– Нет.
– Я ударю тебя снова, если ты не будешь говорить быстрее, – предупредила Эрис.
– Голем может умереть только в одном случае: если умрет его хозяин. – Филипп смотрел прямо на меня. – Деньги, которые я надеялся выручить за тебя, нужны мне для того, чтобы продлить ему жизнь.
– Он болен? – тихо спросила Эхо.
– Смертельно, – подтвердил Филипп. – Ты спрашивал, как я связан с герром Кохом; так вот, мой хозяин – один из Охотников. Он хороший человек и никогда не торговал Чудесами. Но люди – хрупкие существа. Я потратил все его деньги, чтобы не дать ему умереть, но больше у него ничего нет. Коллекционер пообещал…
Я едва не расхохотался. Эрис погладила меня по плечу и сказала:
– Не нужно плакать.
– А я и не плачу, – мои плечи тряслись от сдерживаемого хохота.
– Тебя рассмешила моя история? – оскорбился Филипп.
– Что тебе известно о вампирах? – серьезно спросил я.
– Только то, что я рассказал тебе, прежде чем мы отправились в Карпаты, – ответил он.
– Попробую угадать – все это рассказал тебе Коллекционер. Верно?
– Ну и что? – Он упорно не желал ничего понимать.
– Лекарство для твоего хозяина всегда было рядом с тобой. – Я устало махнул рукой. – Тебе не нужно было охотиться за мной, не нужно было меня похищать, ты мог просто рассказать свою грустную историю – и я бы помог тебе.
– Но как? – Округлившиеся глаза Филиппа сейчас напоминали чайные блюдца.
– Моя кровь способна поддерживать жизнь в человеческом теле. И облегчать боль.
Филипп недоверчиво нахмурился. Эрис наконец опустила палку, а Эхо сложила руки на груди.
– И ты бы помог мне? – глухо спросил Филипп. – После того как умер из-за меня? Ведь я шел в горы, зная, что тобой придется пожертвовать.
– А этого мог не рассказывать, – проворчал я. – Да, я бы помог тебе. Почему люди предпочитают нападать, а не решать все мирно?
– В этой ситуации я действительно поступил как человек, – согласился голем. – Я приношу тебе свои извинения, Морган.
– Меня зовут Дамьян. – Я поморщился от звука собственного имени. – И мне жаль, что пришлось дойти до всего этого.
Неловкую паузу прервало обращение Чиэсы – она вышла из темноты, облаченная в прекрасное белое одеяние, с неизменной серебряной шкурой на плечах и улыбкой в раскосых глазах.
– Все решилось мирно, – сказала она. – Я могу осмотреть твои раны, голем.
– Само заживет, – пробормотал он, жадно разглядывая ее. – Женщина-лисица…
– Не смотри на меня так. – Ее смех походил на звон колокольчиков. – Шкура моего мужа лежит на моих плечах, лисицы не созданы для любви.
– Погодите, так что, драки не будет? – Эрис уперла руки в бока.
Над нашими головами раздались шаги. Филипп поднялся, и по его лицу я понял, что ничего хорошего нас впереди не ждет.
– Это люди Коллекционера, – тихо сказал он. – Все под лестницу, живо!
Мы забились в пыльный темный угол и замерли, слушая, как люди расхаживают по развалинам дома над нами. Воспользовавшись мгновением передышки, я прикоснулся к руке Эхо и, когда она посмотрела на меня, шепотом спросил:
– Почему вы приехали за мной?
– Потому что у меня большое сердце, – ответила она. – Ты сам так сказал.
Не зная, как выразить свою благодарность, я сжал ее пальцы и тут же отпустил, побоявшись, что она сочтет этот жест либо слишком нежным, либо выходящим за рамки приличий. К моему несказанному удивлению, она успела сжать кончики моих пальцев в ответ.
– Что будем делать? – прошипела Эрис. – Я могу снять очки и просто…
– Мы не можем убивать всех, кто окажется на нашем пути, – возмутился я.
– Но почему? На островах я так и поступала, – пожала плечами горгона.
– Заставь их забыть обо всем, – предложила Чиэса, повернувшись ко мне.
– Их хозяин все равно знает, за чем они отправились, – проворчал Филипп.
– Зато мы сможем выбраться отсюда, никого не убив и не покалечив, – ввернула Эхо.
– Здесь слишком темно, они не увидят моего лица, – покачал головой я.
– Споешь? – спросила Эрис.
Эхо, к которой я прижимался плечом, будто окаменела.
– В другой раз, – сказал я.
– Тогда я просто столкну их головами, – раздраженно предложил Филипп.
– Сидите здесь, – вдруг скомандовала Чиэса и смело вышла из укрытия.
– Нет! Стой! – зашипел я и попытался выбраться за ней, но Эрис вцепилась в меня мертвой хваткой.
– Не мешай ей, – горгона шикнула на меня. – Иначе превращу в камень.
Вжавшись спиной в стену, я принялся считать сердцебиения. Если слух меня не подводил, то в подвал спускались три человека, и я понятия не имел, что у них на уме. Ногу свело судорогой – и я едва не зашипел от боли.
– Что с тобой? – едва слышно спросила Эхо.
Я покачал головой, надеясь, что она сумеет разглядеть это движение в темноте. Лучше помалкивать и доверить наши жизни Чиэсе. В конце концов, у меня нет ни единой причины сомневаться в ее способностях.
Последним, что я увидел, были три хвоста, вырвавшиеся из-под кимоно. Кто-то закричал, взметнулась пыль, голубое сияние озарило подвал всего на мгновение, но его хватило, чтобы я увидел монстра с вывернутыми коленями, с бритвенно-острыми когтями и узкой мордой. Я запоздало вспомнил, что мы договорились никого не убивать.
Все стихло мгновенно, лишь ступени жалобно поскрипывали под чьими-то ногами.
Чиэса перегнулась через перила и сказала:
– Мы можем идти.
– Ты убила их? – грозно спросил Филипп.
– Они спят, – ответила ему лисица.
– Я видела Чудовище! – воскликнула Эрис, выбираясь из укрытия.
– Все мы Чудовища, – пожала плечами Чиэса. – Было страшно?
– Это было прекрасно!
Мы с Эхо уставились на горгону с единодушным недоумением на лицах, а та, даже не взглянув на нас, взлетела по ступеням, схватила Чиэсу за руки и сжала ее ладони в своих.
– Нужно уходить, – напомнил Филипп.
– Надеюсь, Швимпик не уехал без нас, – спохватилась Эхо.
– Швимпик? Зачем вы… – начал было я, но Эрис меня перебила:
– Он вел машину.
– Вы посадили гнома за руль?! Он достает до педалей?
– Вот у него и спросишь.
– Лучше не спрашивай, – прошептала Эхо, – он взбесится.
Солнце едва село, и силы мои вернулись не в полной мере. Я шел позади всех, чтобы не вызывать сочувственных взглядов, и пытался решить, как поступить с Филиппом.
– Ты расскажешь кому-то о цирке? – спросил я, с трудом нагнав его.
– Я говорил, что мне нужен только ты, – угрюмо ответил голем. – Ты все еще хочешь мне помочь?
– Если бы ты спросил об этом, прежде чем похитить меня, мое желание помочь было бы более искренним, – признался я. – Но я не могу позволить тебе умереть, у меня ведь есть сердце. Наверное.
– Ты не такой пустой, как я думал, – хмыкнул Филипп. – Мне казалось, что тебя волнует только собственная шкура.
– Так и было, – кивнул я. – Но что-то изменилось с тех пор, как мы карабкались по горам. Например, я больше не живой человек. Вообще не человек, если подумать.
– Сейчас в тебе куда больше человеческого, чем раньше. Ты был жадным до легких денег проходимцем.
– Неужели все было настолько плохо? – удивился я.
– Мне так думалось. – Филипп пожал огромными плечами. – Я мог ошибаться. У меня есть друг, – резко сменил тему он, – Пожиратель Времени. Он сможет доставить нас к хозяину.
– Но сперва мы отвезем девушек к Каравану, – сказал я. – Девушек и гнома.
– Тебе придется снова ехать в клетке.
Это что, сожаление в его голосе?
– Но хотя бы ночью я могу ехать в салоне?
Каждый раз, когда мне в голову приходит крамольная мысль, что бытие вампира тяжело и уныло, я вспоминаю, что мне хотя бы не нужно ждать собственного пробуждения.
Открыв глаза, я первым делом вспомнил о Филиппе, который наверняка провел день, бесцельно слоняясь вокруг моего вагона. Одна из гадких сторон моей натуры удовлетворенно хмыкнула, другая же, более гуманная, поспешила дать ей подзатыльник. Оставляя голема наедине с жителями Каравана, я знал, что им ничего не угрожает, но не мог сказать того же о нем. В конце концов, Филипп похитил одного из них (мне страстно хотелось думать, что Чудеса считают меня частью труппы).
Я нарочито медленно поднялся с постели (соломенный матрас, накрытый розовой простыней из тончайшего шелка – подарок Чиэсы), потянулся, сладко зевнул и оглядел свои скромные покои. Мало-помалу вагон превращался в место, куда не стыдно привести друзей. Которых у меня нет, если говорить откровенно. Возможно, я могу назвать своим другом Эрис или Эхо, но боюсь, что это будет преждевременно.
Эрис оказалась по-настоящему сильной женщиной, легкой на подъем и скорой на расправу. То, как она колотила палкой Филиппа, произвело на меня неизгладимое впечатление. Теперь мне меньше всего хотелось очутиться у нее на пути. А Эхо…
Прежде чем запереть меня в клетке, она напоила меня своей кровью, и я снова опустился на морское дно, почувствовал давление воды и привкус соли. Эта кровь совершенно особенная; вкушая ее, я будто растворялся в многовековой истории молчаливой сирены, видел тени минувших лет и стайки блестящих рыб. В ее крови ощущались и горечь, и сладость, что-то, чему я не мог дать название. Да, мне определенно хотелось бы стать ей другом, тем Чудом, которое подставит ей плечо и защитит от нападок брата. Она заслуживает больше, чем молчаливого прозябания в его тени.
Я вышел из вагона в надежде столкнуться с измученным ожиданием Филиппом, но вместо этого увидел, как он бодро вышагивает с гимнастическими кольцами в руках. Следом бежала стайка эллиллонов, а замыкала процессию босоногая Эхо, то и дело возвращающая в строй то одного, то другого эльфа. На ходу застегивая рубашку, я бросился за ними. В моем коварном плане не было пункта «Филипп начинает всем нравиться».
– Что происходит? – спросил я, нагнав Эхо.
Она посмотрела на меня ярко подведенными глазами и сказала:
– Мы собираем инвентарь.