— Там два лимона. С каждого по сто двадцать пять штук… — Стас сперва ткнул пальцем в себя, потом показал на Дашу, Трэша и Угара. — Расплатимся с Ефремом и заживем на славу.
— А этот?.. — Трэш кивком показал на Никиту.
— Они свое забрали.
— А с них по сто двадцать пять кусков?
— Они не при делах, — сказал Стас, давая понять, что на самом деле так не думает.
— Не при делах? Так, может, это Никитос нас ментам сдал!
— Может, он и сам мент! — поддержал Трэша Угар.
— Он не мент, — проговорила Даша. — Но когда все случилось, был со мной.
— Никитос, с тебя сто штук! — сказал Стас вполне спокойно, стараясь не обострять ситуацию.
Впрочем, Никита и не думал жалеть чужие деньги. Он сунул руку в сумку, одну за другой достал десять пачек, протянул Стасу.
— А за развод? — едко спросила Даша.
— За развод половина причитается, — выдал Угар.
Никита кивнул и бросил на землю сумку. Там четыреста штук, пусть забирают.
— Ага, сейчас! — Вероника схватила сумку, обняла, прижала к груди.
Стас засмеялся и махнул рукой, как волшебник, обращая все в шутку.
— А чего ты такая жадная? — спросила Даша, угрожающе надвигаясь на Веронику.
Никита встал у нее на пути, но еще раньше это сделал Трэш. Он вовсе не хотел, чтобы Даша выцарапала Веронике глаза.
— Стас, давай закроем этот балаган, — сказал Никита. — Ты убираешь машину, я отдаю тебе пушку, и мы уходим.
— Угар, ты номер снял? — спросил Стас.
— Ну да, я же сказал! — Угар открыл дверь в домик, включил там свет. — Прошу!
Никита заглянул в домик. Там действительно было окно напротив двери, и решетки на нем вроде бы не имелось.
— До утра?
— До утра, — подтвердил Стас, провожая его взглядом.
Он, Даша и Трэш смотрели ему в спину. Никита всерьез испугался, что может вспыхнуть как факел. Но взгляды его не воспламенили. Он заглянул в номер, подался назад, пропустил Веронику, только тогда зашел сам.
Ключа у них не было. Дверь закрывалась на внутренний засов. Угар мог его сломать. Почему он этого не сделал? Это несогласованность в действиях или какой-то хитрый план? Никита хотел надеяться на первое, но не исключал и второго.
Вероника закрыла дверь, схватила чемодан, запихнула его под одну кровать, а Никите показала на вторую. Он кивнул, спрятал сумки.
Комната небольшая, две кровати раздельно, шкаф, стол, два окна напротив друг друга. Ни туалета, ни душевой, только раковина, но хоть что-то.
Вероника бухнулась на кровать, закрыла глаза, но тут же распахнула их и уставилась на дверь, которую можно было выбить сильным ударом ноги.
Никита откинул барабан револьвера, вынул патроны. Вроде бы нормальные, не похоже на то, что их кто-то вываривал в воде, чтобы испортить. Да и капсюли целые. Неужели Стас действительно соблюдает договор?.. В это верилось с трудом.
— Это какой-то кошмар! Я как будто в бреду! — простонала Вероника, поднимаясь с кровати.
— Знакомое чувство.
— Это ты превратил мою жизнь в ад! Саша правильно все сказал!
— Хочешь к нему вернуться?
— К нему — нет. Я хочу вернуться в свою уютную жизнь!
— Завтра утром мы в эту жизнь и отправимся.
— Думаешь, нас отпустят?
Вероника выключила свет, встала к окну, которое выходило на закрытый дворик. Там никого не было, все разошлись по домам. В окнах горел свет, мелькали силуэты, даже на изрядном расстоянии слышались голоса. Там кто-то с кем-то ругался. Или это Угар выл от восторга.
— Нет никого. Давай уйдем.
— Не бойся, ложись спать. Все будет хорошо.
— Ты в это веришь?
— Конечно.
— Шарик, ты балбес! Это же какие-то уроды из кунсткамеры!
— Нет, они только с виду такие.
Никита легко мог согласиться с Вероникой вслух, но подумал о коварных планах, которые строил Стас. В машине у него были не только стволы, но и маячки, жучки, компьютер со специальными программами для слежки. Угару ничего не стоило взять этот номер на прослушку.
— А если я не хочу их видеть?
— Так никто и не заставляет.
Дверь домика, стоявшего напротив, открылась. На крыльцо вышел Стас, вскинул голову и принялся массировать правую ноздрю. Похоже, он только что принял хорошую порцию дури. Его дружки тоже могли насосаться.
— Я боюсь! — Вероника сжалась, глядя на него.
— А ты не бойся.
Стас достал сигарету, закурил, щелкнул себя пальцем по голове, распахнул дверь в номер. Никита увидел Дашу в компании с Угаром и Трэшем. Стас тоже хотел посматривать на них, чтобы шаловливые ручонки не перепрятали деньги.
На столе стояли бутылки с пивом, но Трэша больше увлекало другое занятие. Он склонился над столом и всасывал в нос порошок.
— Они что, наркоманят? — спросила Вероника.
— Иногда это с ними бывает.
Стас зашел в номер с сигаретой в руке, закрыл за собой дверь.
Никита пожал плечами, глядя ему вслед. Компьютера он вроде бы не видел, не похоже было, что работала прослушка. К тому же вся компашка в сборе, на виду.
— А если у них крыша съедет?
— Как может съехать то, чего нет?
— А у тебя есть при таких вот друзьях, да?
— Да какие там друзья… — Никита мрачно усмехнулся.
— Да, но ты хотел ограбить Сашу!
— Они хотели ограбить банк, я подумал, что лучше прижучить Сашу.
— Ты идиот!
— Я исправился.
— Это ты зря.
— Не понял.
— Ты должен быть плохим парнем. Сперва выволоки меня из этого болота, а потом, так уж и быть, исправляйся. Ты же вытащишь меня отсюда? — Вероника подошла к Никите, обняла его за шею, прижалась лбом к подбородку.
— Все будет хорошо, даже не сомневайся.
— Я чувствую себя мышью, которую бросили в молоко. Барахтаюсь, барахтаюсь… Почему молоко не превращается в сливки?
— В сливки жизни?
— Сначала сливки, потом шоколад. Мы купим красивый дом. Ты же не будешь разбрасываться деньгами?
— Буду.
Вероника оттолкнулась от Никиты, возмущенно глянула на него.
Он улыбнулся, привлек ее к себе и шепнул на ухо:
— Мы выбросим их в окно.
— Зачем?
— А потом сами. — Никита приложил палец к губам, тихонько подошел к окну, осторожно, стараясь не шуметь, открыл его.
Сетчатый забор, тянущийся вокруг стоянки, находился в каких-то трех-четырех метрах от домика. Земля была засыпана щебнем, сквозь который клоками пробивалась трава. По нему, как по дороге, можно было добраться до самых ворот, спокойно выйти через них. Или даже выехать, если договориться с водителем. Револьвер Никита возьмет с собой на всякий случай. Мало ли, вдруг дальнобойщики попытаются их ограбить.
На Никиту накатила эйфория, которая тут же сменилась всплеском дурного предчувствия. Нервы дрогнули, он повернулся к Веронике с таким видом, как будто та замахивалась на него ножом. Но она и не думала бить в спину.
— Что там? — спросила девушка, тревожно глядя на него.
Никита усмехнулся. И сам всполошился, и ее напугал.
— Нормально все.
Они вытащили из-под кроватей сумки и чемодан, положили на пол под окно.
— Бросать не будем, — сказал он. — Сейчас вылезу, и ты мне подашь.
Никита мог бы выбраться ногами вперед, но вдруг это плохая примета? Тем более что в новую жизнь человек входит головой вперед. Он сел на подоконник, взялся руками за верхний наличник. Окно небольшое, мало было просто откинуться назад. Ему пришлось прижимать подбородок к груди, сгибаться в поясе.
Парень высунулся из окна, крепко зацепился за внешний наличник. Осталось только вынести тело и спуститься на землю.
Но вылезти он не успел. Сильный удар в затылок взорвал голову. Ослепительно яркая вспышка мгновенно сменилась кромешной темнотой.
Откуда-то издалека донесся чей-то мужской голос:
— Ты его убил.
Никита понял, что это про него, но осознать трагический для себя финал так и не успел. Все исчезло.
Глава 12
Мозги без черепа — как яйца без мошонки. А череп без мозгов… Но нет, мозги у Саши Перекатникова как раз были. Бабла он наколотил порядком. Суржик не знал, сколько именно, но догадывался, что четыре миллиона для него всего лишь маленькая тележка к вагону. Не потащил бы он все свои бабки к любовнице. Это было бы слишком глупо.
А по голове Саше настучали сильно, в больницу он без вариантов загремел.
— А если не выживет Александр наш, мать его, Матвеевич? — спросил Лелик.
Машина мягко шла по ухабистой дороге. Пневматическая подвеска — штука хорошая. Но глушитель к «Узи» куда полезней. А стволы в наличии, весь арсенал, считай, в машину загружен.
— И что тогда? — не оборачиваясь, спросил Суржик.
У него и у самого была мысль о том, что Саше пора сходить со сцены. Мало того, все к этому идет.
— Нет, я просто подумал.
— А я не просто думаю, — подал голос Аверьян.
Руль он держал двумя пальцами, и дело тут было не только в небрежности. Пальцы у него, как у некоторых руки, такие же толстые. Да и задница тяжелая. Вроде бы и не особо большая, но стоит ему только увидеть стул, как он тут же на него садится. Тяжелая задница. Из машины Аверьян мог не выходить сутками.
— Под Сашу менты копают, поэтому он и засуетился.
— Под него уже десять лет копают, — с усмешкой проговорил Суржик. — Да вот выкопать никак не могут.
— Нет, на этот раз все конкретно, — сказал Щелбан.
У этого типа голова тяжелая, мощная. Лоб выпуклый, но не от мозгов. Просто кость очень толстая. Такую не всякая пуля пробьет.
— Что там конкретно?
— А чего Саша заметался?
— Потому что заметают его. — Лелик усмехнулся.
— А чего тут смешного? — одернул его Аверьян. — Если его заметут, то он всех нас спалит.
— Думай, что говоришь, — сказал Суржик и поморщился.
— А что не так?
— Да если мы заговорим, то ему точно крышка.
— Ну, не знаю.
— Что ты не знаешь?
— Я не стал бы возвращаться.
— Может, и бабки не будем искать?
— Нет, бабки-то как раз надо добыть.