График выступлений группы больше походил на марафонский забег. Иногда с препятствиями. Например, в мае у них был настоящий праздник контрастов. На дне физтеха МГУ сцена стояла прямо возле главного корпуса университета, что выглядело очень колоритно, а гримерки для артистов организовали в здании факультета. Физтех ежегодно отмечает собственный праздник большими гуляниями, и там всегда выступают хорошие команды.
– Тогда мы поняли, что Сережа Понкратьев не знает, как в русском языке пишется буква «Й», – Вит сидит в гримерке на лавочке, опершись спиной на бетонную стену, покрашенную голубой масляной краской. Все технические помещения в клубе «Стекловата» выглядят очень убого. – Гримерку нам сделали в обычной учебной аудитории в здании факультета. Он увидел доску, сразу возбудился и решил, что в храме науки надо написать слово ХУN на доске. Но не в ту сторону палочку поставил и не понимал, что именно в слове нужно исправить, даже когда мы все хором заржали. Мы настолько офигели от этого, что даже не знали, смеяться или плакать.
– Для меня это было особое выступление, – продолжает рассказ Рубен. – Это же моя альма-матер, хоть я и не в главном корпусе учился. Еще я жил там рядом, на Косыгина, знаю все окрестности очень хорошо. Было немного странно, как будто вернулся в свой район спустя много лет, все там знаешь, но никого из знакомых нет. Не с кем поделиться своими эмоциями. Учеба и наука – это другая часть моей жизни. И музыканты «Луны» попали в эту другую часть, которая к ним никак не относится. Это было странное ощущение, но в каком-то отношении и приятное. Немного ностальгическое, но понятное одному мне.
Сразу после выступления они сели в автобус и поехали в город Александров на фестиваль «Мотородня». Услышав название фестиваля, можно было уже насторожиться. Трудно ждать хорошего уровня организации от людей с такой фантазией. После посещения этого мероприятия в группе LOUNA появилось новое выражение: «фестиваль в кустах».
– Мы зашли в гримерку, там стояли сколоченные из досок лавки, стол и топор в углу. Больше ничего, – продолжает рассказ Понкратьев. – Причем гримерка была не в обычном шатре, а в военной палатке. По центру висела тусклая лампочка. И все организаторы были в говно. Мы сразу спросили, где райдер. Они такие: «Ща, ща все будет». Принесли жареный лук и бутылку водки. Просто цельные луковицы, запеченные на шампурах как шашлык. Лук-гриль. Такого мы еще не видели.
– Нам до этого в МГУ поставили нормальный алкогольный райдер, так что мы уже были навеселе, и у нас с собой еще оставалось. Бучу поднимать не стали, – дополняет Вит.
– Сцена там была тоже веселая, – смеется Сергей. – Сколоченная из досок, очень сильно шатающаяся. Я все боялся, что стэк упадет, и потому старался сильно не прыгать. Мы даже не переодевались перед выходом на сцену. В чем приехали, в том и вышли. Похеру вообще было.
– Хорошо, что было темно, – продолжает Вит. – Это не так било по самолюбию. Перед сценой стояло немного народу, но они растворялись в темноте и нельзя было понять, насколько их мало.
На следующий день они играли в «Экспоцентре на Красной Пресне» и там же записали видеоролик для «Планеты». Вернее, заставили поклонников дружно проорать кодовую фразу: «Мы поддерживаем группу LOUNA на „Планета точка ру“». Это был первый опыт краудфандинга для группы. Они решили таким образом собрать средства на запись третьего альбома, который получил название «Мы – это LOUNA». Краудфандинг отлично подходил по концепции пластинки, типа единение группы со своими поклонниками. Но были и переживания. Вдруг люди не захотят засылать деньги за альбом до его релиза? Вдруг не соберешь и будешь выглядеть блекло?
В случае с «Луной» все прошло отлично. Заявив цель в 350 тысяч деревянных, проект набрал почти 710 штук. Преданность поклонников надежнее всего измерять в рублях. Бесплатно каждый дурак будет слушать. А если люди шлют деньги за полгода до выхода пластинки, то это уже не преданность. Это любовь.
Фестивальный марафон продолжался. Узнав, что компания «Мельница» организует Park Live, чуваки стали атаковать Сергея Мельникова на тему участия. Мероприятие получалось предельно жирным. Три дня, две сцены и очень крутой состав: Limp Bizkit, The Killers, Pendulum, Земфира, «Мумий Тролль», NoFX и еще, и еще. Дело было на ВДНХ возле ракеты. Наверное, первый настолько масштабный, мультиформатный фестиваль в Москве. Долго упрашивать не пришлось. LOUNA уже выступила с Billy Talent полгода назад, так что дорога к сердцу Мельникова была проложена. Он согласился поставить «Луну» открывать первый день фестиваля.
– С Сергеем Мельниковым мы познакомились очень давно. Еще до TRACKTOR BOWLING и даже до «Мата гоны», – рассказывает Вит. – Мы репетировали в одной школе. У него была группа, они играли какой-то Offspring. Он тоже жил в Строгине, и я его потом периодически встречал. Спрашивал, как дела, а он отвечал: «Вот, я теперь директор группы „Швах“», потом: «Я теперь директор „Небо здесь“», еще позже встречаю: «Я директор группы „Тараканы!“». Серега пошел по административной линии. Потом он открыл агентство «Мельница», стал возить иностранцев, делать крутые фесты.
– В 2007 году я познакомилась с Сержем Танкяном и Эрвином, который у нас клавиши прописывал на первом альбоме, – говорит Луся. – И тогда же мы тусили с Кадавером, техническим директором Сержа. Он прикольный такой чувак, все время накрашенный, с дредами. У нас чек идет, я стою и слышу, что кто-то меня окрикивает: «Лу! Лу!» Поворачиваюсь, а это Кадавер. Радостный такой. Я так удивилась, надо же, узнал меня спустя шесть лет. Он был директором сцены у Limp Bizkit. И мы так мило с ним пообщались, было очень приятно. Он потом еще мой Instagram комментил, когда мы играли в Америке, а они как раз в России.
– На «Парк Лайве» был смешной момент, – говорит Сергей. Гримерка очень маленькая, и ему приходится стоять, потому что сесть некуда. – За нами подняли баннер LOUNA, и он выглядел очень мелко. Сцена была огромная, а баннер – пять на три метра, для клуба. Другого не было.
Сойдя со сцены «Парк Лайва», они быстро собрали манатки, погрузились в автобус и отправились в Малоярославец на мотофестиваль. А выступив на «Мото-Малоярославце», так же оперативно упаковались в транспорт до Ярославля, где их ждал «Доброфест». Всю ночь трястись в микроавтобусе после двух выступлений за день – такое себе развлечение. Ситуацию осложняло еще и то, что новый звукорежиссер группы Максим Кронфельд, решив прокачивать туровый аппарат, взял с собой цифровой пульт, который выглядел как нехилого размера шкаф на колесах. Так как пульт ехал в автобусе вместе со всеми, свободного места не было совсем. Шесть часов ночной дороги стали настоящей мукой.
– Мы спрашивали Кронфельда: «Зачем ты его тащишь?», – распаляется Понкратьев. – Но Макс не сдавался: «Он звучит по-другому!» Я, конечно, прикалывался, но вместе с тем понимал, что парень горит. Нам вообще повезло собирать вокруг себя людей, которые чего-то хотят. Он сразу нам сказал, что надо работать по-другому, и очень сильно прокачал группу в техническом плане. И мы действительно стали звучать на порядок круче. Я вообще считаю, что Макс Кронфельд один из лучших звукоинженеров, которые с нами работали.
– Макс нам сказал, что он единственный человек из России, которому дали эндорсмент пультов Midas, – продолжает Вит. – Обещал дать один пульт нам на базу, а другой возить в туры. Мы сразу кайфанули, представили крутой пульт у себя на базе в Очаково. Естественно, никакого пульта мы не увидели. Мы даже не знали, где он взял тот, который брал на фестивали. Это была первая тайна Кронфельда.
– Они таскали этот пульт через все поле, – продолжает тему Леонид. – Катить его было невозможно, поэтому эту гробину тащили на руках. Бока, Медведь, Кронфельд, местные чуваки. Там все техники ржали над ними.
– Мы даже без ушного мониторинга играли, – говорит Вит и тянется за райдерным пивом. – Так что мы никак не могли оценить эффект от этих усилий. Но Макс говорит, что звук на поле был хороший.
– Я всегда поддерживал инициативы Кронфельда в этом отношении. Даже если это не соответствовало нашему положению тогда, – говорит Рубен. – У него были амбиции и устремление вперед и вверх. Мне всегда нравится, когда есть человек, который знает, что делать. Он всегда рубился за то, чтобы у нас был хороший аппарат.
Максим Кронфельд очень серьезно подошел к прокачке технических вопросов. Сильно ужесточил технический райдер и яростно требовал его соблюдения. От этого у него начинались препирания с директором группы Антоном Дьяченко, который вел переговоры с организаторами.
Антон Дьяченко
Всем руководит экономика. Если она не позволяет какие-то технические понты фигачить, то мы не можем этого делать. Для организатора это как дорогущее шампанское в райдере. Ему-то пофигу, чем отличается звучание одного пульта от другого. Если он не мог выполнить райдер, то в основном мы шли на уступки. Я просто говорил Кронфельду, что это и вот это поставить не могут. И все. Но, конечно, изменение райдера усложнило мне работу. Лишний раз приходилось бодаться с организаторами, эмоционировать.
Максим Кронфельд (звукорежиссер LOUNA 2013–2015 гг.)
У нас в России концертная индустрия в основном строится на том, что всем плевать на своего зрителя, и артисты не готовы додавливать организатора. Зрители не виноваты в том, что кто-то хочет сэкономить. Когда я первый раз поехал в тур с «Луной», для меня все было в новинку. До этого я работал с серьезными артистами, где всегда создавали отличные условия. А тут все было достаточно аскетично. Но тем не менее я старался продвигать западные принципы работы. Рубился за то, чтобы мы возили свое оборудование. Например, я пробил цифровой пульт, который очень дорого стоит. Я вообще выступал за то, чтобы ездить на гастроли со своим оборудованием.
Параллельно с работой в «Луне» Кронфельд участвовал в большом туре Земфиры. Как мониторщик, он отвечал за то, что Земфира и ее музыканты слышали во время выступления у себя в наушниках. Каким-то чудом ему удавалось согласовывать графики и метаться между артистами и городами, совершая дикое количество перелетов. Разница в оплате за работу тоже была колоссальная. У Земфиры ему платили ров