– Вообще сейчас трудно вспоминать подробности тех лет, – добавляет Леня. – Потому что любой выезд выглядел так: мы садились в бус, чуваки начинали заливалово, и все стиралось. Выезжали пьяные, приезжали пьяные, ложились спать пьяные. Рассказать особо и нечего. Играли только более-менее трезвыми. Поэтому все истории – это просто бесконечная баня.
Фестивали вставали в очередь и яростно крутили пеструю карусель. Мощные оупен-эйры сменялись фестивалями в кустах, а богатый райдер – жареным луком и дешевой водкой. Черное море перетекало в Белое, смешивалось с волжскими водами и впадало в Днепр. За адским пеклом южных берегов следовал карельский дубак и белые ночи. Заблеванная срань железнодорожных вокзалов менялась пафосом аэропортов и наоборот, по многу раз. Это нормально. Лето приходит, вспыхивает и уходит, оставаясь в памяти ярким звонким пятном. Но из таких пятен и состоит история, сама жизнь. У артистов в этом смысле все как у всех.
В августе LOUNA сделала паузу в фестивальной гонке и засела в студии записывать альбом «Мы – это LOUNA». Работа уже шла полным ходом, когда Трэвис объявил, что осенью они едут в большой тур по США на разогреве у The Pretty Reсkless.
– Мы тогда немного офигели, – рассказывает Вит. Он уже начал улучшаться перед выступлением и опрокинул стопку коньяка. – У нас сведение альбома на осень запланировано, а тут оказывается, что все-таки едем в Америку. Мы тогда провели брейнсторм с Кронфельдом. Надо было найти кого-то в Штатах, кто будет сводить пластинку. Потому что с нашими звукорежиссерами надо сидеть рядом, а американские сводят дистанционно и делают под ключ.
Максим Кронфельд (звукорежиссер LOUNA 2013–2015 гг.)
Когда встал вопрос о записи альбома, мне доверили роль саунд-продюсера. Это была моя инициатива, и я довольно долго их на эту тему долбил. Лу, Рубен и Сережа были за, а Виталик – довольно консервативный парень, и ему было чуждо, что кто-то со стороны будет говорить, как это должно звучать. Мой довод был в том, что так работают во всем мире и если мы хотим делать супер-круто и супер-качественно, то надо делать именно так. Уговоры длились довольно долго. В основном это были долгие разговоры в купе и в пьяных прокуренных тамбурах. В итоге они согласились, и я считаю, что результат получился достаточно крутым. «Мы – это LOUNA» звучит достаточно фирменно. И еще мы решили сводить его в Штатах у Дэна Корнефа. Это звукоинженер, который сводил англоязычный альбом «Луны».
– Есть история, которая уже стала анекдотом, – продолжает Вит. – Про Шевчука, который сводил альбом в Америке у какого-то звездного звукорежиссера. Они поехали, все записали, и звукач сказал, что все сам сведет. Мол, даже не переживайте, результат будет очень крутой. Он свел, приходят музыканты, садятся и слушают, что получилось. Все офигевают, ДДТ никогда так не звучали! Потом приходит батя и говорит, что все круто, но тут вокальчик надо приподнять, здесь баян вперед вывести, тут так сделать, а тут по-другому. На что звукорежиссер отвечает: «Ребята, я вас предупреждаю. Если вы сейчас начнете вмешиваться, то я умываю руки. За результат не отвечаю». В итоге они свели заново под руководством Шевчука и получился обычный альбом ДДТ.
Зная об этой истории, чуваки понимали, что будут минимально участвовать в сведении. А значит, смогут нормально турить, не сильно отвлекаясь. Схема была понятна, но и риск велик. Все-таки Дэн Корнеф – это не Росс Робинсон и не Рик Рубин. Хотя он работал с Papa Roach и Paramore, но все же был не самым крутым представителем индустрии.
– Когда Дэн работал над альбомом Behind the Mаsk, он полностью пересводил все инструменты для песен, которые и в русской версии звучали неплохо, – рассказывает Сергей. – Он даже поучаствовал как продюсер, просил дописать какие-то моменты в «Бизнесе» и в «Бойцовском клубе». Но когда я послушал результат, то просто офигел. Я не знал, что наши треки могут так круто звучать. Поэтому я поддержал идею отдать ему альбом «Мы – это LOUNA» на сведение. И, забегая вперед, мне не понравилось то, что получилось на выходе.
В гримерку заходит Панк и говорит, что все готово, можно идти на сцену и начинать чек. Предыдущий час мы общались на повышенных, стараясь перекричать звуки саундчека группы Lori Lori. Они выступают на разогреве и едут с «Луной» весь тур до самой Камчатки. Сперва я думал, что «Лори» обламываются, живут не пойми где, плохо питаются и вообще терпят всяческие лишения во имя чистого святого рока. Все-таки гастроли по всей России – это очень дорогое мероприятие. Но, пообщавшись с ними, я понял, что условия проживания и питания у них не хуже, чем у «Луны». И мы едем в одних и тех же поездах, часто даже в одном вагоне. Разница только в том, что их не встречают и не провожают организаторы. Группа сама перемещается на такси. Какую сумму они вложили в этот тур, я боюсь даже представить.
Пока музыканты пошли настраивать звук, я начинаю пересчитывать мерч, узнаю, где тут можно будет встать с товаром, и готовлюсь к торговле. Утренний отходняк уже давно прошел, и горло снова начало почесываться, требуя чего-то холодного и резкого. Я понял, что светлое разливное пиво отлично решит мою проблему. От одной мысли об этом мне становится лучше. Пока я иду до бара, где сотрудники уже начинают расставлять стаканы и готовиться к наплыву посетителей, у меня рождается название фирменного пива для этого заведения – «Стекловатное».
Глава 15
Саундчек в основном выглядит как непривлекательный шум. В течение получаса слышны монотонные удары барабанщика: бочка, бочка, бочка, бочка, малый, малый, малый, малый. И так все барабаны по очереди. Потом он играет на всей установке. В пустом клубе отрывистые звуки ударных особенно сильно бьют по голове. Затем выходят гитаристы и тоже начинают шуметь. Что-то интересное и осмысленное начинается только в последние полчаса из трех, когда музыканты уже прогоняют треки полностью. В целом чек длится в два раза дольше самого концерта, а если брать подготовку вместе с монтажом оборудования, то дольше раз в пять.
– Я совсем забыл рассказать про отжиг Понкратьева в Воронеже, – говорит Леня, вернувшись в гримерку после чека. Мы снова располагаемся на лавках вдоль стен в тесной комнате и продолжаем разговор. – Это, наверное, был ярчайший из его перформансов. Мы тогда играли на фестивале с «Ляписами» и Papa Roach. И я там, наконец, встретился с девушкой, с которой мы до этого долго в Твиттере флиртовали. Она просто топчик. Сидим с ней в ресторане отеля, ужинаем. За соседним столом Papa Roach. Перед нами холл и выход из лифта. В какой-то момент открывается лифт и появляется Понкратьев в спортивных штанах, с плеером, бухой в жопу. Сначала подходит к барабанщику Papa Roach и сует ему в ухо свой наушник, потом засекает нас, медленно подходит к нашему столу… Мхатовская пауза… Достает болт и начинает ссать на блюдце перед нами. Это было очень неожиданно и дико смешно. Там повалились все: сотрудники ресторана, чуваки из Papa Roach. Девчонка оказалась прикольной, оценила тему и тоже поржала. Мне кажется, что Сережа придумал эту фишку, пока шел от лифта. Ссать он не сильно хотел, поэтому струйка была совсем слабенькая. Вообще я уверен, что весь его угар – пластмассовый. Он прочитал книгу «Грязь» про Motley Crue, где они описывают все свои рок-н-роллы. Там реально жесткая херня. Как они дико драли баб, юзали кокос и прочая дичь. Вот Сережа всего этого начитался и захотел так же. Когда он бухает, то придумывает себе разные приключения, но они правда получаются немного в русских традициях. Сейчас он такую херню уже не творит. Во-первых, уже не может столько пить, а во-вторых, Витя несколько раз поднимал вопрос, чтобы его уволить из группы.
– Я это смутно, но помню, – продолжает Сергей. – Я там крепко залудил, подошел к барабанщику Papa Roach, предложил ему выпить, мы с ним пообщались. Но я его не доставал. Оказалось, что он нормальный общительный чувак и тоже фанат Pearl Jam. Как ни странно, я его хорошо понимал. Под лудой я вообще нормально английский понимаю и даже говорить могу. И потом я увидел Леню. Он с девушкой сидел в углу зала. Помню, что к ним пошел, но сам момент, когда я отливал в блюдце, не помню. Наверное, просто хотел порок-н-роллить.
На этом фестивале играли три группы: Papa Roach, «Ляпис Трубецкой» и LOUNA. Первыми чекались американцы, а после них сцену просто закрыли. Когда приехали белорусы с москвичами, им объявили, что у них саундчека не будет. Только лайнчек непосредственно перед выступлением. Таково требование хэдлайнеров. От такого подхода все дико охренели. Если «Луну» еще можно было с натяжкой назвать молодой командой, то к «Ляписам» это точно не относилось. Это еще вопрос, на кого больше народу придет в Воронеже – на Papa Roach или на группу «Ляпис Трубецкой». Белорусы сказали, что при таком раскладе они играть не готовы и уезжают домой. Благо, долго собираться не надо. В результате организаторы все же смогли договориться с заморскими артистами, чтобы те позволили провести группам саундчек. После этого Михалок серьезно зарубился на заезжих гастролеров.
– Это же не единственная история из того Воронежа, – говорит Лу. Она тоже вернулась со сцены и теперь стоит в дверях, слушая рассказ барабанщика. – Там «Ляписы» нажрались так, что не смогли продолжать тур. Мы сидим в гримерке, время чека затягивается. Заходит Михалок. Что-то ля-ля-ля, давай болтать. Смотрит, пиво стоит. А мы сидим бухаем. Он такой: «Можно пивка?» Мы знали, что у него проблемы с алкашкой, но не могли же сказать, что это только для нас, иди в жопу. Одну выпил, за второй потянулся, язык развязался, давай байки травить. В соседней комнате начал распеваться Джекоби Шэддикс: «А-а-а! Ла-ла-ла!» А там стены между комнатами без потолка, все слышно. И мы давай прикалываться, повторять за ним. Слышим – замолчал. Топ-топ-топ по коридору.
Американские артисты чаще всего оказываются очень открытыми и общительными людьми. Обратный эффект создается за счет усилий европейского и российского менеджмента, который трясется над ними и отсекает любой доступ к телам.