Помимо фактической длительности, Kubana хорошо обросла мышцой в плане лайн-апа. К набору топовых отечественных команд добавились мощные иностранные хэдлайнеры. В Краснодарский край приехали: Korn, Gogol Bordello, Sum 41, Enter Shikari, The Offspring и другие уважаемые деятели мировой культуры. Участие в таком прогрессивном фесте для «Луны» означало то, что они по факту находятся в авангарде рок-движухи этой страны. То есть там, где и должны находиться по всем представлениям об успешном развитии группы.
Саундчек у «Луны» был назначен в день приезда. Сразу с колес на площадку. Так как Леня погибал после солнечного апперкота, то отстроить ударную установку любезно согласился Кирилл (Дуду) Качанов, барабанщик группы «Слот». Кстати, из-за этого возникли некоторые проблемы. Оказалось, что Леня играет с другой динамикой, намного сильнее, и в процессе выступления пришлось экстренно прибирать громкость микрофонов на барабанах.
– У нас тогда уже были контры со «Слотом», вернее – с основными персонажами группы, – говорит Вит. – АйДи в Твиттер написал про нас что-то типа «революционеры хреновы», а я ему жестко ответил про их конъюнктурный балаган лимитед. После этого странного наезда Луся отказалась петь с ними на каком-то мероприятии. Они зарубились, а мы уже и так давно про них все поняли. Но с Кэшем, Дуду и с басистом Никсоном у нас всегда были хорошие личные отношения.
– Еще в марте, на «Чартовой дюжине», когда я ходила за кулисами по коридору в «Крокусе», ко мне подошел знакомый чувак и сказал, что Нуки переживает, что я хожу мимо ее гримерки. А я даже не знала про то, что она там есть! Она с Князем пела оказывается. Ну, хрен с тобой, золотая рыбка, мне-то вообще насрать. Непонятно, только откуда это взялось. Хотя, когда мы встречаемся, она первая здоровается.
– Я всегда был с ними в идеологических контрах, но общались мы нормально, – продолжает Вит, – а когда мы узнали, как у них обстоят дела в творчестве, то мне вообще все стало понятно. Один наш знакомый был на домашней тусовке с участием «слотов», где они обсуждали новый материал. Выясняя трендовые темы для нового альбома, они употребляли такие выражения, как «чтобы хавали малолетки». Такой подход к творчеству для меня за гранью добра и зла, особенно в андеграундной музыке. Я тогда раз и навсегда обрубил любые возможности пересечения с этой группой в музыкальном плане.
– Я Кэша знаю много лет, – добавляет Сергей. – Он очень клевый чувак. Но они взрослые люди, а пытались залезть на поляну Ранеток…
– Что-то много про «Слот», – перебивает его Леня, – давай лучше про нас рассказывать.
Начало фестиваля едва не омрачилось внезапной бурей. В один момент поднялся ураган, который чуть не опрокинул огромную сцену, которую уже готовили к выступлению первой группы. Она приподнялась над землей и наклонилась градусов на двадцать. Техники в панике повисли на тросах, стараясь ее удержать. Ситуацию спасло то, что ветер стих так же внезапно, как начался. Результатом стала добрая палета каленых кирпичей, отложенных работниками сцены, засыпанные песком любители пляжного отдыха и поваленный под напором стихии забор, ограждающий периметр. Повезло, что люди, которые стояли в очереди на вход, оказались приличными и не стали лезть в проломы. Впрочем, организаторы привлекли все свободные руки и быстро восстановили ограждение.
– Был очень резкий порыв, – рассказывает Луся, активно жестикулируя. – Мы сидим такие на пляже, расслабляемся. И тут херак, все в песке, море в песке, у людей матрасы уплыли в Украину. Сцена тоже чуть не упала. Островский потом привез какие-то плиты, чтобы ее закрепить. Испугался, что это повторится. Техники там просто летали на тросах.
Связка «Соседний мир» плюс Kubana с разницей в неделю стала для музыкантов отличным поводом провести время на море и отдохнуть после суровых концертных отжигов. Правда, отдых у «Луны» мало чем отличался от рабочих будней. Музыканты поселились в получасе езды от фестивальной площадки. Они уже отмокали в этой гостинице два года назад. Приличные номера, хорошая природа – все потворствовало безудержному веселью. А бассейн на территории отеля всем своим видом намекал, что без литруни пива к нему подходить грешно.
– Под утро мы с Лусей проснулись от звука, как будто в нашу стену въезжает грузовик, – рассказывает Вит. – Очень громкие планомерные удары, сотрясающие все здание. Даже скорее не грузовик. Это как в «Парке Юрского периода», когда тиранозавр идет, а в доме стаканы звенят. Я думал, что происходит демонтаж здания или землетрясение началось.
– Я представила, что дом сносят гигантским шаром на цепи, – продолжает Луся. – Стала выглядывать в окно, чтобы увидеть этот трактор. Ну, думаю, все, сейчас снесут. А там время между ударами было как раз достаточное, чтобы шар мог размахнуться.
Выйдя из своего номера, Вит и Лу обнаружили сидящую в коридоре Юлю Понкратьеву, всю в слезах. Сергей в это время в соседнем номере производил те самые страшные удары. Оказалось, что Юля закрыла в сейфе Сережин плеер и спросонья не могла найти ключ, а когда он нажирался в кал и переходил в режим, то этот плеер был ему просто жизненно необходим. Он включал музыку в наушниках, а всех вокруг называл рабами. На внешние раздражители не реагировал, генерируя их исключительно изнутри. Мог просто не в тему начать что-то говорить, как бы продолжая внутренний монолог.
– Для входа в режим я обязательно включал Pearl Jam, – рассказывает Сергей. – На ранних стадиях в основном альбом Ten, а далее все подряд. Потом шла Metallica и Alice In Chains, а позднее стал применять Guns N’ Roses. Но иногда, когда уже не было ни дна, ни неба, в состоянии близком то ли к нирване, то ли к коме, я включал Pink Floyd, альбом Pulse.
В этот раз жена воспрепятствовала переходу в режим, и Понкратьев исправлял ситуацию как мог. В таком состоянии у него срабатывал датчик, перераспределяющий энергию в организме. Мозг, доставшийся ему в результате тысяч лет эволюции вида хомо сапиенс, от питания отключался, а высвободившаяся энергия перенаправлялась в опорно-двигательный аппарат и мелкую моторику. Короче, дури у него значительно прибавлялось, и применял он ее хаотично. Гитарист просто стоял и пытался выбить ногой дверь сейфа, которая открывалась наружу. Даже после того, как ключ нашелся, открыть дверцу уже не получалось. Чувак вогнул ее вовнутрь так, что она заклинила. Утром пришлось вызвать гостиничного слесаря, который серьезно помучился, прежде чем достать плеер.
– Самое прикольное, что ему даже никто выговор не сделал и не оштрафовал, – говорит Луся. – Он утром начал жаловаться, что у него такой хреновый сейф. Пришел мужик, извинился и все починил.
– Я охренел от этой картины, – продолжает Вит. – Он голой ногой вогнул стальной сейф. И главное, что ноге потом ничего не было. Он как резиновое животное, реально. Мог бы и головой в него биться.
– Мне кажется, что если Сережу проткнуть, то там не кровь будет, а песок посыплется или сталь польется, – подхватывает Лу. – Он вообще неубиваемый.
Все пять дней фестиваля группа предавалась суровому пьянству. Тогда же была придумана фраза «спасать рок-н-ролл». Правда, применялась она преимущественно к Сергею Понкратьеву, который был ответственным за спасение жанра. Гитарист подходил к делу ответственно, не щадя себя. Конечно, Сергей всегда был не дурак зажечь, но увеличившаяся плотность гастролей в последние полгода заставила его взяться за дело с двойной силой. На каждом концерте он налуживался и рок-н-роллил. Но это пока не очень напрягало других участников команды, так как все пребывали в плюс-минус таком же состоянии.
– Я практически ничего не помню с этой «Кубаны», – недоумевает Вит. – А там столько хороших групп играло…
– Sum 41 мы точно смотрели, – перебивает его Леня.
– Я тоже смотрел?
– Да, мы просто все в очко были.
– Я смутно помню KoЯn.
– Девчонки из числа организаторов рассказали нам, что Sum 41 оказались пафосными уродами, – добавляет Сергей. – Понты там колотили, требовали главного менеджера, чуть ли не порывались кому-то рожу набить.
– Во, я вспомнил, что в последний день я ходил на вторую сцену, слушать «Бременских музыкантов». Там Спирин еще пел, – говорит Вит, у которого начинают открываться потерянные кластеры жесткого диска. – Я там был пьяный в кал, адски слэмился, постоянно прыгал со сцены, катался под ногами у музыкантов, потому что не мог уже встать. Помню, что мы стояли на балконе, а рядом с нами чувак порол бабу, облокотив ее на перила. Я потом еще блевал с этого балкона на охранника, который стоял внизу. Это был какой-то ад.
– У Максима Самосвата родители жили в Краснодарском крае, и он припер от них домашнее вино, – рассказывает Рубен. – Адское совершенно. Его пьешь, оно сладенькое, вкусное, а потом вообще ничего не соображаешь. С этого-то вина у Сережи башню и снесло, когда он сейф ногой выбивал. Кстати, пиво на жаре вообще не торкало, все с потом выходило. А вот вино штырило.
– Мы там с Медведевым еще порамсили, – продолжает Леня. – Он всех собирал после «Корна», чтобы ехать в гостиницу, ко мне подходит и говорит: «А на тебя места нет. Ты и пешком дойдешь». Андрюха был бухой и дерзкий, пошутить решил. Тут меня переклинило. Я держал водку с соком в руке и плеснул ему в лицо. Он за лицо схватился: «Мои глаза!», а я еще за стул пластиковый взялся, хотел ему вдарить. Луся это видела и разняла нас. В итоге они уехали, а я шел пешком и ловил тачку с руки, потому что у меня не было денег. Меня потом какой-то чел довез.
– Блин, я этот момент вообще не помню, – говорит Луся, недоумевая. – Хотя я, конечно, тоже не трезвая была. Но мне кажется, что я бы забила, не полезла разнимать. Может, ты меня с Зацепиной спутал? Она вечно вписывается.
Андрей Медведев
Все офигели от такой реакции. Леня прошел мимо автобуса и учесал куда-то в темноту. Я жутко переживал из-за этого. Приехали в гостиницу, а его нет. Я же не хотел ссориться, просто так вышло. Потом он рассказал, что очнулся где-то на дороге, вернулся обратно, поймал машину и доехал до гостиницы. Мы извинились друг перед другом и пожали руки.