В Вашингтоне на концерт пришел Дэн Корнеф, который сводил альбом «Мы – это LOUNA» все то время, что чуваки гастролировали по Америке. Он периодически отправлял им треки, а музыканты слушали и говорили Кронфельду свои замечания. Макс их суммировал и отправлял Дэну, а тот уже старался сделать так, чтобы и материал получался качественный, и артисты были довольны.
– Дэн пришел со своим братом Брайаном, – рассказывает Сергей. – На вид он был похож на гопника в косухе. Оказалось, что Брайан – большой любитель оружия, как и я. Он такой: «Чувак, ща я тебе покажу свою коллекцию». Достал свой стремный телефон и начал листать фотки. Когда я это увидел, у меня чуть дыня не сдвинулась. Реально. Там такой арсенал, которым можно вооружить целую дивизию! Сара Коннор со своими запасами отдыхает. У него дома целая комната-сейф, где стоят гранатометы, автоматы, куча другого оружия. Особая ценность коллекции – это пулемет «Максим» и коллекция маузеров.
Пользуясь случаем, Вит, Бока и Кронфельд взяли такси и поехали в самый центр столицы США. Посмотреть на Капитолий, Белый дом, монумент Вашингтона, мемориалы Линкольна и Джефферсона и другие символы американской демократии.
– Надо было зайти в Госдеп, получить зарплату за все годы подрывной деятельности в России, пробежаться по бухгалтерии, проставить галочки, – смеется Вит. – Возле Белого дома был пикет с протестующими, но ни ментов, ни военных мы не увидели нигде. Как и не видели пищащих рамок с лентами досмотра в аэропортах, магазинах, клубах и прочих публичных местах, кстати. Это при том, что все террористы мира мечтают уничтожить Америку. Там очень живописно, парк, лужайки прямо рядом с главными правительственными зданиями. Люди на них свободно сидят, отдыхают, запускают змеев, играют в мяч, и везде бегают хорошие такие, жирные белки. Все очень позитивно, расслабленно, будто это специально созданная картинка для иностранной прессы. Но только это была не показуха, а обычная жизнь. У меня случился разрыв шаблонов. Я еще подумал, что так и должна выглядеть уверенная в себе, по-настоящему сильная власть.
Вашингтон стал последним городом тура. Вернее – для двух других групп гастроли продолжались еще в Канаде и оканчивались тремя выступлениями в Нью-Йорке, Филадельфии и Бостоне. Но у «Луны» уже были забиты два концерта в Хабаровске и Владивостоке. Они долго работали над тем, чтобы выступить на Дальнем Востоке, поэтому не стали отменять эти концерты. Не могли огорчать своих слушателей ради нескольких лишних дней в Штатах. Хотя Луся всегда мечтала посетить Нью-Йорк и до сих пор этого так и не сделала. К тому же за эти полтора месяца сложилось ощущение, что все поставленные задачи уже выполнены. Можно было возвращаться домой.
– Всю дорогу мы с собой возили бутылку русской водки, – рассказывает Сергей. – И после последнего концерта в Вашингтоне открыли ее. Пригласили чуваков из Heaven’s Basement, выпили по чарочке, сфотографировались на память.
– Когда мы уезжали домой, у меня никакой тоски не было, – говорит Луся. – Я уже порядком устала, да и деньги кончались, начались обломы. Плюс ко всему хотелось уже выступить для нашей публики, на русском языке. Никаких страданий не испытывала. А вот Леня плакал…
– Дааа… У этого тура спонсором была компания, производящая электронные сигареты, – говорит Леня с грустной улыбкой. – И всю дорогу с нами ехали представители спонсора, которые на каждом концерте делали свое промо. Главной у них была девушка по имени Рэйчел. Мы весь тур с ней общались, я стрелял у нее эти сиги и только в Вашингтоне, когда я понял, что это последний день, поднажрался и решился предложить ей прогуляться, посмотреть город. У нас было часа три, наверное. Пока мы гуляли, я взял ее за руку, сказал, что она мне очень нравится. Она говорит: «Что ж ты все это время тупил?» А я на самом деле робкий чувак. Все мои угары с девчонками случаются либо сами по себе, либо инициатором выступает женщина, либо я просто играю роль. Я не умею нормально подкатывать, особенно если девушка мне по-настоящему нравится. А Рэйчел мне действительно нравилась. Я хорошо помню момент, как мы стояли с ней возле большого дуба, рядом лавочка, прямо как в «Форресте Гампе». У меня сразу романтика поперла, ты переедешь ко мне в Россию, я перееду к тебе в Денвер и так далее. Все уже садились в автобус, и у нас оставалось еще пять минут. Я ее обнимаю, у нее слезы. Как в фильме «Дневник памяти». Мы были рядом полтора месяца, а поняли все только в последние два часа.
– Я не хотел уезжать. – продолжает Сергей. – Хотел, чтобы этот тур не кончался. Такого приключения у меня не было никогда в жизни, и я от Америки взял все, что только можно было. Это были сорок шесть дней праздника и позитива за редким исключением. Ну и, конечно, было понимание, что дома меня ждет нагоняй от жены, как обычно после гастролей.
– А я хотел домой, – говорит Рубен. – Во-первых, у меня накопились серьезные долги. Я занял у Макса Кронфельда много денег, купил ноутбук и гитару. Во-вторых, жутко скучал по жене и ребенку. Ведь я уехал, когда Андрюша только родился. В-третьих, понимал, что надо заниматься восстановлением документов. Нас впереди ждали российские гастроли, а у меня не было внутреннего паспорта, только эта бумажка из консульства.
– На самом деле уже накатила тоска по знакомым, по родным, – продолжает Вит. – Плюс некая языковая изоляция. Мы в основном общались в своем кругу, а с ними бекали-мекали, кроме, может, Рубена и Луси. Под алкашкой языковой барьер стирался немного, но все равно мы уже прилично подустали. Плюс эти северные штаты уже не так удивляли. Там природа более похожа на нашу, да и погода стааааааа……
Глава 18
Большой корабль заходит в грузовой порт Чикаго. На берегу работают краны, расставляя разноцветные морские контейнеры в высокие стопки. Мы вместе с музыкантами «Луны» стоим на палубе и с интересом наблюдаем за портовой жизнью. Я не знаю, почему мы плывем именно на грузовом корабле. Такие вопросы стоит задать тому, кто планировал логистику. Солнечное утро, прохладный воздух приятно наполняет теплые после сна легкие. Я чувствую подъем и небольшой мандраж, ведь я впервые в Америке…
– Вов, ты уснул что ли? – я прихожу в себя от того, что Вит трясет меня за колено. – Я тут рассказываю… Ну ты даешь! Все, тогда ложимся спать.
Я крепко пьян, но мне все же удается испытать чувство стыда. Время близится к пяти утра, техники уже спят, а музыканты «Луны» еще держатся, рассказывая про свои заморские приключения. Видимо, сама тема бодрит, и они смогли продержаться так долго. Я с трудом поднимаюсь и нетвердой походкой двигаюсь по вагону в сторону своего купе. Сегодня я еду вместе с чуваками из Lori Lori, но они уже давно спят. Хорошо, что я всегда застилаю постель в самом начале пути.
Потрясениям и праздникам – нет.
Горизонтам и праздникам – нет.
Вдохновениям и праздникам – нет, нет, нет, нет.
Безрыбье в золотой полынье,
Вездесущность мышиной возни,
Злые сумерки бессмертного дня.
Долгая, счастливая жизнь.
Такая долгая, счастливая жизнь.
Отныне долгая, счастливая жизнь
Каждому из нас[14].
Я просыпаюсь как всегда под случайный саундтрек. Наша остановка только через полтора часа, и до закрытия туалета остается время. Так что я решаю еще полежать и дослушать песню, звучащую в голове. Но главное препятствием к тому, чтобы встать, это не столько песня (я ее уже много раз слышал), сколько общее состояние здоровья. Организм работает ни к черту. В голове пульсирует, горло пересохло, а во рту даже кошки отказались бы сходить по-большому, сославшись на антисанитарию. Лирика Егора Летова хорошо ложится на утреннюю похмельную депрессию, помогая опуститься на самую глубину и оттолкнуться от дна. Покачиваясь и постукивая на стыках рельс, поезд тащит мое слабое тело вдоль уральского хребта в промышленный город Челябинск.
Прилетев в Москву из Штатов, музыканты провели дома меньше суток. Бешеный темп, взятый в Америке, не оставлял их и в России. Им предстоял длинный перелет в Хабаровск, а перемещение слева направо по карте всегда дается очень непросто. За двое суток они пересекли четырнадцать часовых поясов, проведя в воздухе почти восемнадцать часов. Это серьезное испытание для организма и нервной системы. Спасали только аншлаги на концертах и огненный прием российской публики. На волне международного успеха билеты на родине продавались очень бойко. Да артисты и сами успели соскучиться по своим слушателям и русскоязычной программе.
После дальневосточных гастролей в Москве их ждала большая пресс-конференция. Они сидели в кафе, а к ним по очереди садились журналисты разных изданий и делали интервью. Такого внимания со стороны прессы, артисты еще не видели. Им действительно удалось сделать то, что казалось для отечественной рок-сцены просто невозможным. Шутка ли, группа LOUNA проехала всю Америку, выступая для местной публики. Они доказали, что российская рок-музыка может быть понята и принята на Западе. При этом за ними не стоял богатый рекорд-лейбл или продюсер с волосатыми руками. Полный DIY.
Трэвис Лик
Музыкальная индустрия в Соединенных Штатах – это на самом деле индустрия. Ее волнуют только деньги. Если ваша группа может продавать билеты, то им все равно, откуда вы. В США есть группы, наверное, из всех стран мира. Но российская команда, которая проехала бы с крупным туром и открыла бы себя для широкой аудитории США – это большая редкость. Просто в России почти нет людей, способных писать тексты на английском языке, или я их не знаю. Американцы не слушают музыку, не спетую на английском. За исключением испанского, потому что там очень много испаноговорящих американцев. Еще мы придаем несколько меньшее значение текстам, чем русские. Нам нужно, чтобы тексты были не очень мудреными. А еще одно препятствие для российских групп – это стоимость тура. Визы, обработка Госдепартамента, авиабилеты, гостиницы и так далее, все это чрезвычайно дорого. Я не буду говорить, сколько было потрачено на тур группы LOUNA, но это было ближе к ста тысячам долларов, нежели к нулю.