются с её друзьями, решительно вмешалась и, раздавая тумаки и подзатыльники, поспешила на выручку Страшиле и Лоскутушке. Она быстро освободила их и взяла за руки. Возможно, ей это не удалось бы сделать так быстро, если бы не Тотошка. Он залаял и стал кусать проказников за голые ноги, отчего те бросились врассыпную. Что же касается Оджо, то и его пытались превратить в мячик, но когда выяснилось, что он слишком уж тяжел, его просто повалили на землю, и несколько страшилищ уселись на него, чтобы помешать ему прийти на подмогу Дороти.
Маленькие смуглые существа очень удивились, когда получили отпор от девочки и собачки, и те, кому попало особенно крепко, в голос заревели. Вдруг внезапно, издав общий вопль, они снова стали прыгать в свои дома-котелки, захлопывая за собой крышки, отчего окрестности огласились таким хлопаньем, словно кто-то устроил фейерверк с хлопушками.
Путешественники остались одни, и Дороти спросила:
— Никто не ушибся?
— Я — нет, — отозвался Страшила. — Они неплохо встряхнули мою солому, сровняли все бугры, и теперь я в прекрасной форме. Я очень признателен Тоттенготам за их любезные услуги.
— Я тоже, — сказала Лоскутушка. — Моя вата немного свалялась, а они как следует её взбили. Теперь я пухленькая, как сарделька. Но они немного хватили через край, и потому спасибо, Дороти, что ты вовремя вмешалась.
— На мне сидело их шестеро, — пожаловался Оджо, — но они маленькие, и мне не было больно.
Вдруг крышка ближайшего дома-котелка приоткрылась, и из неё осторожно выглянул Тоттенгот.
— Что же вы, шуток не понимаете? — обиженно осведомился он. — Неужели вы такие скучные и унылые? Где ваша весёлость?
— Если бы во мне и было такое качество, — сказал Страшила, — ваши друзья выбили бы его из меня в два счета. Но я не обидчивый. Я вас прощаю.
— Я тоже, — сказала Лоскутушка. — Если, конечно, вы впредь будете себя вести как следует.
— Мы немножко переборщили… — согласился Тоттенгот. — Но вопрос в том, чтобы не мы вели себя как следует, а вы. Мы не можем просидеть взаперти всю ночь — это время наших игр. Но мы боимся и нос высунуть — ведь на нас, чего доброго, опять набросятся кусачая собака и дерущаяся девчонка. У неё очень уж тяжёлая рука. Многих она довела до слёз. Давайте договоримся так: вы нас не трогаете, а мы не трогаем вас. Ну как?
— Вы начали первые, — напомнила Дороти.
— Зато вы закончили. Ну, так можно нам выйти? Или вы опять начнете драться?
— Вот что я вам предложу, — сказала Дороти. — Мы устали и хотели бы поспать до утра. Если вы пустите нас в дом и дадите нам поспать, можете играть себе на свежем воздухе сколько пожелаете.