Но есть такой фактор, как «закон подлости». Когда ты долго трудился и кажется, что вот-вот тебе перепадет кусочек вселенского ништяка, появляется этот долбаный коэффициент. Незадолго до фестиваля начались нездоровые движения, намекающие на то, что мероприятия может не быть. Возможно, организаторы «Нашествия» не успели кому-то занести. Может, еще что-то. Но исполняющий обязанности губернатора Тверской области Андрей Шевелев объявил угрозу африканской чумы свиней, в связи с чем необходимо было отменить все массовые мероприятия, включая «Нашествие». Правда, он забыл отменить молодежный политический лагерь «Селигер», но это скорее всего совпадение. Самое интересное, что экзотическая болезнь не передается людям. Скорее всего, государственный муж переживал, что на рок-фестиваль съедутся тысячи животноводов, которые потом развезут заразу по стране и устроят массовый падеж домашнего скота. Руководство области уже выпустило официальный запрет, и ситуацию удалось переломить только за две недели до мероприятия.
Как это обычно бывает в России, неразрешимые проблемы с крупными чиновниками можно решить только привлечением еще более серьезных персонажей. Неизвестно, чего это стоило организаторам «Нашествия», но за фестиваль впрягся серый кардинал Кремля, заместитель главы Администрации Президента Владислав Сурков. Это был человек, отвечавший за всю внутреннюю политику в стране. Возможно, за полгода до выборов президента скандал с отменой самого крупного рок-фестиваля властям был просто не нужен. Истинные мотивы государственного мужа остались неизвестными, но после звонка Суркова тверская администрация включила заднюю и разрешила проведение «Нашествия» в запланированные ранее сроки. Африканская чума свиней была повержена. Тверской прецедент стоит занести в учебники по ветеринарии, как пример самой эффективной борьбы с этим опасным заболеванием.
– На сцену «Нашествия» я выходил уже звездой, – Сергей Понкратьев сидит и поправляется пивком. При посадке в поезд у него сработал какой-то тумблер, и установка не пить в туре отключилась. Теперь это был обычный Сережа в гастрольном режиме. Темные очки в любое время суток, одно ухо всегда занято плеером. – До этого для меня пределом успеха было попадание на телеканал A-One. А тут мы сразу на ступень выше скакнули.
– Меня там потрясли масштабы и размах мероприятия, – Рубен тоже берет пивко из моего пакета, но перед этим очень вежливо просит разрешения. – Сильно давила ответственность, что мы должны выйти и круто вдарить, чтобы все старперы офигели. И я так переволновался, что в первой же песне дико налажал.
– После концерта мы стояли с Витей за сценой и чуть ли не обнимались, – продолжает Сергей. – Я ему говорю: «Ты же понимаешь, что у нас все получилось?!» А он такой: «Да! Да!» Мы тогда подумали, что пришли к успеху и теперь нас ждут гастроли с полными залами. На самом деле до этого еще было ой как далеко, но в тот момент мы об этом не знали.
Фан-клуб LOUNA как мог старался расшевелить публику перед главной сценой во время сета своих артистов. Чуваки жгли фаеры и замутили приличный слэм. До того как они вступили в дело, публика просто качала головами или кидала козы в лучших традициях русского рока. Но самое важное для группы было даже не то, что они выступили на главной сцене перед несколькими тысячами человек, а то, что это выступление транслировалось в интернет на огромную аудиторию. Это мощная рекламная площадка для команды, которая планирует плотно гастролировать по стране. Тут важно было не только хорошо выглядеть, но и круто прозвучать, чтобы слушатели в самых отдаленных населенных пунктах России прониклись их музлом и потом, когда группа доедет до них с туром, пришли на концерт. Поэтому LOUNA с самого первого «Нашествия» не игнорировала саундчек. Обычно он проходит в четверг перед фестивалем.
– У нас сразу появилась традиция ходить на альтернативную сцену. Мы считали, что на главной дико скучная тусовка. К тому же мы там еще никого не знали, – продолжает Сергей.
– Тогда же у нас была первая взрослая пресс-конференция, – Вит совсем недавно проснулся, и, судя по всему, ему нехорошо. – Полный зал журналистов, они что-то спрашивали. До этого мы с Лусей только раз участвовали в пресс-конференции «Нашествия». Это было в 2006 году, когда Дэна Хромых отоварили омоновцы.
Ксения Зацепина (PR-менеджер LOUNA 2009–2012 гг.)
Меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Будто это параллельный мир, и это все происходит не с тобой. Группа, которой всего ничего, играет на главной сцене самого большого рок-фестиваля страны. Мы об этом даже мечтать не могли. Было общее ощущение нервяка, больше ничего не помню. А если я ничего не помню, то значит все прошло хорошо.
Фестивальное лето для «Луны» продолжилось на «Кубане». Музыкантов поселили на адском отшибе, в гостинице на обрыве у моря. Вокруг только поля, коровники и несколько домов. До самой фестивальной площадки надо было ехать еще полчаса. Приключения начались с того, что Ксюша Зацепина оказалась запертой в душе. Зашла помыться, закрылась и не смогла открыть дверь. Ладно, если бы она была не одна в номере, но все уже ушли, планируя ехать на площадку, и пиарщица рисковала просидеть там весь день. После нескольких безуспешных попыток открыть замок Ксения стала звать на помощь. Надо понимать, что от потенциального спасителя ее отделяли две двери и бесконечное количество метров воздушного пространства. Непонятно, как идущая по коридору гостиницы Лу смогла расслышать крики Зацепиной, но она реально спасла ситуацию. Луся вызвала гостиничного слесаря, чтобы тот разблокировал девушку, которая провела в изоляции около получаса.
Летом 2011 года все черноморское побережье погибало от сорокаградусной жары. Люди пачками ловили тепловые удары, а самолеты отправлялись на запасные аэродромы, потому что в Краснодарском аэропорту плавилась взлетно-посадочная полоса. Музыканты и посетители фестиваля Kubana тоже стремительно обезвоживались и покрывались румяной корочкой под палящими лучами южного солнца. LOUNA выступала как раз в самое пекло, где-то в районе обеда. Сцена была обращена прямо к солнцу и походила на гигантскую микроволновку. Температура на ней была сильно выше, чем в среднем по больнице. Непонятно, как там еще не отказывала техника, но люди не выдерживали. Например, Оля Маркес, вокалистка Alai Oli, после выступления в этом аду потеряла сознание, и Антон Дьяченко бегал за скорой.
– На сцене было сорок шесть градусов, а я выступала в джинсах, в которых зимой хожу, и в косухе. Надо было произвести впечатление. Правда, после первой песни куртку все же сняла, – Луся посматривает на залуживающих парней, но присоединяться не спешит. – Мы отыграли свои треки, и тут нам говорят, что надо сыграть еще три песни. Чача где-то задерживался, а они как раз после нас играли, и нужно было заполнить паузу. Мы одну песню дополнительно сыграли и все. Больше не могли. Это было просто невозможно.
– Сцена была покрыта ламинированными деревянными щитами, которые раскалились настолько, что мне прожигало ноги сквозь кеды, – говорит Вит. – Но самое крутое – это был выход Тэма. Он пел с нами две песни и решил выйти босичком, чтобы чувствовать силу земли.
– Тэм скакал там как уголек, – Лу смеется в полный голос. – Делал вид, будто рубится, но по факту топтался на сковородке.
– Когда нам сказали еще играть, мы просто посмотрели друг на друга и поняли, что сейчас сдохнем, – добавляет Вит. – Казалось бы, для молодой группы это был отличный шанс сыграть несколько дополнительных песен на такой большой сцене, но мы просто не могли уже.
– Я был с бодуна и думал, что умру, – Сергей уже немного обмяк под действием хмеля, солода и воды. – Знаешь, такое чувство, будто очень часто дышишь через рот, и потом в глазах темнеет.
Дмитрий Спирин, который тоже вышел спеть совместный трек с «Луной», разуваться не стал. Но предложение выступить поступило буквально перед сетом, и он начал панически вспоминать текст. Все-таки вокал для трека прописывался год назад, и слова вокалист «Тараканов!» решительно не помнил.
Рустем Булатов
Я в совместных треках периодически забывал слова, но конкретно с песней «Кому веришь ты?» все проще. Там я пел то, что сочинил сам. Это всегда легче, потому что это мои собственные мысли. Другое дело, когда мы вместе с Лусей исполняли кавер на песню «Гражданской обороны». Вот там было сложно. Есть много записей этой песни, концертных, студийных. Игорь Федорович на концертах и сам пел строчки все время по-разному. Там идет постоянная перестановка прилагательных и существительных: «Радужный зайчик стеклянного глаза, траурный мячик нелепого мира». И на концертах он переставлял слова, как угодно. Мы вроде бы тоже могли исполнять произвольно, но нам с Лусей надо было петь одинаково, поэтому мы старались выучить оригинальный текст, который нашли на сайте «Гражданской обороны», и было очень сложно удержать в голове правильный порядок слов. Мы намаялись при подготовке и часто на саундчеке просто останавливались и хохотали от того, что каждый поет свое.
Группе LOUNA на фестивале никакого особого райдера не полагалось. Водичка, может, пара пакетов сока. Но за бытовую часть на бекстейдже отвечали Андрей и Петр из столичного клуба «Точка», с которыми они хорошо дружили. Ребята выкатили «Луне» все, что осталось с предыдущих дней фестиваля. Деликатесы из райдеров иностранных групп, вискарь, вино, сложносочиненные сорта пива. И все это в таком огромном количестве, что можно было споить весь лагерь. Узнав о том, что у «Луны» в гримерке такое изобилие, к ним ходил бухать весь бекстейдж. Жара, плюс неконтролируемое количество спиртного и адреналин – все это ведет к тяжелым последствиям. Так и случилось, группа LOUNA в полном составе сурово накидалась.
– Потом в нашей богом забытой гостинице бухой в хлам Сережа стусовался с музыкантами Марки Рамона и обещал им замутить кокаин, – Вит сидит на одном диванчике с Сергеем, Бока и Рубеном. Непонятно, как четверо здоровых мужиков смогли поместиться на стандартной купейной койке. – Это была очень смешная картина. Американцы, наверное, привыкли, что в любой точке мира можно замутить. Но мы находились в такой жопе, где нереально было даже водку достать, не то что кокс.