Чего?..
Смотрю на смс и не очень понимаю, что происходит.
Вслед за смс на мой телефон начинает звонить какой-то неизвестный номер. Отвечаю на звонок.
— Добрый день, Станислава!
— Добрый… — осторожно подтверждаю.
— Я — ваш гид. Прошу выслушать меня внимательно…
— Какой гид? Вы меня с кем-то перепутали… я не заказывала подобных услуг…
— Моя задача — проконтролировать вашу поездку до московского аэропорта. Давайте знакомиться, я…
Еще через десять минут…
Стою, глядя на новую одежду в пустом шкафу. Когда Чону успел это купить?.. И… неужели он запланировал вывезти меня из страны, пока все события не утихнут?..
Не желая тратить свои силы (и нервы) на обдумывание того, что в очередной раз происходит в моей жизни, иду в душ и привожу себя в порядок. Затем одеваюсь в новую одежду, беру сумку с вещами и выхожу из дома. На десятый звонок Геннадия Юрьевича не отвечаю — он звонит уже на протяжении двух дней. Должно быть, беспокоится из-за того, что я не вышла на работу… или из-за того, что господин Кан не нашел меня и оказался в списке подозреваемых. Да, я смотрю местные новости. Погром в моей квартире на данный момент — самая актуальная тема.
Сажусь в машину с тем самым, обозначенным в разговоре с моим гидом, номером. И еду в столицу… Сутки уходят на дорогу, оба водителя успевают сменить друг друга несколько раз — и вот я стою напротив аэропорта с пачкой документов, переданных теми самыми водителями… Наверное, кто-то может назвать мое поведение легкомысленным. Что ж, этот кто-то никогда не был на моем месте — и потому, может выдохнуть спокойно. Я никому не пожелаю оказаться в моем положении: когда ты не знаешь, что ты имеешь, и что ждет тебя впереди…
В такой ситуации остается лишь один вариант — плыть по течению.
Вот я и плыву.
В самолете добиваю себя чтением своих брошюр и отключаюсь на большую часть полета…
Когда выхожу в аэропорту Кореи… до меня, наконец, доходит, куда я прилетела.
Боже… это вообще со мной происходит? Как это произошло?! Куда теперь свернет моя жизнь? На что я вернусь обратно?.. Если учитывать, что эти билеты уже были куплены для меня… Нет, я знаю местную валюту, и даже смогу обменять какую-то сумму…
Наверное, не стоит мне думать об этом сейчас.
Отыскиваю среди встречающих людей молодого парня с табличкой «Привет, Стася!» в руках.
Подхожу к нему и здороваюсь по-корейски. Да, я теперь так могу. На этом мое знание языка пока ограничивается…
Ну, ладно, я скромничаю — но остаться в одиночестве в центре Сеула не рискну.
— Стася? — улыбается мне незнакомый молодой человек.
— Да, — киваю.
— Привет! Я — Джин-хо! — с диким акцентом произносит мой собеседник и кивает, чтобы я шла за ним.
Собственно, иду. А что мне еще остается?
Мы садимся в огромную машину неизвестной мне марки и едем от аэропорта в сторону… да Бог его знает — в какую сторону! В Сеул, наверное. Я еще с местной географией не очень знакома и понятия не имею, как близко между собой располагаются города…
Через какое-то время я просыпаюсь, почувствовав, что машина остановилась… Да, день в пути до Москвы, потом ожидание в аэропорту и сам полет меня слегка добили.
— Дом, — ткнув рукой, почему-то счастливым голосом произносит Джин-хо.
Затем выходит из машины и открывает передо мной дверь.
Когда мы заходим в этот что ни на есть самый настоящий особняк, Джин-хо первым делом фотографирует меня, изумленно разглядывающую картины абстракционистов на стенах…
— Это зачем? — тут же начинаю волноваться, прикрывая рукой лицо — но снимок уже сделан.
Джин-хо некоторое время стоит, задумавшись, а затем отвечает с не менее воодушевленным лицом:
— Надо!
Ну, раз надо, значит…
— Идти… чиститься… — помогая себе жестами, пытается пояснить мне задачу молодой человек.
Боже, а слово-то какое подобрал…
Однако, его русский лучше моего корейского…
— Где я могу взять… — замолкаю, пытаясь понять, как лучше объяснить «полотенце, чистая одежда и так далее»
— Все есть, — вновь помогая себе руками (а проще говоря, отмахиваясь от меня… надо будет заглянуть в словарь жестов, что-то мне подсказывает, что меня ждет много сюрпризов), отвечает Джин-хо.
Затем ставит мой чемодан рядом с диваном и выходит из комнаты (а после — и из дома), строча что-то на телефоне.
Так, ладно. Должно быть, это дом его родителей, и мне предстоит погостить здесь до того, как мне найдут какое-нибудь дешевенькое жилье…
Кстати, а кто он вообще?..
Отгоняя от себя мысли о том, что Чону меня не встретил и вообще — не связывался со мной в течении нескольких дней, иду в ванную.
О! Напрасно я переживала. В этом пентхаусе (и это я про размеры ванной) были и полотенца, и халаты, и даже чистая одежда для меня — и это я еще не говорю о шампунях, гелях для душа и прочих средствах.
Хорошо, что я понятия не имею, что именно находится во всех этих бутыльках!
Моюсь под душем, рассматривая этикетки. О! Знакомое слово! Кажется, это для волос! Понять бы еще, что именно — шампунь или кондиционер…
Методом «проб и ошибок» определяю содержимое нескольких бутыльков с одинаковым дизайном и, наконец, расслабляюсь, очищая свое тело.
Насухо вытираюсь мягким полотенцем и надеваю новое белье, что лежало на видном месте. А затем примеряю легкий сарафан с короткими рукавами. Надо же — все вещи моего размера.
Выхожу из ванной… и встречаюсь с Чону.
Мой кареглазый сосед выглядит замечательно. Родная земля благотворно на него влияет. Глаза блестят, кожа сияет. По поводу одежды вообще промолчу: кажется, его стиль — это мой личный фетиш…
— Привет, — произношу спокойно (я надеюсь), приподнимая волосы у корней и стараясь просушить их быстрее.
— Тапочки, — Чону ставит передо мной пару милых домашних тапочек, — ходи по дому в них.
— Так это дом твоих родителей? — догадываюсь, обуваясь в эту прелесть.
— Это мой дом, — отвечает Чону,
Ага. Ясно.
— Пойдем на кухню, ты должна поесть, — молодой человек разворачивается и предлагает следовать за ним.
Что ж… для справки: кухня здесь больше моей квартиры. Целиком.
— И насколько я здесь? — спрашиваю ровным голосом, забираясь на высокий табурет.
— Где — здесь? — переспрашивает Чону, накладывая мне еду.
— В Корее. У тебя дома, — поясняю.
— Ты хочешь вернуться?
Мне показалось, или в его голосе прозвучало беспокойство?..
— Я вынуждена буду вернуться. Думаю, ты это понимаешь. Мне просто не хватит денег — задержаться здесь надолго. Да и срок пребывания для иностранных граждан… — начинаю, было, я, но Чону меня перебивает:
— Я надеюсь, что ты не захочешь уезжать.
— Как это понимать? — откладываю палочки на тарелку, подняв на молодого человека напряженный взгляд.
— Ну… розовых единорогов, какающих скителсом, здесь, конечно, нет… но мне кажется, ты найдешь много интересного в нашей стране. В наших традициях. В нашей культуре, — отвечает Чону, глядя почему-то на свои ладони, лежащие на столе.
— И за чей счет я буду познавать красоту Кореи? — спрашиваю прямо.
— Почему тебя так волнуют деньги? — чуть нахмурившись, спрашивает Чону.
— Потому что у меня их нет? — предлагаю в качестве ответа.
— Ты не должна об этом беспокоиться, — еще больше хмурится Чону.
— Ты предлагаешь мне отмахнуться от проблемы и пользоваться твоим расположением… до каких пор? — скрестив пальцы в замок, уточняю у него спокойным голосом.
— Что значит «до каких пор»? — Чону поднимает на меня взгляд.
— «Ты и твое расположение». До каких пор будет работать эта функция? — спрашиваю у него.
— Я тебя не понимаю, — качает головой молодой человек, — ты боишься, что я брошу тебя? Оставлю без денег на улице — или что-то типа того?
— Я не «боюсь» этого. Я осознаю реальность происходящего. И спрашиваю прямо. Никакие блага не льются с неба бесконечно. Я должна понимать, что будет происходить с моей жизнью, — отвечаю ровно.
— А в России ты понимала, что будет происходить с твоей жизнью? — задает логичный вопрос Чону. Я ничего не отвечаю, продолжая смотреть на него, — Ладно, хорошо. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я написал расписку? Или подписал контракт, в котором берусь обеспечивать тебя до конца жизни? — начиная заводиться, спрашивает он, — Это тебя успокоит?
— Я не прошу обеспечивать себя до конца жизни, и никогда не просила. Но в данный момент я нахожусь в чужой стране по твоей инициативе, и здесь я не знаю языка, не имею права устроиться на работу и вообще — скоро вынуждена буду уехать обратно в Россию, потому что срок пребывания для иностранных граждан…
— Да к чертям все эти сроки! — взрывается Чону, стукнув ладонью по столешнице, — Я не хочу, чтобы ты уезжала! И я не хочу даже думать о том, что ты когда-то уедешь! Почему так сложно принять что-то новое?!
— А что это — новое? Ты мне еще ничего не предлагал! — начинаю заводиться и я.
— Я не успел! Ты тут же начала атаковать меня вопросами «когда все это закончится»!
— Ты уж прости, но там, в России, у меня хотя бы была квартира — пусть и в данный момент разгромленная!..
— И долг за эту квартиру, который ты выплачивала за отца!..
— А здесь у меня ничего нет!..
— Здесь у тебя огромный дом! — разводя руками, парирует Чону.
— И никого! — продолжает нести меня.
— У тебя есть я!
Замолкаю… Смотрю на него, тяжело дыша, и кое-как справляюсь с той бурей, что бушевала внутри. Чувствую, как начинает трястись нижняя губа… черт! Только не сейчас! Пожалуйста!
— У тебя есть я! — повторяет Чону голосом, полным самых разных эмоций.
Должно быть, он хочет добить меня.
— И я не планирую выпускать тебя из Кореи — если тебе так угодно!
— А что ты планируешь со мной делать?! — вырывается из меня.
— Для начала — накормить, — все также эмоционально отвечает Чону, — Потом — дать отдохнуть… Потом — показать Сеул… А потом…