— Я просто захотел, чтобы эксперимент закончился, — сказал тот устало.
— Уже скоро закончится, — сказала Ямагути приятным тоном и надвинула ему шапку на брови. — Подумай еще раз. Какую-нибудь обычную мысль. — Юноша закрыл глаза и задумался, но поверхность моря за его спиной не шелохнулась.
— Попробуй еще раз захотеть чего-нибудь.
Он стал хотеть, но ничего не изменилось. Лавстар внимательно наблюдал за ним.
— Смотрите, — сказала Ямагути и показала на стену. — Он хочет чего-то, но на линии это никак не сказывается.
— Интересно, — ответил Лавстар с усмешкой в голосе.
— Подождите, — сказала Ямагути и слегка толкнула его локтем, — это еще не все. Захоти чего-нибудь еще раз, — обратилась она к юноше.
Он снова захотел, и снова на стене ничего не изменилось.
Затем Ямагути спроецировала на стену результаты множества разных опытов. Изменений не было ни когда юноша в шапке был голоден и хотел есть, ни когда он был возбужден и хотел секса, ни когда его окружала тишина, а он желал музыки, ни когда он боялся, злился или испытывал отвращение. Лавстар изучал список опытов и то, как они воздействовали на белую линию, или вернее — не воздействовали.
— Это интересно, — повторил Лавстар.
Ямагути посмотрела на него:
— Нет, это еще не интересно, — ответила она. — Интересное начнется сейчас.
Она подошла к юноше.
— Можно просить тебя сделать еще одну, дополнительную попытку? — спросила она. — Попробуй сделать так, как тебя учила бабушка. Попробуй помолиться.
— О чем?
— О чем угодно. Помолись за нас или за бабушку.
Юноша закрыл глаза и стал молиться.
Лавстар следил за линией на стене, и у него на глазах она пошла волнами. Он подошел к синей стене и стал водить по ней пальцем, следуя в точности колебаниям линии.
— Волна появляется только когда он молится?
— Да, — ответила Ямагути.
— И что?
— Мы считаем, что это могут быть рудименты какого-то центра в мозге, который был необходим людям много миллионов лет назад. Когда предок человека был еще рыбой или даже одноклеточным; это остатки того, что потом эволюция отбросила.
— Звучит разумно, не правда ли?
— На самом деле нет, — ответила Ямагути.
— Что?
— Животные не умеют молиться.
— Да ну?
— Сначала мы думали, что это какая-то примитивная система мозга, но потом мы изучили явление молитвы подробнее. Животные молиться не умеют. Возносить молитву может только человек.
— Понятно, — отозвался Лавстар.
— И некоторая часть человечества все еще пользуется этими волнами. По всему миру старушки учат своих внуков испускать такие волны. Должна же у этого быть какая-то причина?
— И что вы думаете? — спросил Лавстар, глядя, как молитва идет волной по стене.
— У меня есть гипотеза, — ответила Ямагути.
— Какая же? — спросил он.
— Она довольно безумная, — сказала Ямагути, — и поэтому я хочу, чтобы сначала вы тоже обдумали все это. Я хочу услышать, что вам придет в голову.
Лавстар рассмотрел волну, чтобы лучше запечатлеть ее в памяти, и отправился наверх в свой кабинет. Всю ночь и весь следующий день он не спал и рисовал. Он рисовал горы, похожие на далекий Кейлир, птиц, пауков, свисающих с солнца и облаков. Он ходил по комнате, ложился на пол, лежа смотрел в окно на выстуженную ветром долину и думал. Мысль носилась вперед-назад, но потом начала виться кругами вокруг одного центра, и Лавстара наполнило приятное ощущение вроде опьянения, как будто по его телу прокатилось пол-ложки золотого меда. Лавстара захватывала идея. И вот он вскочил и отправил сообщение Ямагути:
— Приходите немедленно!
Ямагути примчалась мгновенно.
— Куда… уходит молитва? — спросил Лавстар, запинаясь. — Куда уходит молитва, когда человек молится? Нет ли у нее определенного направления? Кто-то ее принимает?
— Продолжайте, — сказала Ямагути. Ей было явно приятно слышать это из его уст.
— Если бы мы смогли отследить молитвы людей до места их приема, — проговорил Лавстар, — как телефонный звонок…
— Как телефонный звонок, — повторила Ямагути.
— То тогда мы, наверное, найдем… Бога?
Лавстар вздрогнул. Отошел к окну. По скальной стене молотил град, а мимо окна проплывал гигантский грузовой дирижабль LoveDeath. В ярком пламени в воздух с грохотом поднялись три ракеты и исчезли в потоках с неба.
— Я сошел с ума?
— Все это одной природы, — сказала Ямагути. — Все это одна наука, одна область знаний, все это орнитология.
— Птицы привели нас к любви, а оттуда оказалось рукой подать до Бога. Любовь, Бог, цветы, птицы, бабочки и пчелы. Все материально. Сверхъестественного не существует. Мы всегда обретали то, чего искали. Во всех уголках мира люди возносят молитвы по той или иной причине. И у молитв должна быть где-то точка приема. Это же не большее безумство, чем любовь?
— Это точно такое же безумство, как любовь, — ответила Ямагути.
— И что теперь? Нужно отследить молитвы? Нужно искать эту точку? — От одной мысли у Лавстара побежали по коже мурашки.
Они встретились взглядами. На самом деле ему даже не надо было спрашивать. Идею не остановит ничто.
— Если не мы, то кто-то другой, — сказал Лавстар.
Lovegod
В следующем месяце Ямагути и Лавстар стали создавать новое и самое секретное подразделение в империи LoveStar: оно получило название LoveGod. Но это название старались не произносить вслух и никогда не писали на бумаге. О проекте LoveGod знали только несколько самых выдающихся ученых в Отделе птиц и бабочек, руководитель проекта Ямагути и сам Лавстар.
В путь отправились тысячи поисковиков, снабженных тончайшими измерительными приборами, но никто из них не знал в точности, что же они ищут. Чтобы не вызывать подозрений, им было велено обходить с аппаратурой не только церкви, молельные дома, монастыри и мечети, но еще и скоростные развязки, торговые центры, школы, заводы и стадионы. У приборов, которые несли эти люди, не было экранов: нужно было просто нажать на одну кнопочку, и результаты измерений отсылались в центры обработки данных. Индонезийские математики, работавшие над данными, не знали, как их вычисления соотносятся с действительностью. Индийские программисты, которые собирали вычисления математиков, не знали, что представляют собой эти цифры, и не знали, для какой компании выполняют работу. Иванову из LoveDeath знать об этом не полагалось, а Рагнара, руководителя iStar, Ямагути сама распорядилась держать от проекта на максимальном расстоянии.
Заметив этот разрыв между iStar и Отделом птиц и бабочек, Рагнар О. Карлссон принял вызов: новейший продукт секции моды в iStar разозлил Ямагути до потери рассудка, выведя на рынок «стиль птиц и бабочек». Изначально это была «шутка для своих», которую придумало руководство iStar. «Бесформенная линейка» одежды и мебели отражала «непосредственный и свободный» дух Отдела птиц и бабочек. Вместе с этим «стилем без стиля» провозглашалась и новая «философия» дизайна и архитектуры. «Бесформенная» линейка тут же стала хитом и теперь продавалась в тысяче безукоризненно бесформенных фирменных магазинов по всему миру.
Рагнар руководил компанией iStar уже четыре года. Лавстар всегда работал в тесном контакте с руководителями этого подразделения и сходился с ними довольно близко, но они в большинстве своем сгорали на работе за пять — семь лет. Поэтому в последнее время он перестал считать таким уж нужным знакомиться с директорами iStar и плохо знал Рагнара лично, как и его предшественника. Однако это не уменьшало их стараний, наоборот: дистанция как будто заставляла их почитать Лавстара еще больше. И Рагнару удалось заткнуть за пояс всех своих предшественников: ни один настроенщик — ни до него, ни после — не прилагал столь серьезных усилий по расширению империи LoveStar.
Рагнар проводил ежеквартальные встречи, на которых обсуждал положение дел с Ямагути и Лавстаром. В этот раз он был настроен серьезно. Встреча была посвящена возможностям роста корпорации, или, точнее, уменьшению этих возможностей. Лавстар и Ямагути зашли в зал заседаний. На Ямагути были врачебный халат и старые тренировочные брюки; Рагнар ухмыльнулся и похвалил ее «бесформенный лук», и она зарычала в ответ. Он тут же принял серьезный, едва ли не похоронный вид и стал выводить на проектор графики, диаграммы и слайды:
— У меня хорошие новости по бесам, ревушкам и информаторам. Эти системы работают отлично, они достигли значительных результатов и обещают быть столь же успешными в ближайшем будущем. Отдел масс-медиа процветает благодаря большему доступу к нашим продуктам, а компания LoveDeath, как вам известно, вышла на свою максимальную нагрузку. Мы принимаем в работу все то, что нам поставляет смерть, и для настроенщиков работы уже не остается, особенно после того, как медицинские ведомства Европейского союза и Африканского союза наложили запрет на старый метод погребения. С другой стороны, должен признать, что результаты нового исследования iStar среди подобранных идеальных пар очень тревожат. Впаривание имеет более серьезные побочные эффекты, чем мы себе представляли. К сожалению, подобранные пары оказываются практически невосприимчивыми к действиям iStar. Им почти невозможно что-либо продать, поскольку они ни в чем не нуждаются. Положение хуже, чем в парах близнецов, имеющих схожие интересы, и хуже, чем в целевой группе монахов и целевой группе хиппи. Идеальные пары смотрят друг другу в глаза, собирают чернику и гуляют по пляжам. Они даже линзы надевают с неохотой. Им достаточно просто видеть друг друга. Продажи товаров и услуг в районах с высокой плотностью впаренных рухнули, и это не считая того, что стали увольняться нашедшие пару работники розничной торговли. В этих районах также обвалился рынок ревунов и ревушек, а собранные о впаренных данные утратили всякую ценность. Мы проверили обратную связь на рекламу автомобилей, построенную на сексуальных образах, среди недавно впаренного населения. Ее не было. Мы изучили реакцию на вопрос «Вы недовольны своей внешностью?» среди сорокалетних впаренных женщин в весовой категории 100–120 кг. Реакции не было. Мы изучили зону интересов «Любимый человек». Спросили, каким бы респонденты хотели видеть любимого человека. Ответ: таким, какой он есть. «Если бы вы могли что-то в нем изменить, что бы вы изменили?» Ничего — ответили 97,9 %. Если будет продолжаться то, что мы видим сейчас, мировая экономическая система рухнет. Даже если какая-то часть человечества останется без пары вследствие чьей-то преждевременной смерти или гибели от голода в некоторых частях света, все равно эффект от «ВПаре» — как от опиума! Я должен спросить: не стоит ли поднять минимальный возраст впаривания? Есть ли смысл рассчитывать пары настолько идеально? На верном ли мы пути? Вы должны осознать, что наши приоритеты оказались искажены! Может так быть, что счастье — это как раз путь к гибели? Что вы собираетесь с этим делать?