[36].
Сигрид вздрогнула, отбросила пакет в угол и вылетела из лифта. Она бежала изо всех сил и искала выход. Потолок здесь был стеклянный, над ним туда-сюда проплывала форель. Она пробежала мимо дверей, за которыми открывался большой конференц-зал. За его окнами был маленький водопад над озером, а на склоне рядом паслась белая лошадь. Сигрид преодолела еще один коридор и оказалась в своем номере, заперла двери и стала закидывать вещи в чемодан, одновременно ища что-нибудь острое, чем можно защищаться. Стараясь не поворачиваться к двери спиной, она взяла пилку для ногтей и направила ее на вход. У нее побежали мурашки, и ей показалось, что за спиной кто-то стоит. Она медленно обернулась и вскрикнула: за окном, замаскированным под выпуклый валун, в сумерках темнела какая-то фигура.
Это был человек, и он плакал. За ее окном стоял человек и плакал. Она вгляделась в темный силуэт.
— Индриди? — прошептала она. — Индриди!
Он ее не слышал. Он стоял, опустив голову, под скалой. Сигрид стала нащупывать тревожную кнопку или рукоятку пожарного выхода и наконец нашла рычаг, который открывал скальную стену номера, словно дверь-купе. Она нажала — и вышла из скалы в росистую траву босая, в белом платье, и нежно взяла Индриди за руку.
— Индриди, дорогой, не плачь, все хорошо. Я с тобой, Индриди.
Индриди поднял глаза, и они обнялись, как в первый раз, а потом обнялись, как в последний раз, а потом обнялись так, как обнимаются те, кто не хочет отпускать друг друга вечно, пока их не разлучит смерть, и плакали, и целовались, и смотрели друг другу в глаза — и наконец Сигрид сказала:
— Прости, любовь моя. Я больше никогда тебя не покину.
Сигрид посмотрела в сумрачное небо. Над ними возвышался пик Хрёйндранги. В облаках горела звезда Лавстара, а еще одна звездочка покатилась с неба вниз.
— Вот еще кто-то умер, — прошептала Сигрид.
У самой вершины Хрёйндранги в небольшой башенке освещения стоял Рагнар О. Карлссон, настроенщик смерти, и отслеживал координаты личного самолета Лавстара через свою сетевую линзу. В уме он уже составил окончательный план Праздника Миллиона Звезд. Когда самолет зайдет на посадку, сто миллионов звезд сорвутся с неба. Когда Лавстар выйдет из самолета, он ступит на землю, которая будет окончательно очищена от смерти и разложения.
Рагнар связался со штаб-квартирой iStar и ввел обычный пароль на доступ к заказу речевых центров. Дальше он ввел второй пароль, который открывал доступ ко всему беспроводному человечеству. Он перебрал в голове несколько возможных вариантов, но остановился на самом простом и понятном сообщении:
Речь: [Праздник Миллиона Звезд!]
Он рассматривал эти слова несколько секунд, пока перед глазами мигала надпись: Подтвердите. Он отправил подтверждение, а потом не удержался и добавил еще одно предложение, чтобы поприветствовать Лавстара, когда тот выйдет из самолета:
Речь: [Слава Лавстару!]
Затем он подключился к штаб-квартире LoveDeath. Там он ввел еще один пароль, и ему открылся вид Земли из космоса. Он завороженно рассматривал свое творение: «пояс миллиона звезд» струился над землей, словно серебряная змея. Перед лицом замигала строка меню:
[Команда: сжечь тела?]
Самолет Лавстара начал снижаться: 40 тысяч футов, 30 тысяч, уже 20 тысяч. Рагнар поднял обе руки, как дирижер. Дотронулся до меню:
[Команда: сжечь тела]
Симон пребывал в нерешительности; вздыхая, он следил с холма, как Индриди, повесив голову, спустился и добрел до скального отрога. Он волновался за машину, оставленную на краю долины, и оглядывался: не идут ли охранники; но в конце концов он решил не переживать так сильно, уселся в лощине между двух возвышенностей и стал ждать, пока Индриди успокоится.
Вдруг в скальной стене рядом с Индриди открылся прямоугольник света, и из горы вышла босоногая женщина в белом. Она прижала Индриди к себе, и Симон поразился — это была Сигрид! Она обнимала Индриди, а Симон завидовал… Нет! Он радовался за Индриди. Из глубин сердца он радовался за Сигрид и Индриди и плакал. Ему стало легче дышать, он наполнил грудь воздухом, который пах лапчаткой и незабудками. Хотелось кричать от радости, но он сдержался, потому что не смел нарушать эту прекрасную сумрачную картину: мужчина и босая женщина обнимаются, стоя в росистой траве. Он смотрел на них с улыбкой и с изумлением дотрагивался до своей груди, потому что у него защекотало под ложечкой: «Кажется, я узнал, где живет счастье», — подумал он и задышал еще глубже, как измученный жаждой пьет из горного ручья. «Счастье живет здесь», — думал он и пытался задержать дыхание, чтобы подольше сохранить в себе это чувство. Но когда он замер, удерживая вдох в себе, то услышал за спиной чужое дыхание, тяжелое и быстрое. Он оглянулся и увидел с ужасом, что там стоит существо, страшнее которого он не видел в жизни.
— Волк! — прошептал он. — Волк!!! — закричал он. — Волк! Волк!!!
Серая Волчица перепрыгнула через Симона, показав ему бледное брюхо, и понеслась скачками, тяжело дыша, вверх по заросшей травой лощинке и прямо к скале, под которой стоял Индриди, крепко держа Сигрид в объятиях и ни о чем не подозревая; их глаза смотрели только друг на друга. Волчица проглотила их в один присест, скакнула в раскрытую скалу и улеглась в мягкую постель Сигрид.
Она лежала там, урча, и тут в номер нетвердой походкой вошел Пер в красном халате и с бутылкой пива в руке. Халат был распахнут, так что был виден напряженный член, перемазанный шоколадом «Антон Берг».
— De siger du godt kan li’ marzipanbrød…[37]
Увидев в кровати волка, Пер замер:
— Sigridur, er du syg?[38]
Он не мигая смотрел на чудовище, которое лежало под одеялом и урчало, чудовище с глазами размером с блюдца и зубами острее, чем пики на ограде вокруг замка Амалиенборг. Потом осторожно подошел поближе и приподнял одеяло:
— Hey Sigridur! Hvorfor har du 8 bryster?[39] — простонал он, отпрянул от ужаса и выбежал с криком из скалы прямо на Симона. Того чуть не вырвало при виде Пера в распахнутом халате и с болтающимся членом.
На мгновение повисла тишина. А затем они взглянули друг другу в глаза и одновременно заорали:
— Праздник Миллиона Звезд!!
Потом опять стало необыкновенно тихо, и они оба посмотрели в небо.
На небе стали проступать яркие точки, словно сто тысяч красных мышиных глазок во тьме.
Сигнал бедствия
Гримюр стоял на остекленном мостике и разглядывал черную шапку облаков над вершиной Эсьи. Он никогда еще не видел на горе черную шапку. Белая шапка называется «кучевое облако», говорила ему бабушка, и образуется, когда ветер северный. А какой ветер приносит черное облако?
Ему пришло сообщение от охранного предприятия:
[волк не обнаружен]
Потом позвонила Сигрун из отдела Микки-Маусов. Говорила она заикаясь:
— Включи видео от меня, срочно!
Увидев, что у нее происходит, Гримюр похолодел. Все стены были забрызганы кровью, а Сигрун стояла перед клеткой, заполненной ошметками мяса и окровавленного меха, и ругалась.
— Что стряслось? — спросил Гримюр. — Ты не ранена?
— Новое поколение зверей еще хуже, — ответила Сигрун. — Микки версии 8.04 был внешне спокойный, но он копил гнев внутри и наполнялся им, пока не лопнул. Результат перед тобой. — И она отправила ему видеоролик. На нем Микки сидел в клетке, рычал, показывал зубы, потом попытался укусить сотрудника, а когда не получилось, его голова покраснела, словно мухомор, и разорвалась с громким хлопком.
— Я ничего не понимаю, — сказала Сигрун.
— Ты разве не добавила больше генов от кролика?
— Пришлось их снова удалить: глаза, конечно, стали больше, а мыши добрее, но пошли неприятные побочные эффекты. Звери стали неконтролируемо спариваться.
— А что с генами черепахи?
— Тоже не сработало. Конечно, они стали спокойнее, но и продолжительность жизни стала бесконечной.
— Ликвидируй это поколение, — сказал Гримюр мрачно. — Начнем с утра с версии 9.01. Я передам в iStar. Я их уже предупреждал, что возможны задержки.
Гримюра охватила тревога; он наблюдал, как черное облако сползает с горы. Терпение руководства iStar было на пределе. На мгновение ему почудилось, что приближается что-то ужасное, и он попытался прогнать эту мысль.
Гримюр открыл новости: пришла новость из Парижа. Сегодня утром, когда парижане проснулись, крачек нигде не было. Никто не знал, куда они делись, и город остался без них непривычно тихим и пустым. Потом пошли другие новости из мира животных. По всей планете морские существа выбрасывались на берег. Он просматривал репортаж за репортажем, и везде были пляжи, заполненные всем вперемешку: мойвой и дельфинами, китами-полосатиками и треской, медузами и морскими скорпионами. Рыбы и киты шли к берегу потоком, вертелись в прибое, ложились на песок и гнили, а чайки и вороны рвали мертвые туши.
Гримюр собрался отключить новости, но тут на линзе всплыла реклама.
На видео был обычный китайский дом среднего класса (крупнейшая целевая группа в мире). Кот описал ковер, и мать семейства смотрела на это с кислым видом. Тут вошел ее сын со своим Микки-Маусом, скомандовал ему пописать на пятно и потом стер его без следа. Мама с сыном стали ходить по дому с Микки, веля ему писать тут и там, и все вокруг блестело чистотой. Кота выкинули на улицу, а мальчик с нежностью обнял своего Микки-Мауса. (Весь ролик был нарисован на компьютере: если бы мальчик попробовал обнять настоящего Микки из лаборатории, то не прожил бы и двух секунд.) Затем шел слоган:
Теперь все могут завести Микки!
Микки лучше, чем кошки и собаки!
Гримюр побелел от страха. Реклама была настоящая. Это уже не пробная версия, которую высылали ему одному для ознакомления, а полноценная рекламная кампания, нацеленная на китайский рынок. Четыре миллиарда человек. Он немедленно позвонил в iStar.