– А ощущение осталось отвратительное, словно я заставила ее вывернуться наизнанку.
– Вы все сделали правильно. Надеюсь, вы найдете девочку, которую ищете, а этого духовника накажут за все, что он сделал.
Тина молча кивнула. Она очень надеялась, что все пойдет именно так, как она уже это видела, и Панюшкин наконец-то окажется там, где его давно заждались, да еще и с приличным довеском к сроку.
– Нас там кто-то будет ждать? – спросила Тина, сидя в такси, когда они направлялись в аэропорт.
– Да, пришлют машину. Разместимся в гостинице и сразу поедем в Следственный комитет, – откликнулся Добрыня. – Знаешь, я рад, что все сложилось именно так, что не пришлось лезть внутрь. Очень мне не по душе была эта идея, не люблю уголовников.
– Что-то мне подсказывает, не пройдет все гладко, – призналась Тина шепотом. – Слишком уж удачно сложилось, не может так быть.
– Ой, брось, Тинка. – Вовчик прижал ее к себе. – В кои-то веки мы раскрутили дело не внедряясь, а ты недовольна.
– Ты не торопись, мы еще не до конца раскрутили. Девочка-то не нашлась пока. Кстати, Ифантьев в аэропорт подъедет?
– Да, сказал, его привезет тот парень, у которого он работает, я предлагал с нами, но он отказался.
– Ну, пусть как знает.
Сергея Тина еле узнала. Когда у стойки регистрации на рейс к ней подошел мужчина в пальто, кепке и с небольшой сумкой в руках, она не сразу поняла, что он обращается к ней и почему-то зовет по имени.
– Вы мне? – удивилась она, ища глазами Добрыню.
– Вы меня не узнали, Валентина? – Голос был знаком, и, вглядевшись, Тина ахнула:
– Сергей?!
– Что, изменился? Ну не мог же я за дочерью как бомж какой-то ехать, – улыбнулся Ифантьев. – Она должна понять, что у нас все с ней будет хорошо. Я же работаю, зарабатываю… Квартиру сниму, как вернемся, уже присмотрел. Хозяин сервиса обещал подкинуть на первое время, отработаю потом.
– У вас даже взгляд изменился, – заметила Тина, и Сергей кивнул:
– Так надежда появилась, что Мироську увижу, только этим и живу. Мне самому-то ничего не надо, а для нее я все сделаю.
– Сергей, мне вам нужно еще несколько вопросов задать о вашей теще.
Лицо Ифантьева помрачнело:
– Вот уж о ком я вообще говорить не хочу, если честно.
– Я понимаю. Но это важно для Мирославы. И… – она запнулась, но решила все-таки сказать правду: – И для того, чтобы ваша теща понесла ответственность наряду с духовником.
Глаза Сергея округлились, рот приоткрылся.
– Я… не понял… – протянул он. – Это что же…
– Мы подозреваем, что ваша теща играет в секте весьма важную роль. Во всяком случае, идеологию точно она продумывала. И та тетрадь, что вы мне принесли, скорее всего, ее рук дело.
– Погодите… – ошеломленно проговорил Сергей. – То-то я думаю… ну где я раньше этот бред мог слышать? Читаю, а в голове какой-то знакомый голос… Ах ты, старая калоша… Что же я, дурак, раньше не насторожился, уже отсидел бы и вышел, так хоть не жалко было бы потраченных лет…
– Так, стоп, – попросила Тина. – Давайте зарегистрируемся, пройдем все формальности, а в накопителе продолжим, а то я сосредоточиться не могу.
Подскочивший откуда-то Вовчик поздоровался с Сергеем и ловко выхватил из Тининой руки ее паспорт:
– Отойди-ка. Сергей, давайте ваш тоже, – он шлепнул все три паспорта на стойку, широко улыбнулся девушке в форме: – Когда на рейс регистрирует фея, полет обычно проходит удачно.
Тина покачала головой, но это было скорее для порядка – муж всегда вел себя подобным образом, когда хотел получить какую-то дополнительную услугу, как, например, три кресла в одном ряду сегодня. В остальное время другие женщины его не интересовали.
– Готово, можем идти. – Вовчик вернулся к Тине и Сергею, помахал посадочными талонами. – Полетим как белые люди. Может, по кофейку, пока время есть? Заодно и договорите.
Найдя в кафе свободный столик, они уселись, заказали кофе, и Сергей, бросив на Тину внимательный взгляд, спросил:
– Я же правильно понял, теща моя в сговоре с духовником этим, что ли?
– И не просто в сговоре. Я только пока понять не могу, где и когда они познакомились – уголовник и главный редактор издательства. Вам, случайно, фамилия Панюшкин ни о чем не говорит?
– Панюшкин?! Панюшкин?! – взревел вдруг Сергей так, что на них начали оборачиваться, и Вовчик быстро положил руку ему на плечо, придавливая к стулу:
– Тихо, тихо, Серега… ты не буксуй так, мы к N-ским полицейским едем, московские нам пока без надобности. Умерь пыл. Так кто такой Панюшкин Дмитрий Игоревич, шестидесятого года рождения?
– Так любовник это тещи моей драгоценной.
– Погоди… – еле проморгался Добрыня. – Давай считать… чуваку сейчас шестьдесят четыре года, а теще твоей…
– А теще моей в конце года семьдесят стукнет, не такая большая разница. Но, насколько я слышал от Лариски, он куда-то исчез.
– Ага – примерно туда, откуда ты недавно вернулся. Только статья была поинтереснее, сто пятая, слыхал про такую?
Ифантьев растерянно моргал глазами, его щеки залились красным нездоровым румянцем, Тина испугалась, что ему сейчас станет плохо и его придется снимать с рейса.
– Сергей, все в порядке? Может, к врачу сходим, пока время есть?
– Нет, нормально все… – пробормотал Ифантьев, потянувшись к бутылке с водой. – Уф… ну и денек… Значит, Димка за убийство оттянул… ну-ну…
– А я не сказал, что он оттянул, – уточнил Добрыня. – Он подорвал, и давно. Почти двадцать лет его ищут.
– Подорвал? Вот номер… Слушайте, так вот куда он делся, выходит… А мы с Лариской все думали – кинул мать, свалил куда-то. Она нам так и говорила – мол, уехал, а адреса не оставил… И получается, она на свиданки к нему моталась, а нам врала, что в профилакторий… Вот это да… А Лариска знает?
– Захотите – сами у нее потом спросите, – уклонился Вовчик, помня о строгом наказе Тины ничего не говорить Ифантьеву о задержании жены и о том, что происходило в их квартире.
– Я только вот чего понять не могу – а при чем тут Димка? – нахмурившись, спросил Ифантьев.
– А вы не догадались еще? Он и есть духовник Василий.
Весь полет Ифантьев молчал, отвернувшись к иллюминатору, и Тина очень беспокоилась, как бы он не натворил глупостей.
«Зря мы ему сказали, надо было молчать, – думала она, грызя костяшку указательного пальца. – Но, с другой стороны, кто знает, как он повел бы себя, случись столкнуться с Панюшкиным лицом к лицу… Ни к чему еще один срок человеку навешивать, переварит как-нибудь, ничего…»
Вовчик, сидевший справа от нее, спал, натянув на глаза маску, и Тина с завистью смотрела на мужа – он мог спать вот так где угодно, лишь бы была поверхность, к которой можно прислонить тело, а уж поза при этом вообще не имела значения. Она же спать не могла, опять чувствуя прилив адреналина.
«Что мы имеем? – пытаясь систематизировать полученную от Сергея такую неожиданную информацию, думала Тина, закрыв глаза. – Панюшкин и Сомова давно знакомы, да не просто знакомы, а состояли в связи. Потом что-то случилось, он сел, а она сделала вид, что не знает, где он. Но сама ездила на свидания все пять лет. Не могла ли Инара Васильевна помочь своему сердечному другу сбежать? Да, это очень сложно, но при наличии денег и должной фантазии можно напрячься. Дальше. Почему монастырь – понятно: легче скрываться, не нужны документы – кто их у святого человека будет спрашивать? Прииск – тоже понятно, мог случайно наткнуться на жилу или кто-то рассказал, где она, а уж потом монастырь возвели рядом. Но! Все это за двадцать лет? Как-то не верится – с нуля и без поддержки. Хотя… Почему без поддержки, когда вон в Москве досуговый центр, где проходят в открытую собрания сектантов, крышует… пардон, патронирует жена главы управы? Что мешало таких же патронов найти на Урале? И тогда можно объяснить даже наличие борделя с девственницами – для богатых, облеченных властью и развращенных. Золото тоже кому-то сбывают, там в файлах духовника было всего три пары инициалов, судя по всему, скупщиков трое – или не скупщиков, а тех, кому на самом деле золото и принадлежит. А духовник и его бомжи – всего лишь разработчики и расходный материал. Ужасно это все…»
В городе N их встречали – неприметная машина ждала у выхода из аэропорта, а возле нее стоял с табличкой крепкий спортивный парень лет тридцати. Увидев свою фамилию, Кущин потянул Тину за рукав:
– А это за нами. Сергей, не отстаем, – скомандовал он мрачному и молчавшему весь полет Ифантьеву.
Парень, тоже заметив, что они направляются к машине, убрал табличку и протянул руку Вовчику:
– Доброе утро. Вы, я так понял, Кущин?
– Доброе, – ответил на пожатие Добрыня. – Сейчас документы… – но парень перебил:
– Не надо, я запомнил ваше лицо по фотографии.
– По какой? – удивилась Тина.
– По черно-белой, Валентина.
– Ясненько, – буркнула Тина. – Ну, тогда едем?
– Сперва размещаться или к нам? – спросил парень. – Я не представился, простите. Нарышкин Макар, старший следователь эска.
– Следственного комитета, – в полголоса перевела Тина севшему рядом с ней Сергею.
– Угу, понял, – буркнул тот и спросил чуть громче: – Это вы будете делом о пропаже моей дочери заниматься?
– Да, я. У нас духовник этот поперек горла давно сидит, а подловить не могли.
– Давно? А в чем дело? – сразу насторожилась Тина.
– Да поговаривают, там где-то прииск, незаконная разработка. Золотишко моют втихую и куда-то налево сбывают.
– С чего взяли?
– Прихватили как-то курьера – молодую девку, одета странно, лопочет какую-то чушь. К кому идет, не знала. От кого – тоже. Короче, посадили ее, дали пятерку за незаконный сбыт, но она никого так и не сдала, все только бормотала про какого-то Величайшего. Потом еще проблема – начали пропадать молодые девчонки – подростки совсем. Ходит-ходит в школу, потом раз! – мать документы забирает, мол, отправила к родне в другой город. Ну один случай, ну два – но не девять же за четыре года! Наведались инспекторы к маманям, а там беда с головами у всех – веруют в Величай