Зато Вероника легла прямо на землю. Откуда-то с ветки на нее быстро спустился паучок, но она его даже не заметила.
— Это все из-за тебя, — сказала девушка.
Никита кивнул в знак согласия.
— Ты превратил мою жизнь в ад.
Никита и не думал опровергать ее.
— Саша меня предупреждал. Ну вот какого черта?.. Или это ты черт?
— Бес. Искуситель.
— И бесы были, — заявила она.
— Были, — подтвердил он с упором на прошедшее время.
Трэша убил сам Яшин, Угар был застрелен у него на глазах. Еще он видел, как какой-то мужик пальнул в раненого Стаса. Сначала появились одни отморозки, затем другие. Весь гостиничный дворик был завален трупами. Жесть! Очень хорошо, что в номере имелось окно, через которое они с Вероникой и выбрались.
— Обдолбанные, — уточнила Вероника.
— Я так и понял.
— Ты видел, что было.
— Уже забыл.
— Ну да, конечно!
— Эти ублюдки никому ничего не расскажут.
— И Стаса убили. Я видела глаза того негодяя. Это не человек, а животное! А правда, что ты подарил меня Трэшу?
— Я хотел подарить ему мозги, а за тебя разговора не было.
— Этот ублюдок сказал… Ты же не думаешь, что меня?..
— Не было ничего.
— А вдруг ты думаешь, что было?
Никита пожал плечами. Не так уж и важно сейчас, было или не было. Главное, что Вероника жива.
— Ты же меня не бросишь? — с нескрываемой тревогой спросила она.
— Нет.
Никита не раздумывал над ответом. Если бы он и захотел бросить Веронику, то не смог бы этого сделать из-за чувства вины перед ней. Сам втянул ее в эту историю, вот теперь и вытаскивай. Похоже на то, что это на всю жизнь.
— Тебе больно? — Вероника осторожно провела пальцами вокруг раны на голове.
— Терпимо.
— Деньги-то тю-тю!
— И это переживем. Особенно если нас не догонят.
— А если догонят? Они там в очередь ко мне выстраивались.
— Покойники?
— Есть еще и живые.
— Да. И они быстро ходят.
— В том-то и дело.
Никита стал подниматься, но голова его вдруг отвалилась и покатилась в одну сторону, а сознание — в другую. Неужели это все?
Менты держались на хвосте как приклеенные. «Форд Фокус» — машина неплохая, на шоссе от нее уйти трудно. Поэтому Щелбан свернул на ухабистый проселок, но и там не смог оторваться от погони.
— Суржик, надо их валить! — крикнул Аверьян.
Тому ничего не оставалось делать, как согласиться.
— В два ствола! — сказал он.
— Мальчики, это вы о чем? — спросила Даша и как-то странно глянула на него.
Можно было поднять крышку багажника, но Суржик велел открыть всего лишь окно на нем. Щелбан это сделал. Суржик высунул ствол автомата из багажника, Аверьян приготовился стрелять через люк. Но, увы, менты их опередили. Один их автомат оказался куда эффективней двух «Узи».
Одна короткая очередь срезала Аверьяна, вторая заставила шарахнуться Суржика, третья ударила по колесу. Пуля пробила скат, машину резко повело в сторону. Ноги Аверьяна соскочили с подушки переднего сиденья, его мертвое тело влезло в салон. У него был выбит глаз, в затылке зияла дыра.
— Мамочки! — выкрикнула Даша и забилась в узкое пространство между задним сиденьем и спинкой переднего кресла.
— Суржик, мы не уйдем! — прорычал Щелбан.
— Тормози!
Суржик понимал, что имеет дело с отличным стрелком. К тому же менты были в бронежилетах, а у них, увы, не имелось никакой защиты. Но все же он решился на безумный поступок.
Глушитель снижал убойность и кучность стрельбы, поэтому Суржик открутил его. Щелбан остановил машину. Он выскочил из нее, упал, перекатился, поднялся во весь рост и рванул к ментовскому «Форду», который тоже останавливался.
Полицейский с широким раздвоенным носом правильно все понял, выскочил из машины и сразу же открыл огонь. Но Суржик оказался немного быстрей. Фортуна улыбнулась ему, а не его противнику.
Одна пуля попала менту в бедро под самый бронежилет, вторая перебила колено, подкосила ногу. Полицейский справился с болью, дал очередь, но промазал. Зато Суржик не промахнулся, поставил точку в этой дуэли.
Не растерялся и Щелбан. Он тоже вышел из машины с оружием в руках и длинной очередью уложил водителя, который пытался поймать Суржика в прицел своего пистолета.
Но этот самый водитель успел выстрелить в Щелбана. Пуля попала ему в бок, возможно, пробила селезенку. Щелбана скрутило от боли.
— Твою мать! — заорал он.
Полицейская машина стояла с открытыми передними дверьми. Один труп слева, другой справа. Под «торпедой» работала рация.
— Четвертый, ответьте Первому! — требовал чей-то взволнованный голос.
Ответить мог только Суржик, но ему это было не интересно. Надо было срочно менять колесо и рвать когти.
Щелбан помочь ему не мог. Это пришлось делать Суржику. Но прежде чем вытащить запаску, он нашел походную аптечку, а там полный набор, вплоть до хирургических инструментов. Суржик мог вытащить пулю из бока подельника, но для этого нужно было время.
Щелбан сидел на земле, спиной опираясь о машину. Даша пыталась осмотреть его рану, но он отталкивал ее. Правильно, гнать ее нужно. Ясно же, почему баба хочет быть полезной. Деньги ей нужны, а в машине целых четыре лимона. Лелика нет, Аверьян отошел, неизвестно, как долго протянет Щелбан. Останется только Суржик, и если всадить нож ему в спину…
От Даши нужно было избавляться однозначно. Но не сейчас.
— Перевязать сможешь? — спросил Суржик, бросая ей аптечку.
Она кивнула.
— Давай!
Суржик побросал на землю чемоданы с деньгами, достал запаску, домкрат, поставил машину на дыбы. Он спешил, дело у него спорилось, за десять минут ему удалось вернуть «Чероки» в строй.
Даша тем временем перевязала Щелбана, даже сделала ему укол промедола.
Суржик вернул вещи на место, помог Щелбану забраться в машину. Даша хотела сесть к нему, но Суржик показал ей на переднее пассажирское место. Однако сначала надо было вытащить из машины Аверьяна. Суржик бросил тело на обочине, вложил в руки покойника свой «Узи».
По-хорошему надо было отдать Аверьяну и ствол Щелбана, но не факт, что пацан выживет. Возможно, очень скоро его самого придется выбрасывать из машины вместе с паленым стволом. А пока Щелбан должен был держать на прицеле Дашу. Вдруг она взбунтуется, начнет бить копытом?
Даша вела себя ровно. Зато взбрыкнула машина. На бортовом компьютере высветилась ошибка. Сначала двигатель просто сбавил обороты, а затем и вовсе заглох. Виной тому была пуля, которая пролетела через салон, пробила «торпеду» и ушла куда-то в двигатель.
Суржик нашел техническое руководство, разобрался в поломке. С карбюратором что-то не так, а там сплошь электроника, сам черт ногу сломит.
Щелбан качнул головой. Мол, тут без автосервиса никак.
— Уходить надо. Ты сумеешь? — спросил Суржик.
— Ну, если потихоньку, — пробормотал Щелбан.
— Я помогу, — сказала Даша.
— Ты кое-что потащишь, — заявил Суржик, взял один чемодан, другой взвалил на Дашу.
Щелбан пошел сам — еле-еле душа в теле. А дорога сложная, через лес.
Суржик пожал плечами, глядя на Щелбана. Может, его сразу пристрелить? А Даша пусть пока живет. Тягловая лошадь лишней не будет.
Никита пришел в себя от сильной встряски. Он находился в тесной кабине грузовика. Машина угодила колесом в яму, сознание встряхнулось и проснулось. В кабине пахло бензином и машинным маслом, но по сравнению с тем ароматом, который источал водитель, сидевший рядом, это было чистым благоуханием. От мужика несло немытым телом и жутким перегаром. Лохматый, небритый, лицо мокрое от пота, морщины под глазами промаринованы грязью, в которую превратилась дорожная пыль.
Вероника сидела рядом, прижимаясь к двери. Окно открыто, но в кабине все равно душно. Девушка жадно втягивала носом свежий воздух.
— Куда мы едем? — спросил Никита.
Машина катила по какому-то поселку. Деревянные и кирпичные дома с потемневшими от времени крышами, покосившиеся заборы, коза на веревочке. Пацан-малолетка куда-то бежит, только пятки сверкают.
— Уже приехали, — сказал водитель и свернул вправо.
Никита думал, что машина упрется в ворота какого-нибудь дома, но нет, она въехала в проулок. Дорога резко пошла под уклон, грузовик набрал скорость, на полном ходу въехал в реку. Водой захлестнуло лобовое стекло, капли брызнули Веронике в лицо.
— Ой!
Никита решил, что машина застряла, но нет, она пересекла реку через брод, сразу же пошла в гору, теряя ход, и остановилась, не осилила крутой подъем. Но так ему только казалось, на самом же деле она просто завершила свой маршрут.
Бревенчатый дом со старой крышей и новым забором стоял на пригорке, над рекой. Деревня на том берегу. На этом — один-единственный дом, за ним лес, куда уходила узкая тропинка.
— Приехали! — сказал мужик, вышел из машины, скорым шагом обогнул ее спереди, открыл правую дверь.
Высокий, костлявый, горбоносый, с крупным кадыком. На улице лето, а на нем теплая рубашка с длинными рукавами, такая же грязная, как шерстяные брюки, давно уже не глаженные.
— Прошу! — Он улыбнулся, демонстрируя гнилые зубы, и протянул Веронике руку, желая помочь ей выйти из машины.
Но она мотнула головой и проговорила:
— Я же просила в больницу.
— Сейчас жена придет, будет вам больница. Она у меня фельдшер.
— Ну, хорошо!
Мужик по-прежнему тянул к ней руку, но Вероника брезгливо оттолкнула ее.
За ней из машины выбрался Никита. Голова у него болела, кружилась, тошнота стояла под горлом, но жить было вполне можно.
Мужик открыл калитку, пропустил Веронику во двор, а Никите перекрыл путь и заявил:
— Куда ты? Сначала разгрузить надо! — Он кивком показал на машину.
Кузов у нее не самый большой, но сена в нем хватало.
— Обязательно. Но потом, — сказал Никита и попытался отодвинуть мужика, но тот как будто в землю врос.
Можно было вырубить его ударом в живот, но ситуация к этому пока не располагала.