– Мы говорили с Рубеном очень долго, но ни к чему не пришли, – продолжает Вит. – И на этом мои точки соприкосновения с ним закончились. Это был последний раз, когда я с ним доверительно общался с глазу на глаз. Я просто понял, что этот разговор, который был уже в стотысячный раз, закончился точно так же, как все разы до этого. Ничем. Я очень долго говорил, стараясь донести до него свою мысль. Надеялся, что уж после такого ада, как в Каменце-Подольском, он поймет меня и примет мою точку зрения. Но он нес все то же, что я слышал до этого и слышу до сих пор. Но только теперь он это уже не мне говорит. Одна и та же шарманка логических демагогических выкладок, которые в итоге приводят собеседника в начало разговора. Как будто он троллит. Я просто поставил крест на том, чтобы в чем-либо полагаться на Рубена. Звоночков было уже много, но в тот момент я поставил точку.
В гримерке раздается оглушительное молчание. Я понимаю, что мы зашли туда, куда толпами ходить не стоит. Такие сложные вещи надо обсуждать один на один. Видимо, придется дальше вытаскивать чуваков по очереди на перекуры и тереть с ними по душам на подобные щекотливые темы. Ситуацию разряжает Женя Никатов, зашедший в гримерку. Он говорит, что через пять минут откроет двери. Это значит, что мне надо срочно ломиться на мерч, встречать первую волну продаж.
Глава 16
География страны приобретает странные очертания. Привычные представления о направлениях, расстояниях и сторонах света теряют свою актуальность. Один город просто выключается, а через время включается другой. В промежутке между ними только переезды, не похожие на все, к чему привык нормальный человек. Обычно, если куда-то едешь, то точно представляешь, где нужное место находится на карте. Понимаешь, на какой вокзал тебе надо, что за поезд, во сколько он отправляется и когда прибывает. В гастрольном туре все не так. Здесь ты находишься в потоке, которым управляет тур-менеджер. Тебя буквально ведут за ручку. Скажут, во сколько выезд из гостиницы, автобус вовремя отвезет на вокзал, тебя проводят до нужного пути, подведут к вагону и единственное, что от тебя потребуется, – это пара килобайт памяти на запоминание места, которое скажет проводник. Каждый раз при посадке в поезд Бока орет одну и ту же фразу: «Запоминаем места!» Казалось бы, это естественно, но люди, не привыкшие контролировать свои перемещения, не концентрируются на таких мелочах, и потом начинается тупеж в вагоне. А когда все тащат огромные чемоданы по узкому проходу, тупить нельзя. В противном случае ты услышишь много нового о своих родственниках, и тебе это не понравится.
– Самая большая проблема при подготовке к американскому туру заключалась в том, что там 110 вольт в розетке, – рассказывает Рубен, пытаясь уложить свой чемодан под нижнюю полку в купе. – Поэтому надо было проверить все приборы по вольтажу на возможность работы в туре. И Трэвис зачем-то решил везти туда из Москвы одну гитарную голову. Мы для нее специально купили два трансформатора. То есть сам гитарный кабинет мы арендовали там, а голову везли отсюда вместо того, чтобы взять все в аренду на месте. Трансформатор по непонятной причине вырубался, и его хватало ровно на половину выступления. В середине сета Бока приходилось выбегать на сцену, выключать голову, менять трансформатор и включать ее снова. После того, как мы промучились половину тура, Трэвис все же признал, что был не прав.
– Там и сами розетки другие, – говорит Вит. Он стоит в дверях купе и смотрит на манипуляции с чемоданом. Оказывается, это какой-то нестандартный вагон и места под нижней полкой меньше, чем обычно. Приходится напрягаться и закидывать вещи наверх. – У нас все было в переходниках, и все приборы работали с горящими лампочками на грани отказа. На саундчеках каждый раз тестили, что в этот раз работает, а что нет. Постоянно ждали подвоха.
– Хоть мы и ехали на полтора месяца, но много личных вещей не брали, – продолжает Рубен. – Трэвис сказал, что там будут общественные прачечные, чтобы простираться, и в любом случае мы там будем шопиться.
– Я единственный, кто вез с собой большое количество стаффа, – говорит Леня. Он зашел в наше купе и сел на нижнюю полку, под которую Рубен только что пытался приладить чемодан. – Трэвис потребовал, чтобы я взял пластик с буквой L на бочку, который никуда не помещался. Он 22 дюйма и в ручной клади занимал ровно одно место, а в багаж его не сдашь. Плюс у меня был еще малый барабан, педаль, железо. Получается, что я в салон самолета не мог взять ничего, кроме этого долбаного пластика. И когда мы приехали в Шереметьево, Трэвис устроил скандал на стойке регистрации. Орал на них, что он американский гражданин и требовал каких-то особых условий. То ли за перевес хотел не платить, то ли больше вещей взять в ручную кладь. Поставил всех на уши, жутко матерился, но в итоге все же заплатил.
«Луне» предстоял большой тур по США на разогреве у команды The Pretty Reckless. Второй группой разогрева была британская команда Heaven’s Basement. Сначала Трэвис Лик планировал, что в Америку отправятся только музыканты и он (в качестве тур-менеджера). Ни техников, ни звукорежиссеров он брать не хотел. Слишком накладно. Но музыканты уперлись, что без Кронфельда они никуда не поедут. Это было самоубийством – ехать в большой тур по чужой стране без своего звукорежиссера. Плюс Макса был еще в том, что он учился в Штатах и даже успел поработать там в звукопрокатной компании. Поэтому имел представление о том, как устроена местная концертная индустрия и ориентировался в специфике вопроса. Кронфельд в свою очередь продавил, чтобы в тур взяли Андрея Бока. Он сказал, что без техника не справится. Повезло, что у Андрея уже была открытая американская виза. Он оказывался восьмым человеком в двух номерах по четыре. То есть доплачивать за размещение не приходилось. Бока окончательно убедил Трэвиса, сказав, что у него есть водительские права и он готов быть вторым водителем. Единственное, ему пришлось самому оплатить свой перелет туда и обратно.
Максим Кронфельд (звукорежиссер LOUNA 2013–2015 гг.)
Я очень переживал из-за этого тура, потому что знал, что по Штатам группы гастролируют, возя с собой все оборудование. И там звук намного важнее для слушателя, чем здесь. Там надо либо делать очень хорошо, либо не делать вовсе. А бюджет был сильно ограничен. Перед туром я очень форсировал историю с «Сеннхайзером», чтобы у нас были хотя бы нормальные микрофоны. В итоге туда мы везли гитары, гитарные процессоры, микрофоны и радиосистемы.
Музыканты «Луны» уже имели опыт авиаперелетов, но так далеко никто еще не летал, и в таких самолетах они тоже не сидели. Это был крутой борт авиакомпании Delta с экранами в подголовниках, с выбором еды и разносом алкогольных напитков. От неожиданного комфорта чуваки приободрились и незаметно для себя накидались халявной алкашкой.
– Я не совру, если скажу, что перед Америкой в группе атмосфера была самая дерьмовая из возможных, – рассказывает Леня. – После Каменца-Подольского мы все пересрались. В офлайне почти ничего не обсуждалось, но потом начинались длинные письма от Вити, бесконечные ответы на эти письма и так далее. Эти почтовые скандалы никак не решали проблемы, а только их усугубляли. Витя с Лусей стали давить на то, что гитаристов надо увольнять, а я занял позицию Сергея и Рубена. Отношения были – полное говно. И этот тур сгладил ситуацию. Мы все были очень воодушевлены, никто из нас до этого в Америке не был.
– Во время работы над альбомом «Мы – это LOUNA» мы с трудом доставали музыку из Рубена, – говорит Лу. Она уже постелилась в соседнем купе и пришла к нам. – Он приносил кусочки риффов и, когда над ними начинали работать, как-то их переделывать, вставал в позу и говорил, что его песню испортили и тогда он вообще ничего не будет приносить. Вообще-то у нас группа, работа всегда коллективная, но он этого не понимал. Так что к моменту вылета в Штаты атмосфера действительно была накалена, и мы надеялись, что во время этого тура что-то изменится.
Они вылетали из типичной осенней Москвы, где хмарь, дождь, слякоть и скот. После двух пересадок в Нью-Йорке и Атланте они прибыли в Джексонвилл. Вышли из аэропорта на жаркий, влажный как хамам тропический воздух Флориды, оглянулись по сторонам и застыли в ступоре. Они и вправду были в Америке. И это все не декорация, она действительно существует. Музыканты и техники стояли счастливые как дети, впервые попавшие в Диснейленд.
– Перед вылетом Трэвис разослал всем памятки, как надо вести себя в США, – продолжает басист. – Нельзя желать людям приятного аппетита. Вроде как ты желаешь, чтобы они были жирными, а у них лишний вес – это общенациональная проблема. Потом выяснилось, что это абсолютно не так. Говорил, что бухать там неприлично, что американцы – непьющая нация. Это тоже оказалось ерундой. Когда мы приехали в Техас, его родной, сука, штат, там на улицах такой залив щщей был, которого не увидишь даже на «Красном Октябре»! Говорил, что нельзя негров называть неграми. Мы это и так знали, но после того, как нас ограбили, мы дали себе вольную и стали называть их исключительно неграми.
– Кстати, мы точно не знаем, кто нас ограбил, – поправляет его Леня, – может, и мексиканцы.
– Но все равно мы считаем, что это были негры, – смеется Луся. – Если честно, после того как мы увидели, как они живут, по-другому называть их не хотелось. За все 46 дней, что мы были в Штатах, мы увидели только двух работающих чернокожих. Один мужик работал в баре, одна женщина – в аэропорту. Все. Остальные – это были ребята с укуренными щщами, которые постоянно заглядывали в наш багажник. И в этом нет ни капли расизма. Просто раздражение от гопоты.
– Также он прислал всем большой тур-бук, который он скопировал у Heaven’s Basement, где был подробно расписан тайминг всех выступлений и перемещений во время этого тура, – рассказывает Рубен. – Там были все адреса, маршруты, протяженность переездов, номера телефонов, куда звонить в какой ситуации и так далее. В России так тщательно гастроли никогда не планируют.