— Или полного хладнокровия.
— Или того и другого. Так или иначе, она отправилась в детский сад и попыталась спасти сына.
Ветер распахнул окно, едва не свалив горшок с цветком. Я поставил цветок на пол, а окно закрывать не стал — пусть стоит настежь.
— Но она ведь не спасла его. По всей вероятности, убила мальчика.
— Это нам неизвестно, — возразил я. — Вдобавок мальчику могла грозить настолько серьезная опасность, что убить его казалось актом милосердия.
В это я и сам не верил, но ничего другого в голову не пришло.
— А может, ты прав, и Мио забрал кто-то другой, — сказала Люси. — Может, у Сары был подельник.
— Может быть.
Игры в «угадайку» не моя стихия. Я старался держаться фактов, и все равно пазл не складывался. Сара сбежала в два часа дня. Шесть часов спустя она была мертва. Мальчик пропал из детского сада в четыре. Что она успела с ним сделать за такое короткое время?
— Убийства, — сказала Люси. — Давай лучше сосредоточимся на убийствах. А с этим мы никуда не придем.
Она принялась сортировать бумаги у меня на столе. — Мне надо выпить виски, — сказал я. — Тебе тоже налить?
Первое убийство произошло в Галвестоне осенью 2007 года. Галвестон — захудалый городишко на юге Техаса, курорт на берегу Мексиканского залива. Когда-то он был в Техасе крупнейшим населенным пунктом, где селилось множество иммигрантов. Потом налетел ураган и разнес весь город в щепки, после чего он так и не оправился.
Shit happens[11].
Жертва, некая Джейн Беккер, работала в прибрежном отеле «Карлтон». Приезжая в Галвестон на выходные или в отпуск, семья, в которой Сара Телль служила няней, обычно останавливалась именно в «Карлтоне». Несколько раз с ними бывала там и Сара. Полицейское дознание, предпринятое в связи со смертью Джейн Беккер, показало, что в свободное от работы время она за деньги оказывала постояльцам сексуальные услуги. В Хьюстоне ходили упорные слухи, что Сара Телль занималась такой же подработкой — и в Хьюстоне, и в Галвестоне. Однако доказательства отсутствовали.
По одной из версий, Джейн выяснила, что Сара — ее конкурентка в сфере сексуальных услуг, пригрозила поставить в известность ее хозяев и поплатилась за это жизнью. По другой версии, убийство произошло случайно, Сара убила ее нечаянно. Сама Сара назвать мотив отказалась. Так или иначе, убийство характеризовали как беспощадное. Жертве нанесли более десяти ножевых ранений в грудь.
Второе убийство произошло в Хьюстоне весной 2008-го. Клюшкой для гольфа, которая лежала в багажнике автомобиля, был убит таксист. Люди видели, как Сара вышла из его машины у ночного клуба и как она кричала: «Сволочь поганая!» Часом позже он был мертв. Полиция разрабатывала версию, что в машине он приставал к Саре, а потом она разыскала его и отомстила. Таксиста нашли мертвым возле машины. Багажник был открыт. Поэтому полиция вначале думала, что его убили грабители. Но виновника так и не нашли, и дознаватели работали вхолостую, пока в их поле зрения не попала Сара.
— Не понимаю, как они могли выйти именно на Сару, — сказала Люси.
— Все дело в случайностях, — отозвался я, поскольку только что нашел ответ на этот вопрос в оперативной сводке, которую техасская полиция направила стокгольмским коллегам. — Один из дознавателей — он служил в Галвестоне, когда там произошло первое убийство, — в феврале 2012 года перевелся в Хьюстон. В ту пору дело об убийстве таксиста еще не закрыли, хотя продвигалось оно крайне вяло. И перво-наперво перед дознавателем поставили задачу оживить дело. Кто-то сфотографировал Сару, когда она выходила из такси у ночного клуба, и этот снимок лежал среди прочих материалов. По собственной инициативе Сара никогда не искала контакта с полицией, однако дознаватель опознал ее, поскольку сталкивался с нею в связи с каким-то более ранним инцидентом.
Люси посмотрела на меня.
— Это с каким же? Боже милостивый, как он умудрился узнать ее в двенадцатом году? Спустя несколько лет после ее отъезда из США.
Я перечитал сводку. Н-да, непонятно.
Дознаватель, переехавший из Галвестона в Хьюстон, утверждал, что встречал Сару в связи с расследованием другого убийства.
Пульс у меня мало-помалу учащался.
— Погоди немного, — сказал я.
Люси попыталась забрать у меня документ, но я судорожно вцепился в высохшие страницы.
— Он знал ее по расследованию убийства в галвестонском отеле, — сказал я. — Ведь Сара несколько раз там останавливалась. Жертва была убита на заднем дворе.
— И что? Какое это имело значение? Полиция беседовала со всеми, кто хоть раз бывал в этом самом отеле?
Я покачал головой:
— Нет, конечно, они опрашивали только тех, кто проживал там, когда случилось убийство.
Вот оно, объяснение. Имелись неопровержимые доказательства, что, когда произошло первое убийство, Сара действительно была в Галвестоне.
— Ах ты, черт!
Кто-то словно проткнул в комнате большущий надувной шар и был таков. А шар лопнул, мой шар, которым я очень дорожил.
В сердцах я отшвырнул бумаги, зажатые в руке.
По всей видимости, этот чертов билет, принесенный Бобби, просто редкостная липа. Если, конечно, галвестонская полиция не врала про допрос Сары в связи с убийством, но я полагал, что это мы можем исключить.
Она там была.
Когда произошло первое убийство, Сара находилась в галвестонском отеле. А отнюдь не в поезде на Сан-Антонио.
— Давай-ка пока отложим все это, ладно? — предложила Люси, заметив, что я уже некоторое время молчу. — Или ты намерен сперва кое с чем разобраться? Поговорить, например, с Сариной сестрой?
— Ни за что. Это абсолютно излишне.
Я чувствовал, как во мне клокочет злость. Черт, я же говорил о билете и с Эйвор, и с Дидриком, и никто не пытался меня разубедить. Неужели было так трудно просто сказать: «Слушай, брось ты все это. Есть доказательства, что Сара была там, когда произошло убийство»? — Так ведь они говорили, — вставила Люси, когда я выпустил свою ярость, или скорее огромный стыд. — Они оба пытались втолковать тебе, что есть доказательства, реальные доказательства, но ты не слушал.
Я еще раз перечитал сводку техасской полиции, но не нашел там ничего, что позволяло бы прийти к иному выводу, нежели тот, какой сделал я.
Полицейский опознал ее.
Поскольку она фигурировала в расследовании другого убийства, в Галвестоне.
Как он умудрился спустя несколько лет вспомнить ее и узнать, было выше моего разумения, но, с другой стороны, ломать над этим голову не моя задача. Может, он запал на нее, влюбился.
Погоды это не делало.
Железнодорожный билет ценности не имел, а сам я чувствовал себя недотепой. Дидрик и Эйвор наказали мою наивность, вынудив без всякой пользы перерыть целую гору полицейских материалов.
— Так или иначе, у нас есть еще дневник, — сказала Люси, явно пытаясь утешить меня. — И папка Густавссона с заметками насчет того, что внушало ему сомнения.
Но подобные утешения на меня не действовали. Я был вынужден признать: громкое разоблачение не состоится. Сара Телль взяла на себя пять убийств и сделала это весьма убедительно. Какое значение имели несколько неясных подробностей? По большому счету улики против Сары были настолько вески, что любые попытки опровергнуть ее признания выглядели мелодраматично и только.
— Пропади все пропадом! — сказал я. — К черту это дело. Завтра избавимся от ящиков с документами, а недельки через две махнем с тобой в Ниццу.
Карьера порученца покойников для меня закончилась, не успев начаться. Шепот Сары Техас с того света умолк.
Так я воображал.
Часть III«Теперь вы мне верите?»
РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ
С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.)
ИНТЕРВЬЮЕР: ФРЕДРИК УЛАНДЕР (Ф. У.), независимый журналист
МЕСТО ВСТРЕЧИ: номер 714, «Гранд-отель», Стокгольм
Ф. У.: Вот как. Стало быть, у вас был шанс покончить с этим?
М. Б.: Да, и я им не воспользовался. Покончить… не покончить… я уже вконец запутался. Дело приказало долго жить в тот вечер, прямо у меня на глазах. Железнодорожный билет оказался блефом, ну и все остальное тоже рухнуло.
Ф. У.: Но ведь это было вполне предсказуемо? В смысле, что железнодорожный билет — ложный след.
М. Б.: Так можно было подумать. Не нарушай такой вывод — первое правило в этом деле. А именно: все было не тем, чем казалось.
Ф. У.: Ага, значит, несмотря ни на что, билет вам пригодился.
М. Б.: До этого места в истории мы пока не дошли, всему свое время.
Ф. У.: Вас не раздражало, что Люси постоянно расходилась с вами во мнениях?
М. Б.: Что-то я не понимаю вопрос. Именно это была — и есть — основа нашего сотрудничества. Мы очень непохожи и потому нередко спорим, а в споре, как известно, рождается истина.
Ф. У.: Со стороны трудновато разобраться в ваших отношениях. По всей видимости, они протекают — или протекали — весьма бурно?
М. Б.: Только пока мы были парой, но потом бури прекратились. Мы расстались, и отношения стали прозрачны, как хрусталь.
Ф. У.: Вы можете встречаться с кем угодно, а она остается дома и ждет вас?
М. Б.: Если вы так поняли историю, которую я только что рассказал, то вы плохой слушатель. Мы с Люси на равных. Она тоже может спать с кем угодно. Если хочет.
Ф. У.: Разумеется, я наговорил кучу глупостей. Извините.
М. Б. (со вздохом): Не знаю, стоит ли вам извиняться. Вообще-то я понимаю, с точки зрения окружающих наши с Люси отношения наверняка выглядят странно. И тем летом сложностей не убавилось.
Ф. У.: А Ницца? Поездка туда вроде бы не состоялась, или я ошибаюсь?
М. Б.: Да, не состоялась.
Ф. У.: Понимаю. Вы остались дома?
(Молчание.)
М. Б.: Да нет. Потому что в один прекрасный день позвонили в дверь конторы, и все началось сначала.