Ранние браки губительно сказывались на судьбе женщины. Дело не только в том, что при таком возрастном «потолке» они означали не что иное, как сделку между родителями. Сложившаяся практика калечила здоровье женщин, приводила к высокой СхМертности рожениц и т. п. Трагически складывалась судьба девочек вдов, оставшихся на всю жизнь одинокими и проклятыми.
Проблема детских браков была впервые поставлена перед колониальными властями индийскими просветителями в 1921 году. Однако английские правители заявили, что, учитывая отсталость общественного сознания в Индии, они не считают возможным запретить их. Лишь в 1929 году под давлением прогрессивно мыслящих индийцев был принят закон, запрещавший замужество девочек до 14 лет и женитьбу мальчиков до 18 лет (The Child Marriage Restraint Act). Тем не менее и в последующие годы было отмечено немало случаев выдачи девочек замуж в раннем возрасте, особенно в сельских районах. Данные переписи 1961 года свидетельствуют, что более 40 %, т. е. 20 миллионов, лиц женского пола от 10 до 20 лет было связано брачными узами. В настоящее время средний возраст индийских девушек, выходящих замуж, достигает 19–20 лет в Керале, 13–14—в штате Мадхья Прадеш{55}.
Начало женского движения. XX век ознаменовался пробуждением женщин Индии. Стали возникать их организации, зарождалось женское движение во всеиндийском масштабе. На первых порах большую роль в этом сыграли передовые деятельницы — англичанки Маргарет Нобль, известная здесь под именем сестры Ниведиты, Ани Безант, Маргарет Коузин. Естественно, что индийское женское движение повторяло европейский образец и носило до известной степени суфражистский характер. В 1917 году депутация женщин вручила министру по делам Индии Монтегю меморандум, содержащий требование предоставить им избирательные права. Это требование было удовлетворено через девять лет, и в 1926 году женщины впервые приняли участие — в выборах.
По мере развития национально-освободительного движения все большее число женщин вовлекалось в него, они начинали понимать, что женский вопрос может быть успешно решен лишь в условиях независимости. В 30-е годы тысячи индианок участвовали в кампаниях гражданского неповиновения, организовывали бойкоты иностранных товаров и пикетирование магазинов, торгующих изделиями чужеземного производства. Наравне с мужчинами они подвергались палочному избиению, арестам, тюремному заключению.
История борьбы индийского народа за политическую самостоятельность знает немало славных имен. Среди них особым почетом пользуется имя поэтессы Сароджини Найду (1879–1949), которую индийцы любовно называют Бхарат кокила («индийский соловей»). Однако не только (и не столько) поэтический талант принес ей уважение и признательность соотечественников. Найду была пламенным оратором и неутомимым борцом за освобождение страны, за индусско-мусульманское единство, за равноправие женщин. Как и Рабиндранат Тагор, она считала, что, «когда дом в огне, поэт должен прекратить пение и бежать за водой».
Сароджини Найду (и в том ее заслуга) осознала необходимость соединения женского и национального движений и способствовала практическому его осуществлению. Это она возглавила делегацию, потребовавшую от вице-короля Монтегю социальных реформ. Она стала лидером первой общеиндийской женской организации — Всеиндийской женской конференции, созданной в октябре 1926 года. Это она, ближайшая соратница Махатмы Ганди, после его ареста повела за собой 25 тысяч участников знаменитого соляного похода 1930 года. Она была первой индийской женщиной, избранной президентом Национального конгресса, первой женщиной — губернатором в независимой Индии (штат Уттар Прадеш). Неудивительно, что 13 февраля, день рождения Сароджинн Найду, отмечают все женские организации страны. Надежды на то, что с приобретением политической независимости положение женщин коренным образом изменится, в значительной степени оправдались. В Конституции Индийской республики 1950 года — в статьях 14 и 15 раздела об «Основных правах» провозглашено равенство граждан независимо от пола. Женщины активно проявляют себя в политической, экономической, культурной и общественной жизни. Достаточно сказать, что 30 из них в результате выборов 1967 года избрано в Народную палату парламента и 98—в законодательные ассамблеи штатов{56}. Они занимают ряд министерских постов в центральном правительстве и правительствах штатов. Женщина, наконец, стоит во главе государства.
Совсем недавно в Москве в Комитете советских женщин состоялась встреча с индианками в связи с празднованием дня 8-го марта. На встрече была проведена викторина, которая включала вопрос о любимой героине. Все индийские женщины, не задумываясь, назвали имя Индиры Ганди. Они назвали его не только потому, что И. Ганди — глава их государства. Имя Индиры неразрывно связано с годами становления независимой Индии, когда она неизменно находилась рядом с Джавахарлалом Неру как любящая дочь и верный соратник. Она и сегодня — мужественный борец за полную самостоятельность страны, за ее прогресс[20].
Женские организации. В Индии действуют сотни женских обществ. Немало среди них клубов и ассоциаций, члены которых объединяются по признаку религиозной или языковой общности, профессиональным интересам, месту службы мужей и т. д. Как правило, они собираются раз или два раза в месяц у кого-нибудь дома или в специально снятых помещениях. Однажды я присутствовала на заседании так называемого клуба дам Нью-Дели. У входа лежало около сотни чапалз (сандалий). В гостиной на джутовом ковре, скрестив по индийскому обычаю ноги, расположились нарядно одетые женщины. Они чувствовали себя непринужденно, оживленно переговаривались, видно было, что это все старые знакомые. Но вот президент клуба объявила об открытии очередного заседания и сообщила повестку дня. Генеральный секретарь зачитала протокол предыдущей встречи и представила собравшимся гостя клуба молодого йога. Он рассказал женщинам о хатха-йоге и продемонстрировал несколько упражнений. Слушали лектора внимательно, задавали вопросы — главным образом о лечении различных заболеваний. Затем перешли в соседнюю комнату, где была устроена выставка тканей-батик. Завершилась встреча обедом.
Заседания других клубов мало отличались от только что описанного. У меня сложилось впечатление, что такого рода клубы служат своеобразной формой социального общения женщин, которого им, проводящим большую часть времени дома, сильно недостает. Иногда эти организации выполняют культурно-просветительную работу или занимаются благотворительностью, иногда же деятельность их сводится к светским раутам, чаепитиям, игре в бридж.
Многочисленные общества, ассоциации, союзы (еще один вид организации) видят свою задачу в улучшении благосостояния женщин и детей в конкретном районе — штате, дистрикте, городе. Фонды их складываются из сумм, отпускаемых правительством или муниципалитетами, но преимущественно из частных пожертвований. На эти средства содержатся школы для сирот или дефективных детей, курсы, где женщин обучают грамоте и какому-нибудь ремеслу.
Наконец, существуют организации, объединяющие представительниц разных штатов и пытающиеся ставить более общие вопросы, скажем вопросы правового положения женщин.
Посещая довольно часто мероприятия клубов и ассоциаций, вечера, чаепития, я все же не представляла себе серьезности и трудности разрешения некоторых проблем, затрагивающих судьбы местных женщин. Впервые я по-настоящему поняла это на конференции Национальной федерации индийских женщин в октябре 1967 года в Лакхнау. Федерация — это та организация, которая наиболее активно выступает за изменение их социально-экономического статуса, которая не довольствуется благотворительной деятельностью, а требует проведения радикальных реформ, рассматривает индийское женское движение как часть международного демократического движения женщин.
Я была знакома с членами организации еще до Лакхнау, но подлинный характер ее раскрылся мне именно в дни конференции.
На вокзале, где нас, иностранных гостей, встречали члены подготовительного комитета, мы увидели многих делегаток, прибывших тем же поездом. Это были в основном работницы и крестьянки Панджаба. В национальной одежде — шароварах и камиз — они шли быстрой походкой тружениц, неся на головах огромные тюки с постелью и одеждой. Носильщики им не понадобились. Так же энергично выходили они на трибуну и просто, но образно, порой с горечью, говорили о своих проблемах, трудностях, заботах. Женщины не рассчитывали на благотворительные подачки, они были полны решимости бороться за собственные права и счастье детей.
Среди выступавших была Вимла Данг, жена тогдашнего министра продовольствия штата. Эта худенькая женщина с горящими глазами и грубым, осипшим голосом, сорванным на тысячных митингах, уже много лет возглавляет организацию трудовых женщин Панджаба (Lok Istri Sabha). На конференцию некоторые женщины приехали с детьми: не с кем было оставить их. Глядя на ребятишек, сидящих в зале заседания, я спросила Вимлу, сколько у нее детей. «У меня их нет, — ответила она, — мы с мужем не могли себе этого позволить, ибо знали, что придется жить в лишениях и нужде, подвергаться репрессиям».
Запомнилась мне и Прабхавати Шарма из небольшого бихарского поселка Лакхисарае. Здесь с 30-х годов коммунисты удерживают прочные позиции, и, наверное, поэтому Лакхисарае называют Бихарской Москвой. Прабхавати — единственная женщина в совете КПИ штата. Она неоднократно выступала организатором демонстраций и сатьяграх, участники которых требовали более высокой оплаты женского труда, не однажды сидела в тюрьме.
Состав делегаток (по партийной принадлежности и образовательному цензу) был очень пестр. Здесь находились коммунистки, конгрессистки, беспартийные. Малограмотную крестьянку на трибуне сменяла квалифицированный юрист, работницу — женщина-профессор. В этом заключается особенность и сила Федерации — она объединяет трудящихся женщин и передовую интеллигенцию.