— А куда ты держишь курс?
— Да тут Андрюша мой гуляет где-то со своей подругой. Хочу с ним объясниться.
— Не хочешь позвонить ему? — вспомнил вчерашнее Кока.
— Нет смысла. Он уже трубку не берёт. Теперь мне ясно, почему он охладел ко мне, — задумчиво произнесла она, будто размышляя сама с собою. — Но главное, что он в ней нашёл? Ведь ни лица в ней, ни фигуры. Пройдёт рядом – не заметишь.
— Конечно. Тебе никто даже в подмётки не годится. А это платье тебе очень идёт. Ты в нём потрясно выглядишь.
— Спасибо, конечно, — благодарно взглянула она на Коку, — да что толку? Всё равно, он почему-то к ней прилип. — Маричка остановилась перед брамой и заглянула внутрь. — Они должны быть где-то здесь, — зашла она сама во внутренний дворик, — но здесь их нет. Так странно.
— Слушай, Маричка, а на черта они нам сдались, чтобы их ещё искать. Пускай они сами нас ищут.
* * *
Серж подошёл к музыкальному театру за пару минут до конца спектакля. Храм искусства располагался на левом берегу Ужа неподалёку от моста Влюблённых. Издалека здание с высоким колосником и нависающей прямоугольной крышей, покрытой металлической черепицей, было чем-то похоже на гигантскую двухярусную пагоду, вблизи же оно своей монументальностью напоминало чем-то кремлёвский дворец съездов.
Серж прошёлся перед зданием, разглядывая многочисленные афиши. На той, что висела в окне «Сегодня», значилось: Гастроли Луганского областного академического музикально-драматического театра
Григорий Квитка-Основьяненко
«Конотопская ведьма»
Современный абсурд в двух действиях (с песнями и танцами).
Это что-то новенькое, подумал он, такое с «Конотопской ведьмой» ещё никто не вытворял!
Время тянулось ужасно медленно. Чтобы чем-то занять себя, он спустился по ступенькам к набережной и, облокотившись на перила, стал глядеть на медленное течение Ужа.
Наконец, из входных дверей театра показались первые зрители. Серж поднялся наверх, пристально вглядываясь в проходящие мимо лица. Вскоре из дверей повалил целый поток. Люди быстро расходились в разные стороны, кто молча, кто оживлённо обсуждая спектакль, пока не вышел кто-то последний и широкая площадь перед театром полностью не опустела.
Неужели пропустил, не разглядел её?
Серж в растерянности спустился вновь к набережной, и на ближней лавочке под густым развесистым каштаном, к удивлению своему, обнаружил Оксану. Грустная и невесёлая, она сидела там рядом с сестрой.
— Добрый вечер! — первой поздоровалась с ним Светлана.
— Добрый вечер, — поздоровался с ней Серж.
— А ты говорила, что он не придёт, — кивнула она Оксане.
Та потупилась и ничего не сказала.
— Вы нас проводите? — поднявшись со скамьи, спросила его Светлана.
— Как видите, — улыбнулся Серж, — я только за этим сюда и пришёл.
Оксана встала слева от него, Светлана – справа, в результате чего он оказался посредине между двух сестёр. Первые десять шагов они прошли молча.
— Ну, и как вам, спектакль понравился? — прервал молчание Серж.
— Очень, — ответила Светлана. — Так свежо, так смело ещё никто не интерпретировал эту пьесу!
— Ну, вообще-то это не пьеса, а повесть, но не важно, — уточнил Серж. — Мне интересно другое, как можно было из неё сотворить абсурд?
— Да, абсурд оказался полным! Режиссер из Луганска перевернул всё вверх тормашками. Вместо народных танцев артисты у него танцуют хип-хоп, вместо обычных песен поют рэп.
— Неплохо! — ухмыльнулся Серж. — А содержание он тоже переиначил?
— Ну, ясное дело! В оригинале ведь что: приходит сотнику приказ – отправить всех козаков из Конотопа в Чернигов. Здесь же, в связи с современными веяними, пришёл приказ другой – отправить всех в Европу. Но сотник в последний момент, как водится, перемогу обернул взраду и решил никого в Евросоюз не отправлять. А заняться более привычным делом – искать виновных, почему в Украине целый месяц нет дождя. Другими словами, почему украинцам так плохо живётся. В повести сотник нашёл виноватых: ими оказались ведьмы. Здесь же виноватыми оказались москали. Виноватой оказалась Россия, виноватыми оказались все, кто говорит на русском языке.
— Это же полный абсурд!
— Именно! Дальше-больше! Вместо семи ведьм привели на майдан семь ватников и заставили их прыгать. Всех, кто отказался – тех сожгли! Только одна ведьма всех перехитрила. Навела на всех чары, и вместо неё бросили в костёр колоду. И пока все пели гимн, отобрала у нас Крым.
— Это что же, главной ведьмой Явдохой в спектакле оказался Путин?
— Именно! Вам ведь нравится тот абсурд, что творится сейчас, Серж?
— Я его просто обожаю, — ответил он, хотя едва не произнёс «меня от него тошнит», — ну где, как не в современном абсурде, можно встретить такой накал страстей.
— Правда?
— Да, только я стараюсь подобные абсурдные пьесы не смотреть.
— А почему?
— Чтобы не выходить после спектакля, как вы, грустными и невесёлыми.
— Я знаю, вам, схиднякам, больше по душе другие пьесы, — не поверила ему Светлана. — Там, где герои всё время матюкаются и где нет ни слова про любовь.
— Схиднякам? А почему вы нас так называете? Мы же все украинцы.
— Когда-то были. А теперь, мы – западенцы, а вы – схидняки. А может, вы ещё и москаль?
— А какая разница? — решил позлить он её.
— О, громадная. Они очень отличаются от нас.
— Чем же? А я, признаться, думал, что никаких отличий нет. Все люди, в принципе, одинаковые. Только говорим на разных языках. А у нас, так вообще, языки похожие.
— Языки-то похожие, — как бы согласилась с ним Светлана, — а вы не боитесь, Серж, ходить здесь ночью по улицам?
— А чего я должен бояться?
— Потому что вы москаль, а тут, как говорится, одни бандеровцы. Поэтому вам лучше подальше держаться от нас.
* * *
— Ну, ты и тип, — усмехнулась Маричка, направляясь с Кокой к мосту Влюблённых.
— Я страшный тип, — ответил Кока с улыбкой, — я ужасный человек. Со мной лучше не связываться. У меня плохая репутация. Все косятся на меня с опаской. Почему-то все считают, что Скорпионы – очень въедливые, всех изводят, а девушек, так вообще сводят с ума.
— А на самом деле?
— И на самом деле.
— Скажи, а многих девушек ты уже погубил?
— Многих, — улыбнулся он, — но лишь в своих мечтах. На самом деле, я каждый раз губил только себя самого. Ещё ни одна не смогла понять меня, моей страсти, и в результате эта страсть, не найдя выхода, испепеляла меня самого. Если бы я каждый раз не возрождался вновь, от меня давно уже было бы одно пепелище. Вот почему я так стремлюсь к девушкам и одновременно их боюсь, теперь ты понимаешь?
— Понимаю. Просто ты пока ещё не встретил свою половинку. Но ты не отчаивайся, ты обязательно её найдёшь. Каждой твари всегда по паре.
— Спасибо на добром слове.
— Ты ещё будешь счастлив.
— Только не это. Пожелай мне лучше что-нибудь другое.
— А что?
— Чтоб я был несчастлив. Это мне больше по душе.
— Ты любишь страдать?
— Это моё самое любимое занятие.
— Так вот в чём дело.
— В чём?
— Оказывается, вся тайна, весь сложный и противоречивый внутренний мир Скорпионов сводится к обыкновенному садомазохизму?
— Именно. Без страдания нет полного счастья, как говорил мой любимый Фёдор Михалыч. Счастлив я бываю лишь тогда, когда я несчастлив.
— Ну, и везет же мне сегодня на писателей всяких и поэтов! Вот, кстати, ещё один, — усмехнулась Маричка, — лёгок на помине. И уже двух девушек где-то подцепил.
* * *
Пока Светлана что-то там рассказывала про жидобандеровцев, Серж с тревогой вглядывался в двигавшуюся им навстречу парочку. Когда та приблизилась настолько, что её неясные силуэты обрели знакомые очертания, он чуть не обомлел: это были Кока и Маричка.
Они шли по мосту Влюблённых прямо на них, но через секунду посторонились и молча прошли мимо.
— Ну что ты такое говоришь, — набросилась Оксана на сестру, — что Серж может про нас подумать?
— Молчу, молчу.
Серж понемногу пришёл в себя.
— А почему я должен подальше держаться от Оксаны, если она мне нравится. Мне без разницы, кто она такая. Главное, что она человек хороший.
— Да не бандеровка я! — стала оправдываться Оксана, — Это Светлана тут на факельные шествия ходит да книжки про Бандеру читает, а мне вся эта политика до одного места.
— Ой, что тут говорить про схидняков та москалей, — продолжила Светлана, — если мы даже столичных жителей не понимаем. Недавно моя знакомая вышла замуж за киевлянина, поехала к нему в Киев, да через полгода сбежала от него. Не могу, говорит, привыкнуть к их жизни. Они совсем другие, и найти с ними общий язык очень сложно. Хорошо, что ещё горы нас разделяют.
— Ну что ты такое говоришь, — возмутилась Оксана, — я тоже через полгода сбежала от Назара. Серж прав: главное – кто ты, а не откуда.
Вскоре они подошли к браме.
— Не буду с тобой спорить, тем более, что мы уже пришли. Я думаю, ты ещё немного поговоришь со своим молодым человеком. А я уже пойду. До свидания, — простилась она со мной и исчезла за воротами.
— До свиданья, — кивнул ей Серж.
После чего он повернулся к Оксане с таким видом, будто они только что встретились.
— Ну, здравствуй.
Оксана ничего не ответила, но впервые тепло посмотрела на него.
— Наконец-то, мы теперь одни, — добавил Серж, — и ты никуда не спешишь.
— Ну и вечерок сегодня, — в изнеможении покрутила она головой.
— Да, незабываемый.
— И он ещё не окончен.
— Да. Он только начинается, — Серж вдруг заметил её истинное лицо, которое она всё это время скрывала под неподвижной маской. — Что случилось? Тебя просто не узнать.
— Разве? — удивилась она.
— Да, ты вся какая-то потерянная стала, чем-то подавлена. Это у тебя даже на лице написано.