Взглядом поперхнулся[2].
Я просыпаюсь от дикой духоты. Такое ощущение, что кто-то топит рядом домну и параллельно откачивает из купе воздух. Вообще каждое утро в моей голове сначала включается музыка, а только потом изображение. Причем трек может быть совершенно рандомным, от Юрия Лозы до «Гражданской обороны», как в этот раз. Пульсация в мозгу после ночной попойки не попадает в ритм песни, от чего припев звучит еще безнадежнее: «У малиновой девочки взгляд откровенней, чем сталь клинка. Непрерывный суицид для меня»**.
Я поднимаюсь, чтобы снять джинсы с крючка на стене, и моя попутчица спешно выбегает из купе. Не думал, что вид моих худых бледных коленей так ее напугает. Надо быть повнимательнее в будущем. Я одеваюсь и тоже выхожу. В коридоре воздух кажется свежее, чем в купе, но есть один нюанс. Откуда-то настойчиво и густо несет солдатскими кирзачами. Я вырос в военном городке, и этот запах ни с чем не спутаю. Помню, моя дочка как-то сказала, что солдаты пахнут железом от кроватей. Судя по всему, железо от кроватей распределено равномерно по всему вагону. Причем самих обладателей ароматной обуви не видно. Все это довольно неожиданно и странно. Вчера, при посадке на поезд, никого в хаки мы не видели.
Я стою у окна и вяло втыкаю в пейзаж за окном. Там размазывается обычный видеоряд, который можно было наблюдать в последние несколько дней. Вагон, организованный по принципу коммуналки, тоже ничем не отличается от вчерашнего. В поезде пространство всегда создано из коридора и заканчивается бойлером. Как у классика. Не выходи из купе, не совершай ошибку. Тебе ехать еще час, и воняет шибко.
Наш состав приезжает в Киров. Сергей Понкратьев выходит на платформу и задает вопрос, от которого окружающие смотрят на него с недоумением: «Бока, это какой город?» Обывателю трудно представить, чтобы человек приехал куда-то на поезде и не знал, куда именно. Кстати, тут же раскрывается секрет резкого запаха гуталина. Из вагона выгружается целая бригада десантников, которых встречают жены и подруги. Хорошо, что мы ночью не пересеклись. Всякое могло бы случиться.
Лето 2012-го для группы LOUNA продолжилось в Крыму, на фестивале «Соседний мир». В этот раз Николай Дорошин перевез его из Казантипа в Керчь, на пляж SunDali. Пятая по счету «Соседка» по традиции собрала много отличных команд из России, Украины и Беларуси.
– Мы пошли купаться, и там была старая ржавая десятиметровая вышка, – рассказывает Леня. Он катит за собой чемодан, который периодически подпрыгивает на трещинах в неровном асфальте. – И эти дебилы начали меня на слабо брать. Типа ты ссыкло, иди прыгай. А я реально ссыкло в плане высоты. И мы с Медведем на спор полезли туда. Я поднялся, зассал и хотел спуститься, а за мной уже куча народа, никак не спустишься. Медведев прыгнул с разбега, и я за ним. Луся еще говорила, что я орал как телка.
– С нами вместе ехал Мульт, у них с Лусей было акустическое выступление на ночной сцене, – рассказывает Сергей. – И по пути из аэропорта мы с ним очень плотно накурились. Потом все поехали на площадку, а мы с Мультом попросили у «нойзов» велики и поехали кататься. Они в то время были на адском ЗОЖе и возили с собой велосипеды. Мы заехали хрен знает куда, и я тогда офигел от того, какая все-таки в Керчи разруха. Мы тогда с ним очень много откровенничали по поводу TRACKTOR BOWLING и «Луны». В частности я узнал, что участников «Трактора» дико обламывает существование группы LOUNA и особенно успехи, которые мы делали.
– Вечером Понкратьев ужрался до того, что мы с Медведевым нашли его лежащим в коридоре гостиницы возле кадки с фикусом, – Вит идет немного впереди и рассказывает, оборачиваясь назад. – Мы тащили его за ноги по коридору, у него голова подпрыгивала на стыках в полу, а он даже не реагировал. Затащили в номер как труп и бросили.
– Перед тем, как они меня нашли, я тусил с Гуфом, – продолжает Сергей. – Увидел, что чувак сидит на лестнице, подсел, начал болтать, по пивку открыли. Только в процессе выяснилось, кто это. Мы оба были упоротые наглухо и очень долго о чем-то терли. Не помню, о чем, но мне тогда показалось, что он очень прикольный коммуникабельный чувак.
– А с утра Сергей стоял на ресепшене и втирал Сергею Кивину что-то типа: «Блин, чувак, вчера Animal Джаz играли, у них барабанщик так круто вонзает! Если ты не видел, то ты много потерял», – продолжает Леня. – А Кивин ему говорит: «Вообще-то это я барабанщик Animal Джаz». Сережа сразу переобулся: «Да я так прикалываюсь, ты чего. Конечно, я тебя узнал». А по всему было понятно, что он его не узнал.
Для «Луны» это выступление на «Соседнем мире» было необычным. Они были не избалованы участием в хэдлайн-шоу, а тут их заявили едва ли не в самом конце программы. Как оказалось, переживали зря. Публика приняла их максимально позитивно, рубилась и четко угарала. Даже технических накладок никаких не возникло, что тоже было редкостью для того времени.
– В группе ИЛВТ есть один дерзкий чувак, футбольный фанат, – рассказывает Леня. Все начинают рассаживаться по местам в автобусе, и барабанщик садится ближе к хвосту салона. – Постоянно на всех рамсил. В какой-то момент собралась тусовка более-менее крепких чуваков, и он всех подбивал на спарринги. Там был Саня Карпухин, Паша Лохнин, Пашок из Нойза и я. Мы с Карпухиным встали, оба уже пьяные. Я помню, стою такой, «давай-давай», а следующий кадр – я уже лежу головой в песке. Это был самый быстрый бой в моей жизни.
В течение всего года Леонид Кинзбурский вел образ жизни спортсмена-ловеласа. В то время, как его коллеги лудили, он на гастролях по-трезвому склеивал местных девиц и знакомился с ними поближе в гостиничном номере. Но «Соседний мир» всегда был для него отпуском. То ли атмосфера мероприятия так действовала, то ли он просто выпускал внутреннего алкогольного демона. И благодарный демон гулял страстно, как в последний раз, стараясь наверстать упущенное за год. Телу барабанщика от этого доставались только моральные и физические страдания. В этот раз Ксюша Зацепина и Юля Понкратьева дико разрисовали рожи Леониду и Сергею, пока те были в отключке. Утром же, на жестком абстиненте, кое-как стерев с лица следы маркера, он со всей группой отправился на паромную переправу для возврата обратно в Россию. Их ждало выступление на фестивале Kubana.
– Мы долго стояли на солнце, пока ждали паром, и я поймал солнечный удар, – рассказывает Леня. – Мне было так хреново… Чуваки меня буквально тащили под руки, водой поливали.
Логистика была такова, что организаторы «Соседнего мира» довозили музыкантов до паромной переправы в Керчи, дальше они проходили границу пешеходами, а на другой стороне их встречал автобус от «Кубаны». Плыть через Керченский пролив всего ничего, минут тридцать-сорок, но сама погрузка на паром могла длиться часами. Переправа с украинской стороны представляла собой бетонную площадку. В одном месте стоят фуры, в другом – легковые автомобили, а для пешеходов никакой инфраструктуры предусмотрено не было. Ни навесов, ничего. Даже воды купить негде. Поэтому страдания барабанщика, пропустившего второй удар за два дня, были просто невыносимыми.
– Мы плыли вместе с Animal Джаz, – продолжает рассказ Вит, – Помню, что Джонсон Ряховский был в детской пижаме с Микки Маусом. И мы вместе смотрели забег кузьмичей. Делали ставки, кто быстрее добежит. Они там реально как дикие ломились наперегонки, чтобы первыми быть у окошек пограничников.
Паром медленно причаливал, а народ в это время уже плотно стоял между машинами, чтобы в первую же секунду сорваться на берег и дальше бегом до пункта пограничного контроля. Модель поведения как в самолете. Когда он только приземлился и еще катится по рулежке, а народ уже стоит в проходе с вещами. Экономия времени в итоге минимальная, но тут важен соревновательный дух. Ну и традиции, их нельзя нарушать.
Андрей Медведев
Каждый раз, когда мы пересекали границу, до нас докапывались пограничники. Сколько стоят инструменты? Произведения искусства? Антиквариат? А чем докажете? Причем больше всего проблем было именно от наших погранцов. В итоге мы всегда проходили без потерь, но времени и нервов это отнимало очень много.
Kubana 2012 года стала первым пятидневным оупен-эйром в России. До этого фестивали ограничивались тремя днями уикенда, и люди, только приехав и войдя во вкус, были вынуждены скручивать манатки и разбредаться кто куда. Поэтому команданте Илья Островский принял решение продлить фестиваль. Риск был велик, но игра того стоила.
Илья Островский (продюсер фестиваля Kubana)
Kubana 2012 – это первый фестиваль, который был сделан нами совершенно по-взрослому. Мне там не стыдно вообще ни за что. Произошло несколько принципиальных вещей. Первое – я собрал отличную, профессиональную команду. Второе – мы сделали полноценное водоснабжение и электрифицировали весь фестиваль, потратив на всю эту историю немыслимые деньги. Третье – мы впервые сделали фестиваль пятидневным. Все профессионалы индустрии, с кем я тогда общался, говорили, что мы просто не сможем столько времени поддерживать инфраструктуру мероприятия. За это время у нас все засрут, загадят, и все рухнет. Но фестиваль прошел совершенно идеально.
Одним из профессионалов, привлеченных в команду «Кубаны» стал Антон Дьяченко, директор группы LOUNA. Он приехал на площадку за неделю до фестиваля и курировал выступающих артистов до последнего дня.
Антон Дьяченко
Под моим управлением было много людей, каждый из которых прикреплялся к артисту на время его пребывания на фестивале. Мы сделали огромную схему, кто и когда встречает какую группу, сопровождает до гостиницы, потом до площадки и так далее. Как только человек провожал одну группу, то сразу ехал за другой. Это что касается иностранных команд. Я сам жил в гостинице, где размещались отечественные группы, и непосредственно командовал отъездами музыкантов на саундчек, был на постоянной связи с автобусами и координировал девчонок, прикрепленных к иностранным артистам.