При всей замороченности на антитеррористической безопасности в Штатах нет рамок на входе в клуб. Досмотр посетителей довольно поверхностный, и при желании пронести что-то запрещенное в зал не составит труда. А еще в США разрешено оружие, и первое время чуваков не покидало ощущение, что какой-нибудь неадекват из зала может начать стрелять. Мало ли, русские не понравятся, или просто выпьет лишнего. Все помнили, что случилось с Даймбэгом Дарреллом, гитаристом «Пантеры» и братом упомянутого Винни Пола.
Рубен собирался купить в Штатах новую гитару и взял на это дело из Москвы две тысячи долларов. Он хранил их отдельно, в чемодане с вещами, чтобы случайно не потратить. Но незадолго до ограбления в Далласе зачем-то переложил деньги в рюкзак, и вся сумма пошла в фонд поддержки американских преступников. Он уже решил, что никакой гитары из Америки не привезет, но на помощь пришел Максим Кронфельд, который одолжил Рубену нужную сумму. После ограбления Макс стал самым богатым участником экспедиции, ведь только он единственный забрал все свои личные вещи из вэна в кафе и избежал их кражи. Он всем одалживал американские банкноты, кормил обедневшего Андрея Бока и вообще всячески выручал потерпевших. В группе даже появилась конспирологическая теория, что Кронфельд замешан в ограблении. Почему он всем дает в долг крупные суммы, но деньги у него не кончаются? А не их ли собственные деньги он им ссуживает? Это надолго стало поводом для приколов.
– У меня была детская мечта: поехать в Америку и купить там гитару, – рассказывает Рубен. – Я точно знал модель, которая мне нужна, и мы заехали в Guitar Centre в Лос-Анджелесе посмотреть ее. В Америке такая тема, что все цены указаны без налога. То есть написано сто долларов, а на кассе ты платишь сто десять. В каждом штате налог разный, но есть несколько штатов, где его нет. Поэтому я собирался купить ее в Портленде без налога, а в Лос-Анджелесе хотел просто пощупать инструмент. Увидел Gibson Les Paul, который мне был нужен, и попросил продавца подключить. Мы с Серегой начали рассматривать, обсуждать гитару. И тут этот продавец нам говорит: «А вы из России?» Выяснилось, что он бывший музыкант группы Zdob Si Zdub. Он сделал мне очень хорошую скидку, так что уже со всеми сборами получилось долларов на двести дешевле, чем она стоила изначально без налога. Я был совершенно счастлив. Ведь я купил гитару не где-нибудь, а в Los Angeles, West Hollywood, Sunset Strip. Это эпицентр музыкального мира! То самое место, где Guns N’Roses, Motley Crue и Megadeth творили историю. Потом мы отыграли концерт и после выступления плотно накурились с Кронфельдом за клубом. Я смотрел на звездное небо и понимал, что теперь уже ничего не важно. Мечта сбылась.
Максим Кронфельд (звукорежиссер LOUNA 2013–2015 гг.)
Как только мы приехали в Калифорнию, то сразу закупились травой в огромном количестве. Там это легально. В основном я был идеологом этой истории у нас в коллективе и замутил себе разрешение от доктора на покупку и употребление. Помню, мы с Рубеном выкурили огромный джойнт, глядя на ночной Лос-Анджелес, а потом пошли в гримерку, сели на диван и не могли встать с него четыре часа. Над нами все ржали, фотографировали нас, но нам было очень хорошо.
– Я захожу в гримерку и застаю там убитого в хлам Кронфельда, – вспоминает вокалистка. – Говорит: «Лусь, доведи меня, пожалуйста, до вэна, я не могу ходить». Скотт, техник Heaven’s Basement, увидел его и поднапрягся. Сказал, что это непрофессионально. Мы же договаривались, что будем им помогать с разгрузкой-погрузкой оборудования, а тут человек-камень вместо помощника. Я стала чуваков дергать, чтобы они подпряглись. В грязь лицом не ударить перед британцами.
Еще одно отличие американских концертов от российских заключается в том, что там все заходят в клуб сразу с открытием дверей. Внимательно слушают группы разогрева, вникают, рубятся даже под незнакомые команды. В России слушать саппорт не принято. Группы разогрева воспринимаются как неизбежное зло, которое надо просто перетерпеть. Идеальный расклад – это заливать кабину возле клуба и заходить уже непосредственно перед хэдлайнером. А если уж пришлось войти в клуб раньше, то надо стоять с кислой рожей и, сложа руки на груди, смотреть на артистов, как на говно. Но американцы открыты к новой музыке. Если уж их любимая группа доверила этой банде греть зал, значит, это действительно стоило послушать.
– После каждого нашего выступления мы в обязательном порядке шли на «мерч-плэйс» и общались там с публикой, – рассказывает Леня. – И ни один из нас не был обделен вниманием. Да, в России нас воспринимают все же как банду, в отличие от ДДТ или «Алисы», где есть только вокалист, но все равно мы давно уже не ходим вместе на интервью. А если я и приду, то будет странно, если я начну говорить о барабанных партиях или о музыке в целом. Здесь это никому не нужно и нет такой культуры – воспринимать музыкантов как самостоятельные творческие единицы. А вот для американских слушателей не было никакой разницы: стоит перед ними Луся, я или Сережа Понкратьев. Интерес был ко всем. Потому что там исторически сложившаяся традиция восприятия рок-групп. У них барабанщик тоже может быть большой звездой. Трэвис Баркер, Ларс Ульрих, Дэйв Грол, Чед Смит – примеров масса. Ко мне подходили люди, обсуждали мои тарелки, драм-сет и с искренним интересом спрашивали, какими барабанщиками я вдохновлялся. Здесь такое даже невозможно себе представить.
– Согласен, в России публике абсолютно насрать, кто там играет на гитаре, – поддерживает его Сергей. – Для них есть только вокалист и больше никого. Но если я пишу риффы, участвую в создании музыки и играю на сцене, то это уже очень много. Для меня во всяком случае. И я хотел бы получать с этого какие-то бонусы. А всем плевать. В то время меня, Рубена и Леню это особенно вымораживало. Я общался с представителем американской музыкальной индустрии, коренным американцем, и задал вопрос в лоб. Что первично: музыка или текст? И получил четкий ответ, что американцы сначала воспринимают музыку. Там люди придумали перегруз, и от этого поехал весь рок-н-ролл. Если бы гитарный перегруз не придумали, то, скорее всего, никакой рок-музыки и не было. Вся история тяжелой музыки строилась на том, что развивалась именно гитарная составляющая. Больше дисторшна, низкие строи, и музыка становилась другой. А потом начали писать более агрессивные тексты и пошло-поехало. А у нас людям похрену на гитары и дисторшн. В России это некий аккомпанемент к барду. И в этом огромная разница между российскими и американскими слушателями. К сожалению, это традиция, которую сломать очень сложно.
– Я, например, тоже не знаю, как кого зовут из группы Bon Jovi, – говорит Лу, – кроме самого Бон Джови. То же самое и у американцев. Из Guns N’ Roses знают только Слэша и вокалиста. А что касается меня, то я очень много работала над вокалом, росла от альбома к альбому, развивалась. И когда ребята возмущались, почему на мои мастер-классы на «Планете» ходят по пятьдесят человек, а на гитарные по два человека, то это потому, что я очень много сделала для того, чтобы поставить себя на такой вокальный уровень, который достоин мастер-класса. И это не высокомерие, а совершенно объективный взгляд. И для того, чтобы тебя котировали, можно было хотя бы раз поднять задницу и съездить со мной на интервью. Сколько раз я просила чуваков не то чтобы меня подменить, а просто съездить со мной. Однако в туре в восемь утра вставала и ехала на радио только я. Поэтому удивляться, что людям по большей части интересна только я, не стоит. Я постоянно развиваюсь, езжу на интервью, становлюсь более яркой и вообще нахожусь в гиперактивности, а они бухают по ночам, а по утрам спят.
– В той же группе The Pretty Reckless, например, тоже все внимание было приковано к Тейлор Момсен, а не к ее музыкантам, – продолжает Вит. – Так что это не только у нас так. Во всем мире наибольшее внимание уделяется вокалисту. Это человек, который своим уникальным голосом поет тексты, которые несут основной посыл группы. И только если у вокалиста не хватает харизмы, вес перемещается в сторону кого-то из группы. Но сколько было случаев, когда Сережа, например, брал слово на пресс-конференции или подходил к микрофону на сцене, а в результате это выглядело комично. Он не мог связать двух слов, при этом смущаясь. О чем тогда речь? Надо просто понимать, что без вокала никто не будет слушать инструментал, каким бы прекрасным он ни был. Ни песню «Мама», ни «Сделай громче!». За очень редким исключением смена вокалиста означает смерть группы или серьезную стагнацию. Я тоже такой же музыкант, как и Леня с Сережей, но иллюзий не питаю и понимаю, что все мы заменимы с большим или меньшим уроном для команды. Но Лу незаменима, и это абсолютно точно. Мне кажется, это какие-то детские завидки и комплексы на почве звездной болезни. Я всегда понимал свое место в группе и никогда не страдал от недостатка внимания к своей персоне. Чтобы воплотить свои звездные амбиции и быть в центре внимания, людям надо было в свое время больше заниматься вокалом и музыкальной грамотностью. Как Луся, например. Я лично всегда воспринимал себя, как рабочую лошадку, и мне этого достаточно. Я кайфую от самого творческого процесса и предпочитаю заниматься любимым делом, а не самолюбованием.
Еще одно удивление от США заключалось в том, что американцев абсолютно не волнует внешняя политика. Москвичи думали, что к ним будет какой-то дополнительный интерес из-за того, что они из России, но оказалось, что для местной публики это неважно. Некоторые даже не знали, где находится эта Россия. Американцы в первую очередь живут внутренними проблемами, и им крепко срать на геополитические напряги между странами. Темам, которые в России занимают первые полосы газет, здесь отведено несколько колонок ближе к последним разворотам.
После выступления в Лос-Анджелесе артисты заехали к родителям Трэвиса в Бейкерсфилд. Это городок в центре Калифорнии, откуда родом группа KoЯn. Они оказались очень милыми людьми, тепло приняли ребят и разместили их на ночлег. Потом было выступление в Сан-Франциско и дорога на север – вдоль Тихого океана с остановкой в Портленде. Пальмы за окном сменились красно-желтыми лиственными лесами и красивейшими озерами. Декораторы фильма старались как могли, и у них хорошо получалось не повторяться с картинкой.