— Здравствуйте, — послышался голос у нас за спиной. — Чудесный вечер, не так ли?
Мы обернулись. Меньше чем в полуметре от нас стоял шериф Эстебан Стиллер. Я с трудом узнал его. Голубая рубашка с закатанными рукавами, защитного цвета брюки, сандалии — он выглядел как самый обыкновенный отпускник. И улыбался так широко, что, наверно, лицо болело.
Ни Люси, ни я не ответили. Просто стояли и смотрели на него, меж тем как светофор переключился с красного на зеленый.
Он кивнул на переход:
— Идемте?
Мы машинально пошли через дорогу.
— Вы ведь в отель возвращаетесь?
— Да, — ответил я.
Пульс зачастил. Давно ли он следует за нами? Может, и на парковке тоже был, слышал наш разговор с Денизой?
— У вас расстроенный вид, Беннер, — сказал Стиллер, когда мы очутились на другой стороне и остановились перед гостиницей. — Может, помощь требуется?
Я выдавил подобие улыбки:
— Пожалуй, нет, но все равно спасибо.
Стиллер рассмеялся и помахал рукой малышу, который шагал по тротуару. Малыш уставился на него во все глаза.
— В этом возрасте они просто очаровашки, верно? — произнес Стиллер, глядя на меня.
Я не понял, что он хотел сказать. Ребенок с виду ровесник Беллы. Я упоминал о ней при Стиллере?
И что еще важнее: он знал о случившемся?
— Вы удивлены. — Он хлопнул меня по плечу, с силой, которая свидетельствовала, что это не просто знак дружелюбия.
— Никак не рассчитывал, что вы появитесь именно здесь, — сказал я, почему-то очень тихо.
— Могу себе представить, — ответил он. — Я и сам не рассчитывал. Думал провести уютный вечерок дома, в кругу семьи. Но не вышло. И знаете почему?
Мне начали надоедать люди с тайными умыслами.
— Нет, но, разумеется, с огромным удовольствием послушаю, что вы скажете.
Дружелюбие на лице шерифа Стиллера сменилось злостью, причем мгновенно, буквально за долю секунды.
— Будьте осторожны, Беннер, — сказал он. — В последнее время вы задавали много вопросов. Чертовски много. Мне звонили коллеги, спрашивали, что происходит. Интересовались, кто вы и чем занимаетесь.
Я молчал. Люси тоже.
— В конце концов я тоже засомневался. Начал спрашивать себя, вправду ли такой человек, как вы, проделал долгий путь из Стокгольма, только чтобы протянуть руку помощи мертвой шлюхе. Знаете, что я сделал?
Держись. Держись. Не глупи, не теряй рассудок.
Стиллер подошел ближе.
— Я позвонил одному человеку в стокгольмской полиции. Познакомился с ним, когда мы сотрудничали по делу Сары Телль. И могу откровенно сказать, что был поражен, когда услышал, почему вы уехали из Швеции.
Я начал догадываться, с кем он разговаривал и что узнал.
— Вас подозревают в двух убийствах, Беннер. Думали, я не дознаюсь?
Полицейские всегда заодно. Это я усвоил за время своей короткой карьеры в хьюстонской полиции. Узы солидарности явно связывали и полицейские силы в разных частях мира.
— Я не совершал этих убийств. Будь вы с Дидриком дельными полицейскими, вы бы поняли.
Стиллер нахмурил брови.
— Вот как? Может, вы с вашими блестящими талантами поможете нам, дуракам, разобраться? Если убийца не вы, то кто?
— Кто-то, у кого есть причины устранить и брата Сары Телль, и ее подругу Дженни. У меня таких причин нет. Диву даюсь, как же вы не видите, что эти два убийства связаны с другими пятью, в которых обвиняли Сару.
— Вполне возможно, что я идиот и маразматик, — сказал Стиллер. — Но ведь Сара призналась во всех остальных убийствах? А поскольку ее нет в живых, она никак не могла совершить еще два?
— В том-то и дело, — ответил я. — И в таком случае, может быть, стоит предположить, что преступник совсем другой человек? И что он по-прежнему живехонек и совершил вообще все эти убийства?
Кроме хьюстонского, подумал я.
— Как вы сами-то смотрите на собственную версию? — спросил Стиллер. — Большинство блестящих идей теряют свой, так сказать, блеск, когда их высказывают вслух.
— По-моему, эта идея остается в силе, — сказал я.
Стиллер тяжело вздохнул. В профиль он напоминал какого-то американского актера, чье имя я никак не мог вспомнить.
— Сара входила в Люциферову сеть, — продолжил я. — Как, черт побери, вы это проморгали?
Стиллер молчал точно так же, как недавно молчал я.
— Вдобавок, вероятно, он отец ее ребенка, — сказал я. — Что вам это говорит?
Я ожидал от Стиллера резкой реакции, но ее не последовало. Он и бровью не повел.
— Ваше расследование дурно пахнет. Проведено кое-как. Спрашивается только, как вам это сошло с рук. На вашем месте я бы переделал все заново. Начал бы сначала. Проверил бы все сведения о Саре. Допросил бы ее хозяев. Они могут подтвердить, что на наркотиках она не сидела. Проанализировал бы, что за татуировка у нее на шее и почему ее звали Лотос. Сегодня по дороге домой вам не мешает заехать в Школу верховой езды Престона. Выйдите из машины и осмотрите это солидное заведение. И спросите себя, как такая девчонка, как Сара, могла туда попасть.
Кровь кипела у меня в жилах, когда я договорил. Я молил Бога дать мне время продолжить расследование по возвращении в Стокгольм. Если Дидрик арестует меня прямо в аэропорту и отправит в СИЗО, всему конец. Дидрик никогда Беллу не отыщет, это я твердо знал.
Стиллер откашлялся.
— Послушайте, Беннер. Не скажу, что вы мне не нравитесь, наоборот. Но, по-моему, вы потеряли представление о реальности. Возможно, так бывает после убийства двух людей, не знаю. Ну да ладно, я провел в Галвестоне весьма приятный вечерок. А потому великодушно предупреждаю вас в последний раз. Бегите отсюда. Надеюсь, уже завтра утром вас здесь не будет. Будьте добры, не разочаруйте меня хоть в этом. Было бы жаль расстаться недругами. Потому что нам пора расстаться. И никогда больше не возвращайтесь в Техас.
Он подошел ближе, крепко обхватил меня рукой за шею. Ростом он был ниже, но я все равно почувствовал себя маленьким.
— Вам понятно? Никогда больше, пока я здесь командую.
Хватка была настолько сильной, что на глазах у меня выступили слезы.
— Понятно, — сказал я.
— Точно?
— Да.
Я попытался кивнуть, но было слишком больно. Стиллер выпустил меня и отступил.
— Вот и хорошо.
Он быстро пожал руку Люси.
— Позаботьтесь о нем, — сказал он, глядя на меня. — Я помолюсь о вас, когда мы с женой пойдем в церковь. Потому что без поддержки высших сил никому из вас в ближайшее время не уцелеть.
45
Под гнетом Стиллерова проклятия мы на следующий день вылетели домой. Сперва из Хьюстона в Нью-Йорк, где пересели на другой рейс. Прямой, до Стокгольма. Всю дорогу мы спали. Мое тело словно не могло вспомнить, что значит расслабиться, пока не отделилось от земли. Но речь шла не только о том, чтобы суметь расслабиться. Куда серьезнее обстояло с нечистой совестью. Стоило закрыть глаза больше чем на десять минут, стоило позволить себе заснуть, я чувствовал себя так, будто сознательно убиваю Беллу. Мне надлежало оставаться начеку и быть сильным. Все время быть готовым к действию.
Слова шерифа Стиллера эхом звучали в голове, меж тем как рокот двигателей самолета навевал сон. Что Стиллер знал о трудностях, ожидавших нас с Люси в Стокгольме? Да ни хрена не знал. В какой-то момент я вдруг проснулся и еще в полудреме выпрямился в кресле. Рядом крепко спала Люси. Глядя, как ее грудь поднимается и опускается в такт ровному дыханию, я успокоился. Я не одинок. Есть еще человек, на которого можно опереться. Разве что атомная бомба сможет оторвать меня от нее.
В три часа дня по шведскому времени самолет приземлился. Стокгольм встретил нас мелким дождем. Я вспомнил о солнцезащитных кремах и с грустью подумал, что Люси ими толком так и не воспользовалась. Когда все закончится, когда мы вернем себе собственную жизнь, мы с ней отправимся куда-нибудь на край света, на красивое побережье. Именно об этом я и шепнул ей на ухо, когда мы дожидались багажа.
— Сколько бы это ни стоило. Закроем контору и уедем. Ты, я и Белла. А больше никого.
Люси тускло улыбнулась и промолчала. Я говорил как человек, который по-прежнему верит, что жизнь всегда исполняет свое обещание счастливого конца.
Но сейчас я другой человек. Сомневающийся.
Прокатная машина стояла на парковке. Сущий сюрреализм — сесть в нее и поехать в город. Я осознал, что потерял счет дням. Как долго мы отсутствовали? Трое суток? Или четверо? Вдобавок перелеты.
— Куда поедем? — спросила Люси, когда мы подъезжали к центру Стокгольма.
Лишь через секунду-другую я сообразил, что́ она имела в виду.
— Я думал, поедем ко мне, — сказал я. — Или ты хочешь к себе?
Люси совершенно вымоталась. Я все время пытался понять, что побудило ее отправиться со мной в Техас. С мужчиной, который не пропускал ни одной юбки и редко бывал для нее хорошей опорой, когда ей приходилось туго. Неужели, несмотря на все мои изъяны, я сумел показать, что люблю ее? Потому что вправду люблю ее. Бесконечно. Если раньше я этого не понимал, то теперь понял. И, размышляя об этом, не был уверен, привлекает ли меня прежний образ жизни, совершенно естественный еще неделю назад. Только бы найти Беллу живой и здоровой, вызволить ее из кошмара — и я стану совершенно другим человеком.
Цельным.
— Едем к тебе, — сказала Люси. — Так будет лучше всего.
Она включила наши мобильники. И вскоре начали поступать сообщения, пришедшие во время полета. Звонил Борис. И Дидрик тоже. Тетка Беллы и моя мама.
Первым делом я позвонил Дидрику.
— Вы дома?
— Да. И огромное тебе спасибо за откровенность с Эстебаном Стиллером.
— А какого черта ты ожидал? Служба есть служба, хоть мы с тобой и знакомы. Когда звонит коллега из Штатов и задает о тебе вопросы, я не могу не сообщить ему, что де-факто ты подозреваешься в преступлениях, ведь это очень важно.
Я пытался одинаково внимательно следить за скользкой мокрой дорогой и слушать Дидрика.