В результате я покинул отель. Вооружившись только умом и обостренным чутьем, вышел на улицу, рассчитывая встретиться с человеком, который, несмотря на свои намерения, фактически помог разрушить мою жизнь.
Такое нельзя оставить без наказания.
Судьба многое решает за нас. Элиаса Крома я дома не застал. Но застал его подружку. Был уже второй час ночи, когда я позвонил в дверь. И она вполне могла бы не открыть. Однако открыла.
Видимо, я ее разбудил. Да и визитеров она, видимо, не ждала.
— Что вам нужно? — спросила она.
Наше общество все-таки не стало вконец расистским, подумал я. Есть еще женщины, которые среди ночи открывают дверь незнакомым чернокожим мужчинам, выглядящим черт-те как.
— Я ищу Элиаса.
— Его дома нет.
— Я адвокат и ищу его по очень важному делу. Когда он вернется?
— Что вам нужно? — опять спросила она.
— Не знаю, следили ли вы в последние дни за новостями, но недавно в шхерах заживо сгорели четыре человека. Вот об этом я, в частности, и хочу с ним поговорить.
Девица помолчала. Обычно я непременно спрашиваю себя, хочу ли переспать с женщинами, которых встречаю. Не потому, что это так уж важно, а просто потому, что это хорошее развлечение на каждый день. Но как выглядела подружка Элиаса, я не сумею вспомнить даже под дулом пистолета.
— Элиас таксист. Дома он будет этак через час. Вообще-то хотел вернуться до полуночи, но ему продлили смену.
По дороге я видел на другой стороне улицы открытое ночью кафе. Можно посидеть там и дождаться его возвращения.
— Передайте Элиасу, я жду его в кафе через дорогу. Спасибо вам.
Кафе пропахло табачным дымом. Вероятно, хозяин курил на кухне, несмотря на запрет. Потому что среди немногочисленных клиентов я курящих не заметил.
Сам я сел у окна. Заказал обычную чашку кофе, после чего меня оставили в покое. Моя жизнь уже не была моей. Безымянные силы вдребезги ее разбили. И сейчас я сидел, стараясь собрать осколки, в обшарпанном кафе, в Сёдермальме, районе, где обычно стараюсь не бывать.
Я не рискнул оставлять материалы в гостинице, взял все с собой в сумке через плечо. Кофе в чашке исходил паром. При ближайшем рассмотрении он больше напоминал деготь. Непонятно, можно ли его вообще пить.
Молния на сумке скрипнула, когда я ее открывал. Я выложил на стол бумаги, начал листать. Там были наши с Люси техасские заметки и Сарин дневник. А кроме того, тот окаянный железнодорожный билет из Хьюстона в Сан-Антонио и конверт, полученный от Бориса.
В самом низу лежала брошюра Школы верховой езды Престона. Именно там я услышал, что Люси когда-то была лошадницей. Очень неприятно сознавать, что в ее прошлом есть что-то, о чем я понятия не имею. Либо живешь с человеком всю жизнь, либо нет. Если встречаешься на более позднем этапе жизни, можно потратить тысячи часов на рассказы о себе и, тем не менее, не рассказать всего.
Я листал брошюру и одновременно краем глаза посматривал на дверь Элиаса Крома. Его подружка наверняка предупредит его насчет меня по телефону. Ну да все равно. Даже вздумай Элиас рвануть на Луну, я и там его найду. Надеюсь, ему хватит мозгов понять это.
Preston's Riding School. Понятно, что человека с Сариным прошлым привлекают места подобного рода. В Галвестоне Дениза Бартон вроде не упоминала о принуждении. Сколько зарабатывали эти девчонки? Им платили больше, если они нарывались на побои? От отчаяния, нараставшего в душе, я едва не швырнул чашку об стену.
Усилием воли я заставил себя направить энергию на материал, лежавший передо мной, а не на пробелы в информации. Я дал шерифу Эстебану Стиллеру подсказку насчет школы верховой езды. Хотя полагать, что он примет ее всерьез, все равно что подшучивать над самим собой. Раз он до сих пор не интересовался школой, то навряд ли заинтересуется в будущем. И вот это для меня один из важных моментов: никто, с кем мы встречались, не желал признать, что у них была возможность связать Сару Телль с деятельностью Люцифера.
Я быстро перелистал брошюру школы верховой езды. Глянцевые фотографии лошадей и красивых интерьеров перемежались скучной и хвастливой информацией о том, что они могут предложить. Но почти в конце брошюры кое-что привлекло мой взгляд. Краткий исторический очерк. Школа существовала уже десять лет. На торжествах по случаю пятилетнего юбилея присутствовал бывший президент США, помешанный на лошадях. А племянник этого президента заседал в первом правлении школы. Весьма внушительно. Как фасад, прикрывающий проституцию и торговлю наркотиками, школа вполне убедительна, признал я. В общем-то нет ни малейшего повода для подозрений. Где уж тут — раз в правлении сидит родственник бывшего президента. Хотя мне было совершенно ясно, что столь публичная фигура пребывала в неведении касательно подлинной деятельности заведения. Важно показать, что скрывать совершенно нечего. В этом смысле они более чем преуспели. Когда несколько лет назад полиция нанесла сокрушительный удар по Люциферовой сети, школа верховой езды уцелела.
С любопытством я стал читать дальше о тех, кто входил в правление школы. Насколько я мог видеть, главным образом мужчины. Женщин очень мало. Судя по единственной фразе, которая вслед за именем описывала происхождение каждого члена правления, я понял, что в большинстве они из частного сектора экономики. Все, кроме одной женщины-врача и мужчины — начальника тюрьмы.
Тут мой взгляд буквально примерз к бумаге. Я не слышал, как открылась дверь кафе и кто-то вошел. Не заметил, что вошедший идет в мою сторону.
Я видел только имя тогдашнего начальника тюрьмы, входившего в состав самого первого правления школы. Сейчас он поднялся выше, стал шерифом Хьюстона.
Эстебан Стиллер.
48
— Похоже, вы хотели встретиться со мной.
Я мгновенно узнал голос и вскочил со стула. Но встать не успел, неожиданно сильные руки вновь усадили меня на стул.
— Ну-ну, не стоит горячиться без надобности. Пожалуй, надо бы пойти в другое место и потолковать, но вы ведь не захотите.
Элиас Кром отпустил меня и сел напротив.
Хозяин кафе неслышно подошел к столу:
— Все в порядке?
Неясно, к кому из нас он обращался, но я ответил:
— Все спокойно. Извините, если помешали.
— Мне проблемы ни к чему.
— Никаких проблем, — сказал Элиас. — Мы просто немножко потолкуем.
Хозяин нерешительно удалился.
Элиас сидел, широко расставив ноги и откинувшись на спинку стула. Хороший актер, нельзя не признать. Отлично поработал, изображая Бобби. Я скушал всю историю, целиком и полностью. Ни на секунду не заподозрил, что он выдает себя за другого.
— Не знаю, пытались ли вы до меня добраться, — сказал он, кашлянув. — Сожалею, если вам пришлось потрудиться. Последнее время было малость стрёмно.
Только тут я заметил, что при всей внешней наглости ему явно страшно. Значит, не я один хожу под угрозой.
— Три вопроса, — сказал я как можно спокойнее и поднял в воздух три пальца.
— Можете задать сколько угодно вопросов, но отвечать я буду, только если захочу и смогу.
Уж позвольте мне самому решать, подумал я, но не сказал.
— Первый вопрос. Кто попросил вас пойти в мою контору и выдать себя за Бобби Телля?
Уголок рта у Элиаса дернулся. Если этот болван надумает смеяться, то совершит огромную ошибку.
— А кто говорит, что я пришел не по собственной инициативе?
— Я говорю. Будьте добры, не оскорбляйте мой интеллект дешевыми шутками. Мне сейчас не до этого. Отвечайте. Кто вас послал?
Элиас и бровью не повел.
— Помните, как вы мне намекнули, что я вам не ровня, что вы во всех отношениях выше меня. А как теперь? Вам не кажется, что о превосходстве теперь и речи нет?
Я заставил себя отхлебнуть кофе. Если я вмажу парню по морде, прежде чем он ответит на первый же вопрос, все кончится катастрофой.
— Увы, — сказал я. — Я родился заносчивым, и ничего тут не поделаешь. Так что́, повторить вопрос? Кто вас послал?
Элиас низко наклонился над столом, почти что лег на него, опираясь на руки.
— Почему вы думаете, что это был не Бобби?
— Бобби нет в живых.
Глаза у Элиаса потемнели.
— Знаю.
— Рассказывайте. Пока и вас не постигла та же участь. Кто послал вас ко мне просить за Сару Телль?
Элиас выпрямился. Лицо у него совершенно изменилось. И расслабилось, и опечалилось.
— Черт побери, — сказал он, — в эту историю меня втянул не кто иной, как Бобби.
Воздух в кафе был спертый от затхлого кофе и застарелого чада. Он словно застревал в носу, когда я вдыхал его.
— Докажите.
Я стиснул кулак на колене. Неужели это правда? Неужели Бобби разыскал одного из давних дружков Сары и попросил о помощи?
— Не могу, — сказал Элиас. — Могу только сказать, что сперва ко мне обратился не он, а Эд, бывший парень Сары. Бобби меня плохо знал и позвонил Эду. Он, Бобби то есть, слышал вас по радио. Наверно, вы ему понравились. Он, знаете ли, так и не смог примириться с тем, что случилось с Сарой. Мы толком не знали, что и думать, а Бобби просто помирал от отчаяния. Уехал за границу и остался там. А потом решил сделать последнюю попытку. В основном, чтобы выяснить, куда девался мальчонка, Мио. Вот так и вышел на вас.
Кулак на коленях сжимался и разжимался, сжимался и разжимался. Я поверил рассказу Элиаса. В его истории было что-то избавительное. Далекое от всего, что случилось позднее, от смертельных ночных наездов на моем автомобиле и от сожженного дома.
— Продолжайте, — сказал я.
— Бобби привык, что его отфутболивают. Он ходил и к адвокату Сары, и в полицию. Но никто не желал его слушать. Даже когда он получил от Сариной подружки из Техаса новые вещественные доказательства, они слушать не пожелали. Вот почему он не рискнул сам идти к вам, решил послать кого-нибудь другого. Эд не захотел, пошел я. Если вы клюнете и начнете работу, то через некоторое время мы расскажем вам все начистоту, так мы думали.