Симон поставил машину у главного входа, и они выбрались наружу. В лицо им дохнуло водяной пылью от недавнего запуска ракеты LoveDeath, а следом наползла темная тень. Это проплыл дирижабль с эмблемой LoveDeath, закрывая солнце. Индриди отчаянно крутился во все стороны в слабой надежде где-нибудь случайно увидеть Сигрид. Симон позвонил на стойку информации:
— Добрый день, я ищу Сигрид Гвюдмюндсдоухтир.
— Одно мгновение, — ответили ему. — К сожалению, Сигрид Гвюдмюндсдоухтир не зарегистрирована.
Симон задумался:
— Тогда Сигрид Мёллер, — сказал он после небольшой заминки и увидел, что это имя как будто вгоняет иглы Индриди в уши.
— Ей предстоит окончательное впаривание через полчаса, — ответили на том конце.
— Мне нужно с ней поговорить, — сказал Симон. — Это очень важно.
— Согласно нашим данным, вы находитесь в непосредственной близости от человека, с которым ее разлучили ради настоящей пары. По соображениям безопасности мы не можем предоставить вам дальнейшую информацию.
Индриди сорвался с места, бросился к стеклянной стене и забежал внутрь. Там он остановился посреди толпы и стоял, озираясь, посередине зала.
— Сигрид! Отзовись, Сигрид! — закричал он. — Сигрид! Где ты, Сигрид?
По эскалаторам в зал поднимались тысячи людей, и тысячи спускались по ним на станцию метро. Вокруг Индриди вертелся мир, а он бродил в отчаянии среди этих тысяч, исполненных надежд, приехавших обрести любовь. Он натыкался на стариков, сидевших без выражения в креслах-колясках, пока их внуки радостно носились за кроликом Некролей, от души хохоча. Перед ним срабатывали ревушки, ему вслед орали ревуны:
— Покупай! Пей! Ешь!
— Прогуляйся по нашим подземельям!
— Кто знает, вдруг ты тоже найдешь идеальную пару!
— Я уже ее ищу, дурни! — прорычал в ответ Индриди.
Он заговаривал с прохожими, доставал фотографию Сигрид, но в ответ получал только улыбки: «She’s cute!» — или недовольное «No, thank you!»[23]. Его сбивали с пути бесы, пытавшиеся направить его в парк развлечений, в фастфуд, в игровой клуб, магазины или на аттракционы: «По-моему, я видел ее в кафе StarDeath». С тем же успехом можно было бы искать иголку в стоге сена. Он попал в толпу, и она вынесла его к какому-то столу; он взобрался на него и стал кричать поверх толпы, снова и снова: Сигрид! — пока окончательно не потерял голос от крика; тут он возвел взгляд к сводам, под которыми парили чайки, словно ангелы, влетая и вылетая из гигантских вентиляционных шахт. Он крутился на месте, и своды кружились вокруг него, и наконец он потерял равновесие и упал на пол. К нему подбежал Симон, помог встать и отвел назад в машину.
— Индриди, дорогой. Успокойся. Давай действовать разумно. Расскажи мне про Сигрид.
— Она прекрасна, — ответил Индриди.
— Индриди, дружище, говори серьезно. Какой она человек? Она не любит большие толпы и мегаполисы, верно? Ей больше нравится природа, море, трава, деревья?
Этого Симону даже не надо было спрашивать. Об этом было черным по белому написано в ее досье.
— Откуда ты знаешь? — переспросил Индриди.
— Я знаю больше, чем ты думаешь. Она не здесь, — сказал Симон и завел машину. Он отъехал назад, в долину Хёргардаль, где стеклянная стена переходила в зеленый склон. Затем свернул с основной дороги на асфальтированную тропу для пешеходов, которая шла вверх по склону, и по ней они выехали на смотровую площадку. С нее открывался вид на нетронутую долину Экснадаль. На краю была табличка:
Заходить за табличку запрещается.
В долине организована природоохранная зона.
Не беспокойте пастуха.
— Сигрид предпочитает спокойную обстановку, верно?
— Да, — отозвался Индриди.
— Тогда она непременно должна оказаться там, где есть вид на нетронутую долину! Она обязательно захочет уйти от толчеи возле стеклянной стены! Это единственный возможный вариант. Она должна сидеть где-то у окна и смотреть на долину. Давай же, Индриди! Бегом, заберись на какой-нибудь холмик. Покажись ей в долине, и она точно тебя увидит!
— Но тут природоохранная зона, — сказал Индриди, медля.
— Бегом! — рявкнул Симон.
Индриди открыл дверь и выпрыгнул на каменистый склон, а за ним прыгнул и Симон. Они скатывались по осыпям, залезали на валуны, сбегали по отрогам, заросшим вереском, и бегали туда-сюда вдоль озера Хрёйнсватн по узкой овечьей тропе. В окружающих скалах то и дело открывались окна, и из них на Индриди и Симона ругались рассерженные сотрудники и охранники парка:
— А ну вон отсюда!
Они взбежали на невысокий холмик у северной оконечности озера и стали махать руками, повернувшись к черной скальной стене. Они кричали и звали, но ничто не говорило о том, что Сигрид их заметила. Индриди бросил взгляд на часы и сник.
— Нет! — взвыл он так, что по долине покатилось эхо.
На часах было восемь часов двадцать пять минут.
Jeg tror jeg er fjernsyn[24]
Сигрид сидела в кафе и грызла куропатку во фритюре. Она вспоминала анекдоты, чтобы было чем «сломать лед» и рассмешить Пера. Вспоминалось такое: «Одна моя здешняя знакомая однажды пошла к окулисту в Дании. Когда он спросил, на что она жалуется, она ответила: Jeg tror jeg er fjernsyn».
— Jeg tror jeg er fjernsyn, — попробовала произнести Сигрид. Она взглянула на часы: было восемь часов десять минут, на долину наползали вечерние сумерки. Тут она увидела, как в зал вошел какой-то мужчина. Сомнений не оставалось. Это был Пер Мёллер! Тем более что на нем был синий костюм, а под костюмом желтая футболка с надписью «Пер Мёллер». Он был симпатичнее, чем ей казалось, но, похоже, чувствовал себя в кафе неловко и оглядывал посетителей — очевидно, в поисках своей идеальной пары. Сигрид встала, поправила платье и попыталась улыбнуться. Пер тоже улыбнулся, подошел и извинился за опоздание.
— Have you spist?[25] — спросил он. (К этому моменту в нашей истории датский язык успел основательно разрушиться, поэтому сказанное на нем далее будет даваться в переводе).
— Ja, jeg var så sulten[26], — ответила она.
Пер уселся напротив нее. На нем были очки с зеркальным покрытием, поэтому вместо его глаз она видела только отражение своих.
— Хорошо, — сказал он и затравленно огляделся.
— Что-то не так?
Пер закинул в рот жареную картофелину и слизал соус с указательного пальца.
— Все отлично, — ответил он, но вид у него все равно оставался напряженный. — Все прекрасно. Важнейший день в жизни. Просто это необычно — наконец встретить тебя, — добавил он и забарабанил пальцами по столу. — Только музыку надо бы получше.
Он вскочил, сбегал к бару — и вскоре из колонок зазвучала любимая песня Сигрид: кавер The Cones на ту самую песню битлов, которую в свое время прославил кавер Boyz. Когда Пер вернулся, Сигрид была в восхищении.
— Это же моя любимая песня! — сказала она и улыбнулась.
Пер улыбнулся и вильнул всем телом:
— И моя тоже. Я впервые ее услышал на Сицилии.
— Я тоже была на Сицилии! — воскликнула Сигрид. — А где именно ты был?
— Ах, Сицилия, что за прекрасное место, — сказал Пер.
На несколько секунд повисло неловкое молчание. Пер несколько раз прокашлялся. Сигрид задумалась, что сказать, и вспомнила, что у нее есть в запасе анекдот. «Der var engang en pige…»[27]
Пер смотрел на нее без выражения. Сигрид покраснела.
— Ну понимаешь, на исландском fjarsýnn — это дальнозоркий, звучит прямо как на датском fjernsyn. Понимаешь? И у нее получилось «Мне кажется, я телевизор».
Пер снова забарабанил пальцами по столу:
— Я, пожалуй, возьму øднø пивø[28], чтобы расслабиться. — Он отошел к бару и там опрокинул две бутылки пива подряд. Вернулся он немного более спокойный. Сел напротив Сигрид и протянул ей руку.
— Можно посмотреть твою руку, Сигрид?
Сигрид застенчиво протянула свою. Пер вытянул средний палец и стал поглаживать ее. Все его внимание оказалось поглощено этим процессом, и он не заметил, как странно Сигрид на него смотрит.
— Что ты делаешь? — спросила она.
Он вздрогнул, отдернул руку и сказал напряженным голосом:
— Мне прøстø так нравится тереться пальцами. — Он вспотел. — Наверно, мне надо еще øднø пивø.
Беспроводной менеджер компании iStar, одетый в розовые плавки, лежал под пальмой на пляже Плайя-Асуль в Коста-Рике. Он руководил 120 представителями, каждый из которых, в свою очередь, вел целевую группу из 120 клиентов. Менеджер был похож на случайно заползшую на берег черепаху: по сравнению с огромным животом его голова казалась непропорционально маленькой. Кожа у него была коричневая и сморщенная, словно средневековый манускрипт. Он весь взмок и покраснел: сейчас он громко ругал на чем свет стоит дистанционно подключенного компьютерщика:
— Какого хрена он там вообще делает все это время? Его отчет за месяц — это полная белиберда! Что на него нашло?
— Мы не можем уточнить прямо сейчас, он повесил дополнительную защиту на свою страничку, — отвечал компьютерщик. — Я попробую пробиться через заднюю дверь.
— Каким образом оборот в его целевой группе умудрился рухнуть на 90 % за месяц? — взвыл менеджер.
— Не спрашивайте меня. Это ваша задача — отслеживать подобные происшествия, — ответил компьютерщик. — Этот представитель, очевидно, проходил несколько месяцев без наблюдения; защиту он повесил четыре месяца назад.
Менеджер не ответил, а только вылил на себя еще масла для загара.
— Я вошел, — сообщил компьютерщик. — Господи боже, только посмотрите на это…
— Что там?
— Невероятно…
— Так подключите меня тоже, что вы там!
Компьютерщик подключил менеджера к просмотру страницы представителя. Менеджер был поражен до глубины души.