И тут, стоя в челябинском клубе, я вывожу формулу счастья. Счастье – это быть шестнадцатилетним и нестись в серкл-пите на концерте любимой группы. Каждый может подставить в эту формулу свой возраст.
Глава 21
– Володь, ты, наверное, уже сворачивайся, через полчаса отправляемся, – говорит Андрей Бока. Я всегда стараюсь работать до последнего клиента, надеясь еще что-то продать.
– Да, конечно, – на самом деле я рад, что торговля закончилась. Все же чувствую я себя до сих пор неважно. Вчерашний адок еще отдается слабостью в голове и в теле.
Гримерка в клубе «Галактика развлечений» представляет собой небольшое и довольно узкое помещение с зеркалами вдоль длинной стены. Но зато здесь есть бонус в виде прямого выхода на улицу. Всегда хорошо, когда можно без суеты выскользнуть через черный ход и прыгнуть в автобус. Но самые прошаренные поклонники знают про такие лазейки и скапливаются кучками у двери в надежде на автограф и селфач. Музыканты обычно не отказывают и уделяют им столько времени, сколько нужно. Но не в этот раз. Мы действительно торопимся на поезд. Нас подгоняет Глеб Юрьев, сопровождающий группу, начиная от Перми. Глеб работает с Женей Никатовым, который организует сегмент тура и выполняет роль промоутера на месте. Разруливает вопросы с площадками, транспортом, заселяет артистов в гостиницы и закупает бытовой райдер.
– На «Фрост Фесте» в Москве нас немного удивило, что для группы LUMEN перекрыли весь бекстейдж и запрещали другим музыкантам проходить к сцене, – рассказывает Вит. Мы уже сидим в автобусе и ждем, пока все выйдут из клуба. – Не то чтобы это было большой проблемой, но мы и раньше на фестах это замечали и удивлялись. Это при том, что команды выступали в равных условиях и уже примерно одинаковые по популярности. Как если бы Limp Bizkit и Korn запрещали бы друг другу перемещаться на бекстейдже. Я еще понимаю, когда на фестивале Kubana все перекрыли для System of a Down. Но это уже перегибы организаторов, которые хотят показать звездам, как у них тут все безопасно.
– Все бы ничего, но они мешали нашим техникам собирать наш же аппарат, – говорит Луся. – А нам надо было на поезд. Но Вадим Базеев потом извинялся, он не хотел, чтобы так вышло.
– Да, это путинское перекрытие дорог ни к чему, – добавляет Вит. – Мне лично по душе, когда на фестах за спиной куча народу стоит: коллеги из других банд, друзья, зеваки. Ведь чем их больше, тем, значит, твоя группа интереснее, и это тоже прибавляет сил и уверенности на сцене. Получается двойная энергия. И от зала, и от чуваков, которые находятся за нашими спинами, смотрят, подпевают, оценивают, поддерживают. Да и выглядит это по-западному, по хардкору. Поэтому я всегда рублюсь за то, чтобы наша сцена громко и сбалансированно звучала во все стороны, а не как у большинства групп с ушным мониторингом – только барабаны на сцене слышны, и люди в тишине с гитарами кривляются. Из-за кулис сцены это выглядит довольно комично, да и впечатление о группе оставляет не особо крутое.
Рустем Булатов
В какой-то момент на фестивалях нас начало напрягать то, что за сценой всегда полно народа. Это само по себе нормально, но только не тогда, когда случается какая-нибудь хрень. Например, полетели наушники или провод развалился – нужно быстро решить. Но технику приходится проталкиваться через людей по пути в гримерку, потом обратно, или угадывать в толпе за сценой представителей проката – у кого просить помощи в решении проблем? Даже этого было бы достаточно, чтобы перекрыть все, но мы в своей жизни видели и не такое – пьяные друзья-музыканты иногда хотят брататься прямо во время твоего сета, фотографы пытаются выбежать на центр сцены за удачным кадром… Это все сбивает. Для нас выступление – это не просто публичное исполнение песен, это обмен энергией с залом. В этом процессе нам не нужны посторонние. Это очень важный момент для нас. Даже на собственных съемках и трансляциях мы всегда старались сделать так, чтобы операторы как можно меньше отвлекали нас и слушателей. Не везде это получилось, но принцип всегда был такой. Вот только поэтому, когда статус нам позволил оговорить этот момент в райдере, мы тут же сделали это. Это не каприз. Это стремление к тому, чтобы каждое выступление было крутым. А ждать запасные наушники из гримерки пять минут – это не круто.
– А я должен был играть с «Бригадным подрядом» песню «Не дарите, мамы, сыновьям гитары», – говорит Сергей, который только что зашел в автобус и погрузился на привычный для себя первый ряд сидений. – Я с ними почекался, уехал домой, час поспал и когда возвращался, то опоздал буквально на две минуты. Забегаю, а они уже играют. Просто я живу в такой перди, что там надо за день звонить и заказывать машину. Пришлось с руки тачку ловить.
– Прошу обратить внимание, что на дворе был 2016 год, у всех уже давно айфоны с «Яндекс такси» и «Убером», а Сергей Понкратьев до сих пор по телефону такси вызывал, – смеется Леня, а за ним и все в автобусе.
– Да нет же, – оправдывается Сергей, – просто свободных машин не было. Это же Новый год.
На эти «Фросты» в группу вернулся Андрей Медведев. К этому времени он уже жил и работал в Германии, но на новогодних праздниках оказался в России. А штатный тур-менеджер «Луны» Андрей Бока, напротив, отбыл с официальным визитом в Лос-Анджелес. Он поехал проводить лудотерапию в компании друзей. Так как Медведев был уже воробьем стреляным, то ничего объяснять ему не пришлось, он с ходу включился в работу. Не обошлось и без радостного угара по случаю возвращения в волшебный мир рок-н-ролла.
– В Нижнем Новгороде мы с Медведем убрались в кал и бесились у меня в номере, – рассказывает Вит. – Включили «Пионерлагерь Пыльная Радуга», наш любимый с ним альбом «Правда о потерянном времени», устроили дикий слэм и даже хотели выкинуть телевизор из окна. Начали его уже пристраивать на подоконник, но не удержали, и он свалился на пол. В итоге мы зачем-то стянули матрас с моей кровати на пол, затащили в коридор перед входной дверью, и утром я проснулся около двери. Проспал там всю ночь. Потом Крэкс, организатор «Фроста», мне звонил и говорил, что ему гостиница предъявляла за сломанный телевизор. Я дико извинялся, сказал, что готов покрыть расходы, но он в итоге как-то сам разрулил и не пришлось ничего платить.
Андрей Медведев (тур-менеджер LOUNA)
Мы там очень хорошо посидели в кафе с группой LUMEN, и Луся попросила меня помочь отвести Виталика в номер. Потому что он уже был совсем на рогах. В итоге мы осели у него в номере. Начали слушать последний альбом ППР по кругу. Причем с мобилы. А он довольно длинный, из двух частей, и мы гоняли его больше одного раза. Орали все песни, бесились, прыгали на кровати, орали в окно. Это было очень весело. Мне кажется, что мы там даже продолжали бухать. Я смутно помню движуху с телевизором, но уснул я на полу. Потом проснулся, как ответственный тур-менеджер разбудил Виталика и пошел к себе в номер приводить себя в порядок.
Зимой группы обычно не ездят в большие туры. Это время коротких связок по два-четыре города или вовсе одиночных выездов в близлежащие города. Такие, как Тула. Они уже второй год выступали в байкерском клубе «М2». Это ангар, затюненный под рок-клуб. В этот раз его уже доделали и привели в порядок, а год назад это было весьма трешовое местечко. Гримерка представляла собой скворечник ровно над сценой, в который надо было подниматься по практически вертикальной лестнице. Роль отопления в зале играли бочки с горящими в них кострами. Американская уличная классика.
– В этот ангар набилось столько народу, что он не успевал вентилироваться, – рассказывает Сергей. – Там было очень душно, и все адски текло.
– Наш автобус припарковался на дороге, и нам надо было до него пройти после концерта, – говорит Вит. – Мы вышли из клуба и увидели людей, лежавших вповалку на улице. Как на поле битвы.
– Столько упоротых людей, кошмар просто, – продолжает Сергей. – И непонятно было, что с ними. Мертвые просто. Мы даже испугались немного. Стали спрашивать, что случилось.
– Это выглядело, как в «Норд-Осте», когда людей выносили и складывали у дверей, – добавляет Рубен.
– Да, мы сперва реально подумали, что они задохнулись в давке, – говорит Вит. – Или байкеры устроили тульскую резню. А потом нам сказали, что они просто пьяные.
Перед весенним туром группа выпустила макси-сингл «18+». Первые годы LOUNA релизила по одному альбому в год, а тут перерыв в два с лишним года. И все равно слушатели получили не полноценную пластинку, а только три трека. Да, был перерыв, связанный с рождением наследника, да, работали над программой с симфоническим оркестром, но такая пауза говорила о серьезном кризисе в группе.
– Когда Витя прислал песни для сингла уже с текстами, то у меня окончательно настроение испортилось, – говорит Леня. – Обычно, когда он присылает новые песни, все как-то реагируют, а тут никто не ответил на письмо. Все промолчали. Первый раз такое было. Я понимал, что коммуникации между нами нормальной нет, и не было смысла выражать какие-то мысли. Все воспринималось в штыки. В песне «Сердца из стали» изначально была строчка: «Здесь лишь ты и я». Типа что есть только Луся и он. И когда мы потом встретились на репетиции, я сказал, что не очень круто с его стороны так говорить.
– Конечно, я не имел в виду себя и Лусю в контексте противопоставления кому-либо, такого и в мыслях не было, – отвечает Вит. – Скорее это был абстрактный образ конфликта между какими-то двумя сторонами, между «ты» и «я». Я писал этот текст, думая о группе, но он все же не такой конкретный. Я старался сделать смысл максимально общим, чтобы разные люди воспринимали песню по-своему. Но чтобы Леня не нервничал, я поменял эту строчку на «Здесь нет „мы“, лишь „я“». И так, наверное, даже лучше звучит, хотя как раз более конкретно по смыслу стало и более коряво с точки зрения языка.
– Я помню, что ехал в машине и мне позвонил Леня. Говорит: «Послушай», – говорит Сергей. – Я послушал и вообще не понял, что это было. Хорошо, что Виталик хотел для себя найти области, в которых он еще не работал, но мы ожидали других текстов. В «Суперхите» хотели какую-то мотивашку или что-то про рок-н-ролл. И потом стало понятно, что этот трек вообще никто не понял. Никто же не знал про наши напряги внутри группы. Только, может, самые близкие друзья.