– Но как… – Я нахмурился, пытаясь вспомнить, когда мог получить эту царапину. – Я не помню, когда это случилось.
– Если вы присядете, я смогу лучше рассмотреть рану. Мой рост, сами понимаете…
Я сел и задумался. Быть может, оцарапался в горах? Но чем? Веткой?
– Простите, но нет ли в вашем доме крыс? – осторожно спросил доктор.
– Нет, я совершенно уверен. Вы думаете, у меня чума? – неудачно пошутил я.
– Надеюсь, что нет, – с притворным весельем откликнулся он.
– Так что там, доктор? Говорите прямо.
– Рана мокнет. Она явно не заживает уже несколько дней. Это не порез, скорее… укус.
– Укус?!
– Да, я почти полностью в этом уверен.
– Этого не может быть, я не приближался к животным, мне…
– Вас ужалили, мистер Аддамс.
– У… – я запнулся. – Ужалили? Не может быть!
Я вскочил и заметался по комнате, превозмогая боль. Ужалили! Да что он вообще понимает, этот глупый человек?! Ужалили, нет, это же надо, это же…
Сотни маленьких, наполненных кровью мух снова окружили меня. Оглушительно жужжа, они облепили меня плотным коконом, я почувствовал их лапки на своем лице!
– Нет!
– Мистер Аддамс? – Доктор Ванштейн отшатнулся. – Что с вами?
– Вы думаете, что это заражение крови? – Я готов поверить во что угодно.
– И буду так думать, пока не доказано обратное. Успокойтесь, вам нельзя нервничать. Я вызову карету скорой помощи, и мы…
– Я сам приеду в больницу. Но не сейчас. Мне… нужно собрать вещи и приготовиться.
– Да, конечно, но ваше состояние может ухудшиться в любой момент. Арчи, мистер Аддамс, это очень серьезно, я не могу оставить вас в таком состоянии. Я ведь давал клятву Гиппократа, понимаете?
– Боюсь, вам придется ее нарушить. Наложите повязку и оставьте адрес больницы, в которой меня смогут принять.
– Вы обещаете явиться? – серьезно спросил он.
– Конечно, – соврал я. – Обязательно.
Этот проклятый день мог закончиться в больнице, в окружении добрых медсестер и озабоченных врачей. Все, что мне нужно было сделать, – собрать вещи, поймать кеб и уехать из дома. Вместо этого, как только дверь за доктором Ванштейном закрылась, я забрался под одеяло и проспал до вечера. Во сне я видел алые разводы на полу, яркие брызги на стенах, видел свои руки, испачканные красным. Кровь. Повсюду кровь. Ее тяжелый запах забивал ноздри, боль в воспаленных деснах сводила с ума.
Кошмар закончился внезапно: глаза открылись сами собой, я ощутил прилив небывалой бодрости и резко сел. Ни сонливости, ни боли, озноб тоже прошел. Болезнь снова отступила.
В комнате было слишком жарко, пахло потом и страхом. Я потянулся, подошел к окну и открыл шторы. Последние лучи солнца скрылись за крышей старинного особняка напротив.
Лучше не думать об этом. Мне просто полегчало, и закат здесь совершенно ни при чем. Как и вчера.
Рука непроизвольно потянулась к повязке, туго обхватившей горло. Тварь оставила свою отметину сзади, прямо под линией роста волос. Неудивительно, что рана так долго оставалась незамеченной. Какую болезнь я подхватил от этого существа? Какой яд теперь течет по моим жилам? И что мне делать?
Пытаясь сохранять спокойствие, я принял ванну, насухо вытерся, вернулся в комнату и открыл шкаф. Сегодня хотелось надеть черное. Этот траурный цвет лучше всего подходил моему настроению.
Внизу царил полумрак, которому я несказанно обрадовался. Глаза все еще болели, да и света напольной лампы вполне хватило, чтобы в деталях рассмотреть небольшой холл.
Так странно, я будто впервые увидел собственный дом. Конечно, считать его в полной мере своим я не мог – он принадлежал Ордену, и, когда я съеду, его должны были передать другому Ловцу, а может, сдать в аренду, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Я сел на последнюю ступеньку лестницы и прислонился головой к балясине. Судя по всему, повар уже ушел – из кухни не доносилось ни звука. Зато мисс Стюард слушала радио в своей крошечной комнате и, кажется, вязала. Тот факт, что я услышал все это, сидя в центре дома, меня почти не удивил.
По улице проехал дилижанс. Терпкий запах лошадей повис в воздухе. Боже.
– Вам лучше?
Я вздрогнул и поспешно поднялся на ноги. Задумался так крепко, что не услышал шагов экономки, а ведь мгновение назад мог разобрать, что бормочет ее радиоприемник.
– Намного, мисс Стюард.
– Доктор Ванштейн оставил для вас записку с адресом и просил позвонить ему, как только вы придете в себя.
– Что-то еще?
– Звонили из поместья Барлоу. Виконт хотел услышать вас.
– Что вы ему сказали?
– Что вы вернулись из поездки больным и отдыхаете. Он просил перезвонить. Куда вы? Сэр?
Я открыл входную дверь, вдохнул запах лондонской ночи и сказал:
– Если мне снова позвонят, ответьте, что я сам свяжусь с ними, когда у меня будет время.
– А как же больница? Мистер Аддамс!
Бедная, бедная мисс Стюард. Она никогда не узнает, что мне не сможет помочь ни один врач, что зараза, которую я привез из «путешествия», не поддается лечению. Темное существо, обитавшее в замке, отравило меня – и, скорее всего, жить мне осталось недолго.
Я шел по темному Лондону и пытался вспомнить все, что мне известно о вампирах. Информацию о них можно найти в библиотеке Ордена, но, если я ввалюсь туда ночью обезумевший от страха, любой человек, с которым я столкнусь, поймет, что дело нечисто. Как долго я смогу скрывать свое плачевное положение? Доктор Ванштейн будет молчать, в этом можно не сомневаться, мисс Стюард тоже не из болтливых; но я Ловец, и за мной, так или иначе, наблюдает Орден. Они знают, что я встречаюсь с Деборой; они решают, как мне лучше себя вести; и, если они захотят, я бесследно исчезну.
Если болезнь не убьет меня раньше.
Мимо прошла пара – и я остановился, пораженный запахом мускуса, шлейфом, тянущимся за джентльменом. Прежде я не замечал, насколько многогранен этот аромат, а теперь… Настоящий восторг. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я развернулся и пошел за парой, одурманенный телесным, теплым запахом парфюма. В этом ведь нет ничего подозрительного, верно? На улице полно прохожих, все они куда-то идут, к тому же я не делаю ничего плохого, просто наслаждаюсь обществом незнакомых людей, слушаю их спокойный разговор, вдыхаю запах…
Я остановился и уставился в спину медленно удаляющегося мужчины. На мгновение – всего на мгновение! – мне показалось, что запах мускуса исчез. Я почувствовал аромат разгоряченной плоти, услышал, нет, невозможно…
Услышал его сердце!
Резко повернув вправо, я сошел с главной улицы и оказался зажат в переулке двумя угрюмыми домами. У меня галлюцинации? Да, наверняка, ведь стук чужого сердца услышать невозможно. Просто почудилось, я, в конце концов, болен, несколько часов назад мне казалось, что я вот-вот умру, так что доверять собственным чувствам пока не стоит.
Галлюцинация. Морок. Наваждение. Я ничего не слышал. Мне показалось.
Убрав волосы за уши, я вышел из переулка и направился дальше как ни в чем не бывало. Прелесть больших городов в том, что никому нет до тебя дела, никто даже не взглянул на меня и совершенно точно ни в чем не заподозрил.
Проходя мимо витрины антикварного магазина, я остановился, чтобы полюбоваться прелестной статуэткой ангела. Его умиротворенное лицо напомнило мне о Хайгейтском кладбище и безобразной сцене, которую я устроил прошлым вечером. Дебора наверняка что-то заподозрила, не стоило с ней сближаться. Наблюдательные люди – угроза для Ловцов, они могут легко раскусить нас, разрушить легенду, которую мы, словно пауки, плетем годами.
Стоило подумать о том, что с Деборой придется проститься, как сердце тоскливо сжалось. Я все-таки пал жертвой ее красоты и сверхъестественного обаяния. Но я знал: мне не хватит мужества продолжить эти отношения, понимая, что однажды они станут опасными для нас обоих. Хотя, о чем это я? Неизвестно, чем заразил меня проклятый кровопийца; быть может, я просто не доживу до момента, когда придется объясняться с Деборой.
Выпрямившись, я взглянул в старое зеркало, висящее над фигурой спящего ангела, и встретился взглядом с изможденным отражением. Мне показалось, что зеркальный двойник зарябил и исчез, но, моргнув, я убедился, что это было всего лишь наваждение.
Глава 8
Несколько лет мне объясняли, как жить, не привлекая к себе внимания. Я учился этому искусству у лучших Ловцов, чтобы в конце концов запереться дома, игнорировать звонки друзей и знакомых, в общем, пустить коту под хвост все уроки.
Мисс Стюард до последнего сопротивлялась и не хотела брать выходные, но мне удалось переубедить ее с помощью чека. Они с поваром удалились два дня назад, и я, наконец, сумел отдохнуть – мой чуткий слух улавливал их разговоры, шум на кухне, любые звуки, и это сводило меня с ума. Добившись тишины, я занялся светом: завесил окна шторами, простынями и пледами, превратил некогда уютный дом в убежище безумца, но остался доволен. Переживать дни стало легче, но меня все равно лихорадило. Болезнь отступала лишь на закате, и мгновение, когда дурнота исчезала, было похоже на настоящее счастье.
Посыльный Ордена навестил меня утром – я услышал его шаги задолго до того, как он оказался перед дверью. Деликатный стук прозвучал набатом. Изможденный, я медленно спустился на первый этаж и остановился на последней ступени лестницы. Если посыльный увидит, во что превратился мой дом, Куратор обязательно заявится сюда и дни мои будут сочтены.
– Мистер Аддамс? – раздалось из-за двери.
Я подошел ближе и громко велел:
– Оставь пакет на пороге и уходи.
– Но… Здесь очень старая книга, сэр. Вряд ли ей пойдет на пользу…
– Я болен, и это заразно, – сообщил я. – Ради твоей безопасности оставь ее на пороге. Как только ты отойдешь, я заберу ее.
– Но я не могу, – неуверенно сказал посыльный. – Сэр, если эта книга…
– Оставь. Ее. На. Пороге.
Он все-таки послушал меня: я услышал, как бумажный пакет опустился на крыльцо. Когда шаги посыльного удалились, пришлось открыть дверь. Юноша стоял у дороги и сверлил меня серьезным взглядом. Я махнул ему рукой, схватил посылку и вернулся в спасительную тень дома. Сердце неистово колотилось – мальчишка наверняка расскажет об этом Куратору. Мне на руку может сыграть только то, что тот уже видел меня больным, и эта история не покажется ему странной. Наверное.