– На пресс-конференции Сережа Понкратьев выдал фразу, которая стала мемом, – смеется Леня. – Его спросили: «Что для вас значит пережить „Нашествие“?» Он подумал и ответил: «Чтобы пережить „Нашествие“… Надо его пережить».
Мы все еще сидим в гримерке и разогреваемся пивком перед концертом. Живодер уже успел разговеться в одиночку и спит на VIP-диванчике, подложив руку под голову. Подонки не растерялись и сунули ему в раскрытый рот ветку сельдерея. Звукорежиссер так и продолжает спать с видом спившегося кролика.
Вообще жизнь артистов очень похожа на жизнь профессиональных спортсменов. Только вместо тренировок у них репетиции, а вместо соревнований – концерты. Выкладываются они на сцене не меньше, и после каждого гига одежду можно выжимать от пота. Если представить футболистов, которые перед матчем заливаются алкашкой, а потом полтора часа носятся по полю, то вот это и будут рок-музыканты. От такого образа жизни организмы постепенно изнашиваются, и к сорока годам, а у кого и раньше, выползают всякие нехорошие болячки. В первую очередь страдают желудок, печень и почки, плюс периодически случаются травмы тела.
– Я всегда рублюсь за то, чтобы на сцене был хороший громкий звук, – рассказывает Вит. – Даже при том, что мы играем с ушными мониторами. Люди, которые находятся за сценой и по бокам от нее, тоже должны кайфовать, а не слышать одинокий стук барабанов. И меня всегда особенно бодрит, когда за сценой стоят коллеги из других групп. Обычно на фестивалях народ тусит на сцене. Я тогда стараюсь выжать из себя максимум, чтобы не ударить в грязь лицом. При этом я никогда не разминался перед выступлением, я просто выходил и рубился на кураже и адреналине. И вот на «Улетае», ближе к концу сета, я стоял и пел бэки в микрофон. Вес был на левой ноге, а правую я отставил назад в упоре. И тут я почувствовал, что меня как будто кто-то хлестанул сзади по икре цепочкой. Я еще обернулся с негодованием, типа кто это такой приколист. Но никогда сзади не было, все на своих местах. Тогда я подумал, что кто-то кинул в меня батарейкой. Почему-то я представил именно батарейку «крона».
Нога начала болеть, как будто ее свело. Вит смутился, но привлекать внимание не стал. Группа доиграла сет, и он даже пытался как-то минимально рубиться, используя оставшийся ресурс мышц. После выступления они сошли со сцены, еще часа полтора тусили на бекстейдже и только после этого Вит с Лусей и Бока отправились в травматологию.
– Меня там осмотрел врач и сказал, что все серьезно. Вот тут у меня был разрыв мышцы, прямо ощущалась ямочка, – Вит тыкает пальцем в татуировку с изображением картины Бэнкси у себя на правой икре. – Сказал, что надо накладывать гипс, иначе нет гарантий, что мышца не порвется полностью. Тогда восстановление займет намного больше времени. Там мне наложили архаичный гипс на всю ногу до паха, и обратно в гостиницу я добирался, опираясь на Бока и Лусю.
– Витя был в кал. – говорит Лу. – Я ему сразу после выступления перемотала ногу эластичным бинтом, и он скакал там на бекстейдже. И если бы я не настояла, то он бы и в травму не поехал. А потом, когда ему наложили гипс, он начал нести всякую пьяную чушь. Что-то типа: «Все, берите другого басиста, он хоть будет двигаться на сцене. Я потом вообще не смогу нормально ходить». Начал накручивать себя, прямо выбесил. Но все оказалось не так страшно, как он себе напридумывал.
Возвращаясь в Москву, Вит протестировал готовность аэропортов принимать людей с ограниченными возможностями. Оказалось, что с этим вопросом все более чем хорошо. Ему сразу выделили инвалидную коляску и провезли мимо всех очередей и досмотров прямо к выходу на летное поле. Такой особый подход смутит любого человека, привыкшего самостоятельно себя обслуживать. В Ижевске маленький аэропорт, и расстояние от зала ожидания до самолета небольшое. Пассажиры рейса «Ижевск – Москва» наблюдали через окно, как специально обученные люди докатили коляску с музыкантом до трапа. Там жутко смущавшегося Вита пересадили на узкий стульчик со спинкой и как африканского царя на руках подняли в самолет. На предложение самостоятельно запрыгать по лестнице стюарды ответили строгим отказом. Оно и понятно. Если бы музыкант оступился и сломал себе шею, то их бы потом наругали.
В Москве Вит прошел более детальное обследование, сделал МРТ, и оказалось, что у него разрыв камбаловидной мышцы второй степени. Очень редкий случай, потому что эта мышца выдерживает напряжение в четыреста килограмм, и если рвется, то это бывает только при мощных ударных нагрузках у профессиональных спортсменов. Операцию при таком разрыве не делают, просто занимаются восстановлением. Первый специалист, к которому он обратился, посоветовал держать ногу в покое, и Вит благополучно отлеживался дома две недели. А когда он поехал в клинику «Чайка», где восстанавливаются профессиональные спортсмены, ему сказали, что овощной режим при такой травме противопоказан. Мышца атрофировалась, и теперь на восстановление уйдет больше времени. Кстати, лечил его в «Чайке» в числе прочих гитарист группы Arda Александр Лежнев. Оказалось, что он очень крутой мануальщик.
На фестивалях «Чернозем» и «Тамань» басист уныло сидел на барабанном подиуме, вытянув пострадавшую ногу. Чтобы хоть как-то придать телу динамики, он мотал головой, но и это не приносило ему радости. Кепка слетела, волосы растрепались, и все это выглядело так себе. Успокаивало басиста только понимание того, что щит хэппенс. Музыканты периодически ломают конечности и выступают в гипсе: Дэйв Грол, Вис Нильс, Аксл Роуз. А диджей группы Slipknot Сид Уилсон вообще как-то сломал обе ноги на концерте и потом долгое время выступал в инвалидном кресле.
К фестивалю «Огни», который проходил в Екатеринбурге, Вит уже успел восстановиться до того, чтобы стоять на сцене на своих ногах.
– На «Огнях» мы, наконец, задружились с группой «Пионерлагерь Пыльная Радуга», – говорит Лу. – До этого они думали, что мы какие-то пафосные говнюки. У нас были гримерки рядом, мы ходили друг к другу, выпивали, я помогла Румянцеву с голосом, и с тех пор мы начали хорошо общаться.
– Но самое эпичное общение вышло с Русланом Пургеном, – продолжает Вит. – Он зашел к нам в гримерку и начал высказывать, что мы не правы, когда не поддерживаем курс партии и правительства. Что Путин – лучший президент и так далее.
– Руслан еще начал гнать на «Порнофильмы» и ППР, – добавляет Леня. – Что они уже достали ныть в своих песнях. Типа все, кто ныл, плохо кончили.
– Он стал рассказывать, что у него бизнес по восстановлению ретро-автомобилей и как ему хорошо живется в России, – рассказывает Луся. – Я его спрашиваю: «У тебя ИП или ООО? Как ты налоги платишь?» А он такой: «Я не плачу налоги, я анархист». Ааа, ну окей, все понятно. Даже мы, казалось бы, протестные музыканты, налоги платим, а он патриотичный бизнесмен и не платит.
– Да он ходил там, всех донимал, – говорит Вит. – Чуть конфликт не случился из-за него. Зашел в очередной раз к нам в гримерку, бухой уже. А на полу сидел Леха Могилевский, басист ППР с пивом. Руслан задел его ногой и выбил из рук стакан. Я вижу, что Леха напрягся, уже вставать собрался. А он парень здоровый и серьезный, может втащить. Я сразу его успокоил. Типа Руслан просто пьяный, не стоит реагировать.
– Я мало что помню из этих движух, – добавляет Леня. – После нашего сета меня так плотно накурили, что конец дня прошел как в тумане.
В гримерку заходит Глеб Юрьев. Он говорит, что сейчас будут открывать двери, и я спешу на торговую точку с мерчем. Глеб появился очень вовремя. Фестиваль «Огни», о котором мы как раз разговаривали с чуваками, стал последним выступлением перед второй частью «Дивного нового тура». Того самого, в котором я пребываю с группой LOUNA уже девятый день, проехав с ними семь городов: Нижний Новгород, Саранск, Ижевск, Киров, Пермь, Челябинск и Тюмень. История сливается с настоящим. Остается только дожить этот день до конца.
Глава 25
Точку с мерчем оборудовали возле раздевалки. Люди снимают верхнюю одежду, проходят мимо меня и поднимаются по лестнице в зал. Я додумался, наконец, написать на листе номер телефона для банковских переводов, и после этого продажи по безналу резко поперли вверх. Один товарищ сходу закупается на пять с лишним тысяч, задав тонус всем остальным в очереди.
– А сама Лусинэ Геворкян где? – спрашивает меня чувак в балахоне «Король и Шут».
– В гримерке, – отвечаю я, раскладывая на столе кожаные браслеты разных цветов. Их очень много, и важно не запутаться в количестве.
– А почему не выходит?
– В восемь часов выйдет.
– А она петь-то будет? – чувак не успокаивается.
– Конечно. Иначе зачем мы все тут собрались?
В восемь часов Лусинэ вышла вместе с друзьями и спела все шлягеры вокально-инструментального ансамбля «Лоуна». Надеюсь, чувак остался доволен. После концерта я как всегда еще около часа торгую, сворачиваю товар и иду в гримерку. Там уже жарко.
Как-то само собой туса смещается в сторону шеста, установленного на сцене. Рядом разложены коробки с пиццей, стоит плошка с орешками и бутылки с лудой. Граждане очень быстро раскрепощаются и начинают по очереди пробовать шест на вращение. У него очень удобная конструкция, он сам крутится вокруг своей оси. То есть достаточно только покрепче уцепиться за ствол и придать телу нужное ускорение для выхода на орбиту. Эстетичнее всех пол дэнс получается у Сергея Понкратьева. Талантливый человек талантлив во всем. В процессе вращения он умудряется подтягиваться на шесте, выгибаться назад и отставлять ногу. Все это происходит под радостное улюлюканье коллег и задорные крики Андрея Бока: «Пошла гуляночка! Пошла луда!»
Сережа продолжает представление, натирая паховой областью блестящий шест и вызывая бурю эмоций у счастливых зрителей. Он выглядит как всегда на стиле: кроссовки, белые носки, черные шорты по колено, белая футболка ОШК, косуха и темные очки. В те моменты, когда его рука не сжимает шест, в ней сразу оказывается отпитая наполовину бутылка водки. Он периодически прикладывается к ней, будто к пиву. Сергей очень хочет заставить Лусю залезть на шест, но вокалистка долго отнекивается, с трудом сохраняя способность говорить. Все это нереально смешно. Дико угарая, Лу все-таки соглашается сделать пару оборотов вокруг стального жезла, но перед этим густо смазывает его спиртовым антисептиком. Мало ли кто и чем об него терся. Еще не хватало тут эболу подцепить.