{41}.
25 ноября 1968 года в Каттаке (Орисса) столкновение прекратилось только после вмешательства армии. В результате 40 человек получили серьезные увечья, было сожжено 106 магазинов и лавок, 59 домов, всего уничтожено собственности мусульман на 10 миллионов рупий{42}. Такие факты, к сожалению, не единичны. Религиозные конфликты становятся все более насильственными, приводят к увеличению числа смертных случаев. В столкновениях в первом квартале 1966 года не наблюдалось ни одного такого исхода, за тот же период в 1967 году их было 15, в 1968 поду — 41, а в 1969 году — 51{43}. Только в Ахмадабаде, столице Гуджарата, за две недели сентября 1969 года число убитых достигло 500{44}.
Чем же вызвано обострение противоречий между индусами и мусульманами в независимой Индии? По этому поводу можно услышать различные мнения. Некоторые возлагают вину на индусских фанатиков, возбуждаемых коммуналистскими организациями типа партии «Джан сангх», подчеркивают, что правительственные круги попустительствуют националистам и проводят дискриминационную политику по отношению к мусульманам. Указывается, например, что лишь единицы их представлены в органах министерства внутренних дел, полиции, армии, на государственной службе{45}.
Другие перекладывают ответственность за нынешнее положение вещей на мусульман, которым ставят в вину общую политическую пассивность, безразличие к успехам страны в целом, замкнутость, отрицание достижений современной науки и социального прогресса, противодействие осуществлению программы семейного планирования и принятию прогрессивного семейного законодательства и т. д. Их часто подозревают в нелояльности, в симпатиях к Пакистану.
Очевидно, обе точки зрения не лишены определенного основания. Однако, думается, ни одна не раскрывает первопричин напряженности. Нынешнее состояние имеет свои исторические корни. Нет сомнения, что главным виновником обострения вражды между двумя религиозными общинами, достигшего кульминации в год раздела страны, был британский колониализм, заинтересованный в разжигании индусско-мусульманской розни в целях ослабления освободительного духа народа. В то же время следует иметь в виду, что англичане использовали реальную сложность взаимоотношений, сложившихся в-индийском обществе. Общинные столкновения происходили и до прихода англичан. Примером тому может служить серьезный религиозный конфликт в Дели в 1727 году в период правления Мохаммеда Шаха. Ислам пришел в Индию как религия завоевателей, а затем правителей; естественно поэтому, что обострения отношений между победителями и побежденными, между правящими и подчиненными принимали нередко форму религиозной вражды. Различия между религиозными общинами тесно переплетались с социально-экономическими и политическими противоречиями. Колонизаторы умело использовали эту социальную функцию религии, доведя вражду между представителями двух общин до наивысшего накала.
Понятно, что в период борьбы за независимость и после 1947 года сторонники национального единства Индии, в отличие от тех, кто доказывал необходимость создания Пакистана существованием двух наций, справедливо акцентировали внимание на том, что объединяло индусов и индийских мусульман. Многие искренне верили, что с достижением независимости и уходом англичан индусско-мусульманская рознь исчезнет. Действительно, после изгнания колонизаторов был ликвидирован основной катализатор межобщинной напряженности. Однако оставалось классовое и социальное деление общества со всеми присущими ему противоречиями, которые рано или поздно должны были проявиться в традиционной и привычной для этой страны форме — в форме конфликта религиозных общин.
Новая волна индусско-мусульманских конфликтов стала нарастать спустя десятилетие после приобретения независимости. Что было причиной тому? Видимо, прежде всего неудовлетворенность мусульман своим положением. После 1947 года наиболее зажиточная часть их оказалась в Пакистане, в Индии же осталась главным образом экономически, а следовательно, политически и культурно отсталая мусульманская масса. Сотрудничество с правящей партией Национальный конгресс не дало ожидаемых результатов, социально-экономический статус мусульман радикально не изменился, что вызвало в их среде разочарование и возрождение на время утихшего, но вновь поднявшего голову так называемого религиозно-общинного мусульманского национализма.
Этому способствовало еще одно обстоятельство: мусульманская верхушка — помещики и мелкая буржуазия — обнаружила, что ее классовые интересы ущемляются растущим индийским национальным капиталом, преимущественно индусской средней и крупной буржуазией. Отсюда антикапиталистическая направленность пропаганды ряда мусульманских партий и организаций (например, «Джамаат-и ислами»), идеализация средневековья, попытка сохранить некоторые институты феодализма.
Обострение индусско-мусульманских противоречий в-немалой степени определяется усилением индусского национализма, активизацией религиозно-коммуналистских организаций индусов «вроде «Джан сангх», «Шив сена» и усугубляется действием внешнего фактора, каким является постоянная напряженность в отношениях между двумя государствами.
В беседах с индийцами мне нередко приходилось слышать мнение, что До тех пор, пока останутся неурегулированными и не улучшатся индо-пакистанские отношения, мусульмане в Индии и индусы в Пакистане будут вызывать недоверие и рассматриваться как элементы, симпатизирующие враждебной стороне и потому потенциально опасные для общества.
Как изменить создавшееся положение? Что нужно сделать, чтобы положить конец вспыхивающим время от времени религиозным столкновениям? Ответы даются самые разнообразные. В среде самих мусульман одни (к ним относятся, например, «Джамаат-улема и хинд» и богословы школы Деобанда) видят выход в активном участии своей общины в жизни нации в целом при сохранении за ней ее религиозной специфики[18]. Другие («Джамаат-и ислами», «Маджлис иттихад-ул-мусли-мин») занимают позицию крайнего религиозного сепаратизма и фанатизма, выражающегося в агрессивных лозунгах борьбы за установление господства ислама в Индии. Третьи полагают, что проблема может быть решена с помощью «модернизации» ислама, через принятие мусульманами западного образа жизни, отказ от сознания своей религиозной исключительности (представители группы «культурной свободы» — А. Б. Щах, Хамид. Дальваи, М. Р. Карандикар и др.).
Сегодня проблема национального единства и «сосуществования» различных религиозных общин находится в центре внимания. В стране создаются и функционируют многочисленные организации и комитеты, ставящие своей задачей борьбу за национальную интеграцию. Эти организации включают индусов и мусульман, сикхов и христиан, буддистов и джайнов — всех, кто независимо от своей религиозной принадлежности осознает необходимость объединения усилий для преодоления ненависти, разжигаемой религиозными фанатиками.
В 1961 году по инициативе правительства в стране был создан Совет национального единства, куда вошли главные министры штатов, министры центрального правительства. лидеры политических партий и профсоюзов, общественные деятели. Рекомендации Совета должны были носить обязательный характер. Однако он в течение, семи лет фактически бездействовал. Лишь в. 1968 году, после того как произошло несколько массовых кровавых столкновений между индусами и мусульманами, Совет возобновил свою работу.
Самую серьезную угрозу идеям секуляризма, положенным в основу индийской Конституции, представляет деятельность коммуналистов индусского религиозного большинства — партии «Джан сангх» и военизированной организации «Раштрия сваям севак сангх» (РСС). Рано утром и вечером в различных местах Дели (около 300 пунктов) проходят занятия членов РСС. Мальчишки с пяти лет и мужчины средних лет одеты в одинаковую форму — шорты цвета хаки и белые майки или рубашки. Под руководством «тренеров» сначала проводится часовая физическая подготовка: маршировка, изучение приемов борьбы и т. п. Затем все рассаживаются, поджав-ноги, на земле и слушают «лекцию». О чем рассказывают своим слушателям «лекторы», не кончавшие университетов, а может быть, и полного школьного курса? Думаю, о том же, о чем говорят открыто лидеры «Джан сайг», о чем пишут ее печатные органы вроде газеты «Органайзер». В головы юнцов и малограмотных отцов семейств систематически вбиваются идеи превосходства индуизма, необходимости борьбы за установление в Индии хинду раштра (государства индусов), в котором «неиндусы должны принять культуру и язык индусов, почитать и благоговеть перед индуизмом… полностью подчинить себя индусской нации, не требуя никаких привилегий и даже гражданских прав»{46}.
В статье, помещенной в «Органайзер» от 26 мая 1968 года, предлагалось, например, убрать из знаменитого Тадж Махала гробницу Шах Джехана и его жены и считать Тадж индусским памятником.
Многие индийцы с нескрываемым беспокойством и неодобрением наблюдают за тренировками РСС, понимая, что эта организация сеет на индийской земле семена фашизма. В парламенте порой выдвигаются требования запретить ее. Но есть люди, утверждающие, что фанатичные молодчики из РСС нужны стране, ибо могут быть использованы в случае — внешней угрозы и — но об этом открыто говорить не принято — для подавления выступлений «черни».
Распространение «коричневой» заразы не только усложняет индусско-мусульманскую проблему, но и угрожает демократии, прогрессу, всем передовым людям страны. Фанатизм той или иной религиозной общины, пытающейся навязать свою волю, свою идеологию инаковерующим, ведет к еще большему накалу межобщинной борьбы, усиливает взаимную неприязнь и ненависть. Так называемая религиозная проблема может быть снята с повестки дня лишь тогда, когда реальные социально-экономические противоречия перестанут подменяться национальными или религиозными.