Суржик выстрелил первым. Тут же подключился Лелик. Они срезали двоих. Зато третий, перед тем как схлопотать свою законную пулю, сподобился сделать меткий выстрел. Лелик схватился за шею, скувырнулся с машины.
Суржик снял третьего, взял на прицел девушку. Чернявый парень опасности не представлял. Он лежал на боку, схватившись за живот, и сучил ногой.
Аверьян и Щелбан спрыгнули с машины во дворик, Суржик за ними. Лелик лежал на земле, пальцами пытаясь заткнуть фонтан, который хлестал из раны. Пуля перебила артерию, если ее не пережать, то все. А как это сделать, когда нет ни врачей, ни инструментов? Вызвать «скорую»? После того как Суржик завалил двоих?
Он набросился на девушку:
— Деньги где?
— Какие деньги?
Суржик выстрелил в парня, который доставал его своим воем. Пуля в живот — это жуть как больно и мучительно, зато в голову — раз, и все. Бедолага дернулся, вытянулся в струнку и затих. Зато скулил Лелик. Аверьян склонился над ним, и капли крови брызнули ему на лицо.
— Лелик, блин!
— Деньги где? — спросил Суржик.
— Ты его убил? — Девушка с ужасом смотрела на чернявого парня, уже мертвого.
— Ты сейчас рядом ляжешь. Где бабки?
— Ты убил моего брата!
Суржик едва не вжимал ствол ей в живот, но баба этого как будто не замечала и влепила ему пощечину. Нажать на спуск он не смог. Во-вторых, это женщина. Во-первых, кто-то же должен сказать, где деньги.
— Где мои четыре лимона? — заорал он.
— Да пошел ты!..
— Считаю до трех!
— Считай до десяти!
— Два!
— Ну хорошо.
Все-таки не выдержала она прессинга, показала кивком на приоткрытую дверь, изрешеченную пулями.
По домику стреляли наверняка не просто так. Возможно, там кто-то скрывался, причем с оружием.
— Давай!.. — Суржик схватил девушку за шею, толкнул к домику.
— Я не пойду! — Она остановилась и упрямо мотнула головой.
— Молись!..
— Хорошо-хорошо. Никита, не стреляй!
— Никита?.. — Суржик приятно удивился.
Если Никита Яшин здесь, то они точно на верном пути.
— Никита, это я!
Девушка осторожно открыла дверь, заглянула в дом. Из груди у нее вырвался облегченный вздох.
— Что такое? — спросил Суржик.
— Нет их! Сбежали!..
Суржик заглянул в дом, увидел настежь распахнутое окно, в которое издалека заглядывало рассветное солнце. В номере никого не было.
— С деньгами сбежали, — добавила девушка.
— Там два чемодана.
— И что?
— А не тяжело?
— Так Никита сильный.
— Ну да. — Суржик согласно кивнул.
Яшин не просто спортсмен, он боец ММА. Такой парень и десять миллионов на своем горбу утащит.
Он уже готов был броситься к окну, когда его осенило.
— А чего ты радуешься? — спросил Суржик, подозрительно глядя на девушку.
— Я радуюсь?! — Она ткнула себя пальцем в грудь.
— Да, ты радуешься.
— Ты моего брата убил… Как я могу радоваться?
— Не можешь. Но радуешься. Потому что денег здесь не было!.. Пошли! — Суржик схватил девушку за волосы.
Она в ответ ударила его локтем в живот, угодила в солнечное сплетение.
— Сука!
Он тоже ударил ее, и она кубарем вылетела из дома.
— Где бабки?
— Убежали!
— Тогда гуд бай! — Суржик навел на нее ствол, шевельнул пальцем на курке.
Девушка не выдержала напряжения и взмолилась:
— Все, не надо!
Лелик лежал на земле бледный как смерть и смотрел на Суржика гаснущими глазами.
Аверьян пытался остановить кровь, но бесполезно.
— В больницу его надо! — нервно выкрикнул он.
— Сейчас менты подъедут, и больница будет, и все остальное!
— А менты обязательно подъедут! — проговорила девушка и злорадно ухмыльнулась. — Вы тут такой шухер подняли! Вот они-то все бабки и заберут!..
— Так ты же сказала, что бабки ушли! — Суржик ударил ее наотмашь, и девушка распласталась по земле. — С Леликом уже все!.. Четвертой будешь? — спросил он.
— А ты замуж меня возьми, — заявила она, усмехнулась и стерла кровь с губы.
— Замуж?
— Ну, если бьешь, значит, любишь.
— Да, я очень тебя люблю!
— И замуж возьмешь?
— И замуж.
— Давай!
— Приданое где?
Бабки лежали под кроватью в номере, который занимала Даша. Два чемодана, полных денег.
— Никита свою долю в сумку переложил, — уныло сказала Даша.
— И что?
— Стас его убил. Почти. Потому что Никита со мной не хотел делиться. И тебе не будет удачи, если меня кинешь.
— Стас твой где?
Даша вздохнула, из глаз ее покатились слезы.
— Брат?.. — спросил Суржик.
— Родной.
Суржик с интересом глянул на Дашу. А ведь она очень даже ничего. Хотя, конечно, на миллион не тянет. Но так он и не собирался делиться с ней.
— Извини.
— Прощу. Если с собой возьмешь. А если нет, прокляну. С того света. После этого счастья тебе никогда не будет.
— А это что? — Суржик закрыл чемодан, шлепнул по нему ладонью.
— Ты их еще удержи, — поговорила Даша.
— Клюв защелкни!
Убивать он ее не стал, забрал с собой, заставил тащить чемодан. «БМВ» он трогать не стал, пусть стоит, затыкает проход к трупам. Они перебрались через машину, загрузились в «Чероки».
Лелик был еще жив, но кровь из него уже не хлестала. Может, еще и осталось что-то, но давления уже почти не было.
Суржик посадил Дашу рядом с ним, обнял за шею, привлек к себе и спросил:
— Замуж, говоришь?
— Но не сейчас, — сказала она и вымученно улыбнулась.
Охранник все так же стоял на воротах, но уже не зевал. На джип, проезжающий мимо него, он смотрел как-то уж очень подозрительно, прижимая к уху не рацию, а телефон. Уж не в полицию ли звонил?
— Срисовали нас, — сказал Аверьян, глянув на Суржика.
— Это плохо.
— Теперь всех жмуров менты на нас повесят.
Суржик посмотрел на Лелика. Тот сидел, головой упираясь в дверное стекло, глаза открыты, взгляд неживой.
— Лелику уже все равно.
— Все?.. — Аверьян вздохнул.
— Все. Героическая смерть. Всех завалил и сам погиб.
— Геморроическая смерть, — сказал Щелбан и усмехнулся.
— Вовсе нет. Геморрой у нас будет.
— Почему будет? Уже!.. Я знаю, где можно спрятать ваши больные задницы! — сказала Даша.
В ответ Суржик только фыркнул. Если он вдруг захочет обратиться к кому-то за помощью, то она точно будет последней.
— Лелику прятаться не нужно, — сказал этот фрукт.
— При чем здесь Лелик? — осведомился Щелбан.
— Сбросим его, менты оформят, похоронят как человека.
Вместе с ним будет найден и пистолет-пулемет, из которого Суржик завалил троих. На Лелика менты все и спишут.
— Ну, его-то похоронят. — Аверьян в раздумье качнул головой.
— И тебя тоже, — заявила Даша. — Ты только попроси.
— Суржик, заткни ей пасть!
— Тебе помочь? — Щелбан развеселился и похлопал себя по пузу под пряжкой ремня.
— Четыре лимона на троих плохо делятся. На двоих лучше. А если на одного, то вообще прекрасно, — выдала вдруг Даша.
Суржик понял, что эта милая девочка стравливает их, чтобы они перестреляли друг друга из-за денег.
— Ты что, сука, охренела?
Он с удовольствием снял бы стресс в постели с ней, но если она такая тварь, то лучше отказаться от подобной разгрузки. Мало ли что может произойти в ходе этого процесса.
Суржик крепко сжал ее шею, перекрыл воздух, притянул к себе. Даша задергалась, захрипела.
Тут вдруг где-то позади взвыла ментовская сирена.
— Суржик, мусора! — разволновался Щелбан.
— Остановишься, поцелуешь их в геморрой, извинишься. Вдруг простят.
— Да не буду я останавливаться.
— Тогда гони!
Впрочем, Щелбан и без того набирал скорость. А солнце уже взошло. Жаль. В ночной погоне было больше шансов уцелеть.
Щелбан гнал, но менты не отставали.
Суржик достал из кармана платок, торопливо протер свой «Узи», после чего вложил автомат в руки Лелику, набросил ремень ему на шею и сказал:
— Извини, братан, но так нужно!
Между ним и Леликом сидела Даша, но это не помешало ему вытолкнуть покойника из машины. Девицу тоже неплохо было бы вышвырнуть, но вдруг выживет? А ведь молчать она не станет.
Лелик вывалился на дорогу, кувыркнулся на обочину. Но, увы, менты не стали останавливаться, объехали труп и продолжили погоню.
— Другие подберут, — прокомментировал Аверьян.
— По рации скажут, — буркнул Щелбан.
— Заодно и вертолет вызовут, — не скрывая злорадства, проговорила Даша.
— Суржик, пусть она сдохнет! — психанул Аверьян.
— Ее жизнь в твоих руках.
Аверьян мотнул головой. Не захотел он брать грех на душу, когда менты на хвосте.
Да и Суржик не был идиотом.
Глава 14
Высота забора не имеет значения, если в нем есть пролом. Ночью Никита не заметил бы эту брешь, но было уже утро. В рассветных сумерках он увидел даже тропинку, которая к ней вела, и пустился по ней бегом, держа Веронику за руку.
На шоссе они решили не выходить, пошли через поле, к лесу, а там по проселочной дороге, куда глаза глядят, шагали, пока не отказали ноги.
— Все! Можешь меня застрелить, — сказала Вероника, села на ржавую железную бочку, лежавшую между кустами у обочины дороги, но не удержалась, стала падать.
Никита качнул головой, схватил ее за руку, потащил за кусты, по высокой траве, в заросли подлеска, там отпустил, сел рядом. Голова болела, кружилась, под горлом пульсировал тошнотный ком. Черепно-мозговая травма, простреленное плечо — неплохо повеселились.
Ранение в плечо не самое серьезное. Пуля прошла по касательной, кровь сама остановилась. Хотя, конечно, рану не мешало бы обработать, перевязать. А с головой вообще в больницу нужно. Но сейчас не до того. Да и ехать не на чем. Ничего у них при себе не было. Вероника успела прихватить с собой сумочку, но там не имелось ничего стоящего. А прокладка с крылышками оказалась бы сейчас очень кстати.
Никитка сидел с закрытыми глазами. Лечь он не мог. Вдруг голова тогда не просто закружится, а еще и отвалится, закатится в кусты? Как потом ее искать?