И только тут Со Май понял, что и он сейчас будет погребен под потоками этой грязной жижи…
На мгновение в его голове мелькнуло воспоминание о том, как в ту ночь, когда он встретил женщину из племени ашья, она рассказывала ему о городе Лунду, Обители Дракона. Но воспоминание только блеснуло — и сразу поблекло на фоне куда более неправдоподобных событий, которые происходили в действительности, сейчас, прямо на глазах у Со Мая.
На миг Со Май обрел невероятное спокойствие духа, но тут же вскипел от бешеного гнева. Атаковать потоп! Биться с ним, биться не на жизнь, а на смерть — ничего другого ему теперь не оставалось.
Тут же посыпались приказы, которым солдаты повиновались беспрекословно: все понимали, что просто так стоять и ждать смерти — бессмысленно.
Загремели боевые барабаны, послышались воинственные клики. Отряд разделили надвое, одну половину возглавил Чжан, другую — сам Со Май.
Первым бросился в атаку вниз по склону холма отряд под командованием Чжана. Побежали все — верблюды, лошади, солдаты. Вот они поднялись на другой холм, вот спустились вниз. На взгляд командира, атака выглядела недостаточно мощной, однако расстояние между отрядом и мутным потоком стремительно сокращалось. У самого подножия холма два фронта сошлись. Момент — и на глазах Со Мая отряд Чжана в мгновение ока бесследно пропал, испарился, улетучился — словом, исчез столь быстро и легко, что никто и глазом не успел моргнуть…
В тот же миг Со Май скомандовал «Вперед!» оставшейся части отряда. Перед ним был самый сильный противник в его жизни, и Со Май превратился в комок ненависти, в воплощенное бешенство.
Он вскочил на коня и, потрясая копьем, ринулся вперед. Потоп ревел так, что дрожала земная твердь. Казалось, нараставший грохот воды заполонил всю вселенную.
Наконец Со Май увидел врага: передний край мутного потока только что срезал очередной холм и теперь изо всех оставшихся сил мчался ему навстречу. Мириады свирепых, буйных, безумных демонов с каждым мгновением подступали все ближе и ближе.
Взметнув над головой правую руку с зажатым в ней копьем, Со Май бросил коня прямо на стену мутной воды, которая уже поднялась перед ним на два человеческих роста.
Фигура Со Мая тут же исчезла, а вслед за этим исчезли шедшие за ним верблюды, лошади и солдаты — исчезли все до единого и в мгновение ока…
Над пустыней, превращенной в сплошное море грязи, висело тусклое, испачканное небо. В одном из его уголков необычно слабо, как при затмении, поблескивал красный, словно запекшаяся кровь, солнечный диск. Вселенная по-прежнему была наполнена гулом потопа, да и сам он не знал ни минуты покоя: ведь на свете оставалось еще так много всего, что он должен был поглотить…
1959
ЧУЖЕЗЕМЕЦ
Бань Чао, второе его имя — Чжун Шен, родился в восьмом году под девизом царствования Цзянь-у (32 г. н. э.) в Пинлине. Он был сыном Бань Бяо, автора труда «Исторические записки. Дополнительные жизнеописания». Старший брат Бань Чао, Бань Гу, известен как ученый-конфуцианец времен династии Поздняя Хань, написавший «Историю (Ранней) Хань».[55]
Бань Чао с юных лет обуревали честолюбивые помыслы; он не искал в жизни легких путей, все время вызывался испытывать трудности и страдания. Он запоем читал классиков и никогда не терял интереса к этому занятию. После того как Бань Гу по велению императора стал при ханьском дворе сверщиком текстов, Бань Чао по рекомендации старшего брата получил работу переписчика в императорской канцелярии, но продолжал жить в горькой нужде — притом ему приходилось еще и ухаживать за родителями…
В жизнеописании Бань Чао из «Истории Поздней Хань»[56] рассказывается, что однажды он отбросил свою писчую кисть в сторону и с горечью воскликнул: «Большой человек никаких других целей в жизни иметь не должен, кроме подражаний великим людям как, например, Фу Цзецзы или Чжан Цяню, которые за подвиги в чужих странах заслужили владения и титулы! Неужели и далее служить мне среди кистей и тушетерок?!»
(Фу Цзецзы, служивший в Западном крае во времена императора Юань-ди, убил правителя Лоуланя, за что был пожалован титулом Иян-хоу.[57] Чжан Цянь, начавший при императоре У-ди освоение Западного края, был удостоен титула Бован-хоу.)
В шестнадцатом году под девизом царствования Юн-иин (73 г. н. э.), когда Бань Чао было 42 года, он попал в Западный край в составе войск, направленных усмирять сюнну. Чем он занимался до этого времени в подробностях неизвестно; неясные контуры первой половины его жизни обрисованы в хрониках буквально в нескольких строках, не более.
Бань Чао сформировался как личность во времена императоров Гуан-у-ди и Мин-ди. Как известно, Гуан-у-ди был основателем династии Поздняя, или Восточная Хань, восстановленной после временной узурпации власти Ван Маном. Император Мин-ди, сын Гуан-у-ди, был известен своей мудростью и талантами. Эпоха Гуан-у-ди и Мин-ди — это период твердого управления страной и постепенного упрочения ханьского императорского двора.
В те времена мысли всех честолюбивых ханьских юношей обращены были в одну сторону — к Западному краю. Они не видели на земле иного места, где можно было бы без особых усилий совершить подвиги, приносящие владения и титулы.
История деяний Чжан Цяня, который во времена императора У-ди был оценен за выдающиеся заслуги в освоении Западного края, еще не стала далеким прошлым, и поэтому каждый, кто хотел обрести славу великого мужа, мечтал стать вторым Чжан Цянем…
К тому же во время мятежа Ван Мана налаженное У-ди управление Западным краем пришло в полный упадок, а затем ханьцы вообще ушли с этих земель, оставив их на разграбление сюнну.
Бань Чао тоже мечтал при случае последовать примеру Фу Цзецзы и Чжан Цяня и совершить подвиги в чужих странах, но случай этот до 42 лет ему все никак не представлялся… Император Гуан-у-ди проводил в отношении Западного края исключительно пассивную политику, которая требовала много сил, но приносила мало результатов. Мин-ди тоже был слишком занят внутренними делами и не имел желания вмешиваться в отношения между сторонними племенами и народами.
На закате правления Мин-ди северные сюнну стали не только угрожать государствам Западного края, но и начали совершать набеги на китайские земли к западу от реки Хуанхэ. Бесчинства сюнну год от года становились все сильнее, и потому на приграничных территориях даже днем ворота всех крепостей держали наглухо закрытыми…
Для того чтобы защитить земли к западу от реки Хуанхэ, ханьцы должны были выйти в Западный край, а для того, чтобы выйти в Западный край, им нужно было избавиться от сюнну, кочевавших к северу от этих земель.
В шестнадцатом году Юн-пин (73 г. н. э.) ханьский двор принял, наконец, решение «усмирить» сюнну. Получив приказ, два ханьских военачальника, Доу Гу и Гэн Чжун, во главе своих войск вышли во второй луне из ближайшей к границе крепости Цзюцюань, продвинулись по пустыне к северу, разбили вождя сюнну Хуянь-вана и заняли его главный опорный пункт в Иулу.
Одновременно с окончанием военных действий главнокомандующий Доу Гу направил в Западный край своего посла для установления связей с местными царствами. Тогда-то для этой цели и был выбран Бань Чао, временно исправлявший должность сыма — начальника военного приказа. Получив под начало 36 человек, он покинул заставу Юймэньгуань и отправился с миссией посланника в далекие и чуждые земли.
Бань Чао был крупного телосложения и в этом смысле по всем статьям заметно превосходил любого из своих подчиненных. На первый взгляд он казался человеком совершенно простодушным, однако его острые, цепкие глаза всегда светились каким-то странным светом. Прежде чем заговорить, он обыкновенно долго сверлил собеседника взглядом — и любого от этого взгляда охватывал трепет. Обычно Бань Чао был немногословен, но когда начинал говорить, то его низкий голос звучал горячо и убедительно.
В то время на территории Западного края существовало свыше тридцати маленьких государств со столицами в виде крепостей. Все они находились в бассейне реки Тарим или вокруг него. Государства, сложившиеся вокруг крепостей Чеши Ближнее (Турфан), Чеши Дальнее (Цицзяоцзин), Яньци (Карашал), Гуйцы (Куча), Гумо (Аксу), Вэньсу, Шуле (Кашгар), располагались на южном склоне Тянь-Шаньского хребта и носили общее название «царства Северного тракта».
На северном склоне хребта Куньлунь также издавна сложилось несколько небольших государств, таких как Юйтянь (Хотан) и Шачэ (Яркенд). Их называли царствами Южного тракта. Ближе всех к ханьскому Китаю находилось царство Шанынань, от которого в Западный край можно было двигаться как по Северному, так и по Южному трактам.
«Все они располагаются к западу от Сюнну, к югу от усуней. К югу от этих земель простираются гигантские горы (хребты Тянь-Шань и Куньлунь), а через них течет река Тарим.[58] На шесть с лишним тысяч ли с Востока на Запад расстилаются эти земли. На востоке они соседствуют с Хань, отделяясь заставами Юймэньгуань и Янгуань, на западе упираются в горы Цунлин (высокогорья Памира)» — так говорится об этих землях и разбросанных на них тридцати маленьких царствах в «Повествовании о Западном крае» из «Истории (Ранней) Хань». Населяли этот край народы, принадлежавшие к иранской ветви арийской расы. В то время китайцы всех их без разбору называли «варварами».
Выступив с заставы Юймэньгуань, Бань Чао и 36 его подчиненных 16 дней шли по пустыне, и по пути им не попадалось на глаза ничего, кроме костей погибших путников. В этом песчаном океане в буквальном смысле слова не было «ни птицы, в небе летящей, ни зверя, по земле бегущего».
На семнадцатый день утром они достигли мест, совершенно непохожих на те, по которым они шли до вчерашнего дня: земля здесь была покрыта твердой соляной коркой. Еще через день пути вдали показалась крепость. Это и было царство Шаньшань.