– Мы, кстати, не знали, что Сережа ускорился, но все тоже были на диком бодряке. Очень хотели круто рубануть, – говорит Вит. – Если «Олимпийский» был не до конца заполнен, то в «Ледовом» с этим все было намного круче. К нашему выступлению он уже был забит практически полностью. Мы выбежали и сыграли все треки на какой-то адской скорости.
– У нас, кстати, были конфликты на тему темпа в песнях, – говорит Леня. – Мы всегда играли без метронома, но в какой-то момент я словил белку, когда после выступления ко мне подошел сначала один и спросил, какого хрена так медленно, а потом другой – почему так быстро? Да вы достали! Я на следующем концерте просто ставлю метроном, и пошли все в жопу!
– Я всегда был против метронома, – продолжает басист. – Так музыка кажется живее. Хоть криво, но зато по-настоящему. Мне это казалось очень важным, особенно на фоне мертвых русскороковых групп.
– А мне другое запомнилось с того питерского выступления, – говорит Лу. – Когда я вышла на улицу перед концертом встретиться с друзьями, ко мне подходило очень много людей. И меня удивило, что они уже знали нас и наши песни. Тогда я поняла, что мы не просто молодая команда, которая вписалась сыграть с большими дядьками. Уже имеем какую-то популярность.
Между двумя «Цоями» LOUNA впервые выехала за границу. Они выступали в Риге на «Октоберфесте». По названию представляется большой оупен-эйр с кучей шатров для возлияний и пивных палаток. Этакий филиал традиционного баварского праздника в Прибалтике. Но, по сути, это был просто музыкальный фестиваль в большом спортивном сооружении под названием Skonto Halle. Лайн-ап был приличным, но рассчитанным скорее на русскоязычную публику. Помимо «Луны» там играли «Слот», «Мара», «Ария», Animal Джаz и официальная кавер-группа Pink Floyd.
– В аэропорту Риги на паспортном контроле я шел последним, – рассказывает Рубен. – И погранец начал до меня докапываться. Он просил подтверждение от гостиницы и обратный билет. Я пытался объяснить, что сейчас передо мной прошли музыканты, с которыми я играю. У меня все ровно так же, как и у них. Но ребята уже ушли дальше по коридору и я не мог обратиться к Медведеву, чтобы он меня выручил.
Андрей Медведев
Это был первый наш заграничный выезд с визами, и я не взял с собой распечатки брони гостиниц. Не знал просто, как пересекать границу. Я был первым на пограничном контроле, остальные за мной. Помню, в окошке сидел классический прибалт. Светленький такой здоровый чувак. Он спросил меня, где мы останавливаемся, я посмотрел в телефоне почту и сказал название гостиницы. Спросил меня про бронь, я начал объяснять, что нас встречает организатор, у которого все есть. Немного поспорив, он пропустил меня и всех, кто за мной следовал. Кроме Рубена. Мы уже прошли туда, где забирают багаж, а чуть позже вышел Рубен и сказал, что паспорт ему не отдали. Тогда мы сели ждать представителя организатора, но в итоге погранец вышел, отдал ему паспорт и на ломаном русском сказал что-то вроде: «Не думайте, что вы приехали сюда устанавливать свои порядки». Мы охренели от такого и ушли. Чувак показал нам наше место.
– Сережа все всегда забывает. Перманентно, – рассказывает Луся. – И с какого-то момента мы стали его стебать, забирать его вещи.
– Это до сих пор продолжается, кстати, – добавляет Вит.
– После чека мы пошли гулять по старому городу, и он купил клевое рижское мыло ручной работы с изображением. Потом мы сидели в кафе, пожрали, выпили и пошли. А Сергей оставил его на столе. Мы с Леней и Мозей забрали это мыло и все ждали, когда же он вспомнит. У него же, кроме этого мыла, ничего в руках и не было. Уже дошли до площадки, и я спрашиваю: «Сереж, а покажи это классное мыло, которое ты купил». Он сует руки в карманы, бледнеет и трагическим голосом говорит: «Нет, Луся! Не покажу я тебе мыло!» Так драматично, как будто говорил: «Направо пойдешь – жизнь потеряешь!» Это было ооочень смешно.
– Мне жена строго-настрого сказала обязательно купить это мыло, – добавляет Сергей.
Поклонников русскоязычного рока в Риге оказалось не очень много, и даже кавер-бэнд, исполнявший нетленки «Пинк Флойда», не спас ситуацию. Народу на фестивале оказалось очень мало для арены, вмещающей шесть с половиной тысяч человек. Перед сценой стояло что-то около четырехсот зрителей. Выглядело это не то чтобы очень впечатляюще.
– В такие моменты я всегда радовался, что мы не хэдлайнеры, – Вит вспоминает про пиво и делает большой глоток на треть бокала. – Потому что если ты хэдлайнер, то значит, это ты не собрал. У меня тогда был испанский стыд за всех остальных.
– Нам вообще было по кайфу. Погуляли по Риге, нас поселили в хорошей гостинице, – добавляет Лу. – Единственное, было дико обидно за организатора. Этот концерт делал русский чувак, выросший в Англии. Очень воспитанный приятный дядька. Организатор Земфиры по Прибалтике. Он огромное количество личных денег вкладывал в мероприятия, звал русские группы, ничего не зарабатывал в итоге, но не терял надежд.
Пользуясь тем, что богатый организатор вывозит группу в Прибалтику, Антон подсуетился и пробил «Луне» концерт в Калининграде. Напрямую из Москвы везти музыкантов дорого, а из Риги – совсем другое дело. Соответственно, риски для принимающей стороны значительно уменьшались. Все-таки они ехали в город первый раз, и предсказать сборы было невозможно. Самый короткий путь в Калининград проходит через Куршскую косу. Это заповедная зона, песчаная коса длиной девяносто восемь километров. Ширина ее колеблется от четырехсот метров до четырех километров. Граница между Литвой и Россией проходит примерно посередине. Причем проезд по российской части Куршской косы платный. С каждого автомобиля надо заплатить экологический сбор, заповедник все же. Они доехали на микроавтобусе от Риги до Клайпеды, потом была короткая паромная переправа на Куршскую косу, и дальше уже одна дорога до границы.
– Был момент, который тогда очень бросился в глаза. Мне кажется, для всех это было очевидно, – рассказывает Вит. – Когда мы ехали по территории Литвы, все было идеально. Чисто, красиво. Но как только въехали на территорию России, началось полное говно. Мусор кругом, все засрано. Вот она, Родина.
Негатив от родного бардака быстро сгладился, когда музыкантов поселили в прикольном гостиничном комплексе в курортном Зеленогорске.
– Нас там встретил импозантный организатор, – Луся проводит по волосам, показывая импозантность. – Смотрю, лицо знакомое. Я тихой сапой начала узнавать, не он ли возил «Трактор» в 2006 году? Оказалось, что это тот человек, который кинул нас тогда с обратными билетами и еще остался должен триста баксов! Я попросила Антона стребовать с него долг.
В 2006 году группа TRACKTOR BOWLING приезжала с гастролями в Калининград, и организатором был как раз Дмитрий Вещиков. После концерта он слился, не заплатив им полную сумму гонорара и не купив обратных билетов. В итоге музыканты наскребали последние деньги на поезд и ехали домой голодные. Пришлось даже просить минского организатора и друга группы Антона Асаевича привезти им еды. Антон подорвался, поехал в магазин и закупил приличный продуктово-алкогольный набор. Во время стоянки поезда в городе-герое Минске, он передал им два плотно набитых пакета с провизией, чем спас чуваков от неизбежного похудения и снижения уровня алкоголя в крови.
Дмитрий выкручиваться не стал и отдал долг в казначейских билетах банка России. Учитывая, что курс доллара за шесть лет подрос на пять рублей, то «Трактора» оказались в плюсе на полторы тысячи деревянных. Хотя, если вспомнить о ценности ложки во время обеда, то этот плюс, конечно, условный. По возвращении домой басист и вокалистка поделили деньги на шесть равных частей и перевели их на банковские карты участников тех событий. Пять частей музыкантам, а шестая доля полагалась тогдашнему директору группы Николаю Дорошину.
– Я уже тогда поняла, что работать с таким оргом не стоит, – продолжает Луся. – Если он один раз насрал, то насрет еще неоднократно. И была права, потому что потом у нас еще были серьезные неприятности из-за него.
Андрей Медведев
В гримерке калининградского клуба «Кури бамбук» был туалет, на котором висела бумажка с просьбой не какать в унитаз. Можно было ходить только по-маленькому. Там какая-то сложность с канализационной системой была, она не выдерживала напора. И там же висел черный список тех, кто все-таки посрал, несмотря на запрет. Помимо прочих, в списке были и музыканты группы «Слот». Мы еще долго ржали над этим.
– Директор этого клуба нас замучил тем, что ставил видео со своей группой «Кукуруза», – рассказывает Леня. – Мы смотрели этот концерт все время, которое у нас оставалось после чека до нашего выступления. Более того, музыканты других групп рассказывали, что они тоже были вынуждены смотреть на его «Кукурузу».
– Причем слиться от просмотра концерта было нельзя, потому что гримерка – это его кабинет, – добавляет Сергей.
– Тогда же мы познакомились с калининградской группой FTB. Они уже начали тогда работать с Антоном Дьяченко и пришли потусить с нами, – рассказывает Вит. – Я сначала подумал, что это какие-то рэкетиры зашли снять дань с клуба и заодно побухать с музыкантами.
– Я тогда хорошо труханул, – признается Понкратьев.
– Они все здоровые, на спортюмах, и общение у них было аутентичное, – добавляет Луся. – Чертаново-стайл.
С улицы возвращается Панк, выходивший покурить. При входе в кафе охранники не задавали нам вопросов касательно внешности, но когда Андрей вышел курнуть в одиночку, то обратно его пускать не хотели. Оказалось, что внешность московского панка не укладывалась в высокие эстетические стандарты заведения. Перед Андреем Севиевым стояли классические охранники. Широкие плечи, крепкие лобные кости, кирпичная кладка во взгляде – все говорило о том, что Панк – везучий парень. Если бы не работа, то они бы ему объяснили, почему в Кирове не стоит ходить с ирокезом и пирсингом. Техник группы LOUNA поставил их в тупик простым вопросом: «Так значит, я могу не платить за заказ?» Дуболомы поняли, что уже облажались, когда пустили нашу некрасивую компанию вовнутрь. Мы уже пожрали, попили, и им ничего не оставалось, как дать нам довести дело до оплаты счета.