– Американцы очень гордятся своей страной, и если с иностранцами случается какая-то хреновая тема, то они очень сильно переживают, – рассказывает Леня, протыкая трубочкой маленький пакет сока. – Им действительно всем было очень стыдно, это было видно по реакции. Те же The Pretty Reckless подошли к нам и сказали, что им очень жаль и что это полный пипец. Говорили, что им стыдно за свою страну. В комментариях на Facebook американцы тоже много писали, что это треш, ад и позорище. В России если бы обокрали американцев, то пошел бы вал комментов, что так им и надо. Будут знать, как к нам приезжать. Здесь вам не тут и все такое. В Америке все по-другому. Луся пару раз со сцены сказала, что нас ограбили, и было видно, как люди в зале сопереживали.
Трэвис Лик смотрел на ситуацию шире. Он понимал, что на этом можно хайпануть, хотя такого слова еще не было. Он связался с компанией Adrenaline PR, которая занималась информационной поддержкой их тура, и сказал, чтобы они по максимуму подняли шумиху. Также он организовал сбор средств в счет пострадавших музыкантов. И американцы активно откликались, скидывая, кто сколько может. В результате было собрано около пяти тысяч долларов, которые были поделены между всеми, пропорционально понесенному урону. Конечно, эта сумма была каплей в море, у одного Рубена украли вещей и денег примерно на пятерку, но в той ситуации любая копейка была полезна.
– До ограбления Луся постоянно уговаривала нас заехать в «молл» пошопиться, и Трэвис всегда ворчал по этому поводу, – рассказывает Вит. – А так как теперь у самого Трэвиса украли вообще все вещи, даже сменных носков не было, то отныне в каждом новом городе мы ехали в торговый центр, и он покупал себе какую-то одежду. Что не могло не радовать Лу.
– Они ржали надо мной. Говорили: «Ну, мы же все понимаем, что сильнее всех пострадала Луся», – смеется вокалистка. – Но они не понимали, что это были не просто шмотки! Я морально вложилась в примерку каждой штанины! Я не столько убивалась из-за денег, потраченных на шмот, сколько из-за того, что все это я примерила на свою жопу!
Увлекательный рассказ о приключениях музыкантов в Америке прерывается остановкой поезда. Мы всегда стараемся выйти на улицу в такие моменты. В купе обычно набивается столько народу, что дышать можно, только забыв о том, что в мире есть кислород. Осознание того, что мы все это время дышали друг другом, приходит в тот момент, когда я выхожу в коридор, и окончательно оформляется на низкой платформе станции Кунгур. Холодный воздух приятно наполняет легкие и вступает в реакцию с выпитой водкой. Она повторно ударяет в голову не хуже крафтового пива, которое вынесло Андрея Бока в Пенсаколе. Только тут все наоборот, из жары в холод. Картинка перед глазами едва заметно плывет, а под волосами тихонько играет песня: «Ворох писем, не скучай. Похоронка, липкий чай»[10].
Глава 17
Долго наслаждаться ночным воздухом у нас не получается. Оказывается, что поезд стоит здесь всего две минуты и нам удалось прорваться на платформу только по недосмотру проводницы. Поняв, что из вагона вывалилась поддатая компания, она сразу начинает гнать нас назад. Орет, чтобы мы даже не закуривали, потому что добить сижку все равно не выйдет. Но парни собрались непростые, к крикам привыкшие. Несколько зажигалок чиркают практически одновременно. Чем громче ор проводницы, тем чаще раздуваются легкие рокеров, выпуская в ночь сладковатый фиолетовый дым. В поезд мы запрыгиваем уже на ходу.
Американцы сделали все, чтобы люди во всем мире воспринимали их страну как сказку. Люди с детства смотрят голливудские фильмы и видят полицейские машины, пожарные гидранты, мотели, небоскребы и провинциальные домики. Они почти уверены, что этой сказочной страны, скорее всего, нет. Это лишь иллюзия, картинка на экране. И, приезжая в Америку, надо либо поверить, что она все-таки существует, либо самому стать героем этого фильма. Музыканты группы LOUNA, не сговариваясь, пошли по второму пути. Дальше надо было осваивать правила игры. Жидкости тут измеряют в пинтах и галлонах, вес в унциях, а расстояния в милях. Москвичи долго не могли привыкнуть к личному пространству местных жителей. У них не принято в очереди дышать в затылок впередистоящему. Между людьми всегда сохраняется расстояние около полуметра или даже больше. Когда российские рокеры вставали в очередь, то на них косились как на карманников или извращенцев, пытающихся потереться о чужие чресла. Замечая косые взгляды, они делали шаг назад.
С душем, встроенным в небеса, разобрались быстро. Подлянка оказалась там, где ее не ждали. А именно в унитазе. Когда в фильме «Большой Лебовски» Чувака окунали головой в толчок, полный воды, это не был художественный прием. В Штатах действительно все унитазы наполовину заполнены водой, которая при смыве уносит все содержимое с собой, всасываясь как в самолете. Так как воды в толчке много, то в момент дефекации она часто брызгает на филейные части. А если процесс происходит стремительно, то жопу потом приходится вытирать полотенцем. Но есть и плюс – при такой системе отпадает необходимость использовать ершик. Нет ни чиркашей на стенках, ни палевных непотопляемых котяхов.
Музыканты группы LOUNA двигались все дальше на запад, продолжая играть свои роли в этом странном фильме. После боевика с ограблением включили канал National Georgraphic и каждый день меняли картинку за окном. Тропические пальмы Флориды сменились крокодиловыми болотами и лиановыми лесами Луизианы, в Техасе начались степи и перекати-поле, а в Аризоне включили прерии, огромные кактусы и каньоны невероятной живописности.
– Мы как-то остановились на заправке и не поняли, что за дым стелется по земле, – рассказывает Вит. – Оказалось, что это были облака. Мы просто ехали через высокогорный перевал. Там была индейская резервация, где местные жители рубились в игровые автоматы прямо на заправке. В резервациях разрешены азартные игры. А потом ехали мимо Эль Пасо, и Трэвис показывал нам Мексику – ее было видно через границу.
– При въезде в резервацию был контрольный пункт, – продолжает Бока. – Трэвис сказал, что если они узнают, что мы русские, то нас будут досматривать. И мы решили прикинуться американской группой на саппорте у The Pretty Reckless. Трэвис открыл окно, сказал, что мы все американцы, сейчас в туре и едем в Сан-Диего. Макс на переднем сидении поддакнул, а нам вопросов даже не задавали. Граница довольно условная, как с Белоруссией, но все же не хотелось терять время с этими проверками.
После Аризоны артисты въехали в цветущую Калифорнию. Причем это выглядело так, будто пустыня резко закончилась и начался оазис. По сути, это была та же пустыня, но ее искусственно мелиорировали и наполнили жизнью. От такой плотности событий взаимные обиды и недомолвки, накопившиеся в группе перед американским туром, отошли на второй план. Чуваки стали общаться, шутить, петь песни в пути. На какое-то время они снова стали единой командой.
– Мы приехали в Сан-Диего вечером, заселились в мотель и решили с Андреем Бока сходить в город, найти бухла, – рассказывает Вит. – Вот тогда мы увидели совсем другую Америку. До этого народ был ровный: обыватели, рабочий люд, бездельники. А тут было сборище каких-то адских фриков. Люди со всего мира съезжаются в Калифорнию в поисках американской мечты, но к успеху приходит, может быть, один процент. Остальные оседают в коробках на обочинах калифорнийских городов. Столько фриков и сумасшедших бомжей как в тот вечер я не видел никогда.
В Лос-Анджелесе выступление проходило в культовом клубе House of Blues на бульваре Сансет. Это был домашний концерт для группы The Pretty Reckless. Они не хотели ударить в грязь лицом и дико затянули саундчек. Британцы остались вообще без чека, а «Луне» надо было подключиться за пять минут. За четырнадцать концертов они уже так привыкли работать на предельных скоростях, что за эту пятиминутку успели не только подключиться, но даже чекнуться.
Еще одно отличие американских концертов от наших – это большое уважение к зрителю. У нас группе разогрева могут разрешить проводить саундчек перед публикой. А там, если в шесть открываются двери, то на сцене никого не должно быть. Шоу есть шоу.
– В LA на концерт пришел Уэс Борланд, гитарист Limp Bizkit, – рассказывает Луся. – Оказалось, что он бывший парень помощницы Тейлор Момсен, вокалистки The Pretty Reckless. Я пошла на второй этаж клуба, там встретила Адама Ламберта. Ну, думаю, окей, пойду в бар, винца выпью. В баре не протолкнуться, беру вино, поворачиваюсь и упираюсь мордой в грудак какого-то мужика. Поднимаю лицо, а это бухой вокалист Asking Alexandria. Он начал мне подмигивать, но я улыбнулась и быстренько срулила. А потом сделала пост: «Ликуйте, девоньки! Я только что уткнулась в жирное тело вашего кумира!»
– За время гастролей мы нормально заобщались с The Pretty Reckless, – рассказывает Леня. – Даже с их вредным гитаристом Беном каждый день хоть чуток, но разговаривали. А Тейлор Момсен здоровалась со всеми у нас в группе, кроме меня. Мы все решили, что просто я ей понравился. Она очень закомплексованная девочка, всегда в темных очках, интроверт. Я пытался пару раз с ней поздороваться, но она всегда отворачивалась и опускала голову. Или говорила «Hello» и сразу убегала. Это был не пафос, а наоборот, как ребенок, который стесняется. Я решил, что приставать к человеку не стоит, и тоже не напрашивался на общение. Было бы, конечно, круто с ней подмутить, но мы все сошлись во мнении, что она с Беном. Он – старый шакал, охомутал ее, пока она была еще несмышленая. А теперь, может, она и сама не рада, но никуда уже деться не может. В одной группе играют.
В Лос-Анджелесе были самые большие сборы за весь тур. Если в маленьких городах в зале было около пары сотен человек, то тут пришло больше тысячи. Но аншлаг в клубе House of Blues выглядел немного странно. В Америке строго соблюдаются нормы площади на одного человека в зале, поэтому sold out по-американски выглядит как зал, заполненный на две трети. Тут и безопасность, и пресловутое личное пространство. Хотя в первых рядах люди все равно набиваются очень плотно, как и положено на рок-концерте.