Я медленно вернулся к тяжелым воротам, разорвал цепь, сковывающую их, и распахнул створки. Сев на поваленное дерево, я принялся ждать Караван.
У меня оставалось совсем немного времени, когда последняя повозка заехала на территорию поместья. Из вагонов начали выходить Чудеса. Они жались друг к другу, перешептывались, с недоверием смотрели на здание, раскинувшее пред ними оба своих крыла.
– А чегой-то вы тут встали? – Ко входу пробился Швимпик. – Тишина как в гробу. Радуйтесь, дурачье, Капитан снова спас нас! Эге-гей! Этой зимой мы не замерзнем, нет, Караван все переживет, Караван…
– Отойди. – Лопоухий гоблин оттолкнул своего заклятого друга и с важным видом принялся осматривать замочную скважину. – Дело плевое, справлюсь за пару минут.
– И без тебя бы обошлись, жабья рожа, – проворчал Швимпик.
– Ты как меня назвал? – Гоблин выставил перед собой отмычку, целясь гному в глаз. – Ты кого…
– Хватит! – Капитан взял Швимпика за ворот курточки и стащил с крыльца. – Отопри дверь, Газро, мы все устали с дороги.
Во дворе повисла непривычная тишина. Не помню, когда в последний раз Караван сохранял такое единодушие. Гоблин поковырял в замке, почесал затылок, налег плечом на дверь – и я услышал заветное «щелк».
– По одному, заходите по…
Но голос Капитана утонул в криках, свисте и аплодисментах. Толпа ринулась внутрь, Газро поспешил убраться с дороги.
– Поверить не могу, – Ивонн потрепала меня по волосам, – ты все-таки нас спас.
– Просто повезло, – ответил я, втайне наслаждаясь этим мгновением.
Над горизонтом показался край солнца. Мне тут же стало дурно, я ощутил слабость во всем теле и едва не свалился на землю, но Ивонн успела подхватить меня.
– Давай-ка… – Она подняла меня на руки и понесла к вагонам. – Поспишь пока здесь, ладно? Потом найдем тебе место поприличнее, это же твой дом.
– Это наш дом, – пробормотал я, поудобнее устраиваясь на ее широкой груди.
Когда я проснулся, никто еще не спал. Во дворе кипела работа: Чудеса разгружали телеги и повозки, кто-то переносил свой нехитрый скарб, а Капитан стоял на ящике и раздавал указания. Я подошел к нему и сказал:
– Готов предложить свою помощь.
– А, Дамьян. – Он улыбнулся. – Ты проспал распределение комнат.
– Всем хватило места?
– С лихвой. Думаю, здесь мы сможем приютить еще столько же Чудес, если не больше.
Я присвистнул:
– Такой большой дом?
– Больше, чем может показаться. Для тебя оставили комнату на втором этаже. Эхо билась за нее, словно львица.
– Да что ты? – удивился я. – Мне бы хватило подвала.
– А на подвал у меня свои планы. Сейчас закончу здесь, и мы начнем переносить туда артефакты.
– Наш новый хозяин проснулся.
Я вздрогнул и отпихнул от себя Хелая. Он мелодично рассмеялся.
– Не будь таким грубым, я же просто благодарю тебя. Что бы мы без тебя делали?
– Замерзали бы в поле, – сказал проходящий мимо Хаджи. – Не зевай, Хелай, нам еще сосуды таскать.
Сирена закатил глаза, поднял с земли ящик и понес его в дом.
– За зданием есть несколько сараев и хлев. Думаю, здесь когда-то был пансион или что-то вроде него, – сказал Капитан. – Осторожнее с этой бочкой! Там икра! И лучше бы вам не знать чья, – гораздо тише добавил старик. – Иди осмотрись, но потом возвращайся, мне понадобится твоя помощь.
Я послушно влился в нескончаемый поток нагруженных ящиками Чудес и вошел в дом.
В центре большого холла находилась лестница, справа и слева от нее – двери, ведущие в восточное и западное крыло. Деревянный пол под ногами скрипел, но выглядел хорошо. Кто-то зажег свечи и вставил их в лампы, теплый свет создавал уют.
Я повернул направо и прошел по коридору. В одной из комнат обнаружилась стайка эллиллонов – они сидели перед камином и тянули руки к огню. Увидев меня, Лиам вскочил и бросился ко мне, но не рассчитал и врезался лбом в мое колено.
– Очень больно? – Я присел рядом с ним. – Дай посмотрю… Теперь будет шишка.
Эльф зажужжал и принялся размахивать руками. Кажется, он делился впечатлением о новом доме, но я ничего не понимал. Остальные эллиллоны тоже что-то говорили, их щеки раскраснелись от тепла, а весь пол в комнате уже был завален свежей соломой. Малыши явно не собирались избавляться от своих привычек.
Уходя, я бросил взгляд на стену. То, что я поначалу принял за узор на обоях, оказалось молодыми побегами. Эллиллоны начали создавать для себя новое Гнездо.
Привыкшие много лет жить в Караване Чудеса, похоже, растерялись, попав под крышу. Они сбивались в стайки, гномы попытались развести огонь в бочке на втором этаже, хотя в доставшейся им комнате был камин. Многие из существ, спасенных Капитаном, никогда не знали домашнего уюта и теперь настороженно присматривались к дому и друг к другу.
В конце коридора я нашел кухню. Алая, помахивая хвостом, как раз доставала из пыльных шкафов посуду.
– Привет. – Она широко улыбнулась. – Здесь столько всего! Бывший хозяин оставил целую гору вещей.
– Выбери то, что нам пригодится, а остальное вынеси на улицу. – Я ответил на ее улыбку. – Нашла себе комнату?
– Да, за кухней. Наверное, там спала прислуга.
– Уверена? – Я нахмурился.
– Да! Тепло и рядом с едой. – Она рассмеялась.
Двери некоторых комнат были уже закрыты. Я не решился нарушать покой новых владельцев. Я понимал: Чудеса должны чувствовать себя здесь как дома, а значит, вламываться на их территорию никто не имеет права. Вернувшись в холл, я столкнулся с Эхо. Она сняла парик, грим на ее лице почти стерся, и я уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова.
– Здесь хорошо, – сказала она.
– Угу, – кивнул я.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Идешь? Дамьян?
Ее низкий голос нравился мне куда больше, чем песни Хелая. Может, стоило сказать ей об этом? Даже имя, ставшее мне чужим, звучало совсем иначе, когда она его произносила.
Мы поднялись на второй этаж. Мимо с важным видом прошествовал Швимпик, катящий перед собой бочку.
– Они что, мои соседи? – Я состроил страдальческую гримасу.
– Нет, гномы поселились в левом крыле. – Эхо криво усмехнулась. – Пытались выбить каждому отдельную комнату.
– Неслыханная жадность, – притворно ужаснулся я.
– Берут от жизни всё.
Пройдя почти до конца коридора, она открыла узкую дверь и пропустила меня вперед.
Спальня как спальня – небольшое окно, кровать без матраса, шкаф, стол и мягкий стул.
– Окно придется забить, – сказала Эхо, – Хаджи и Давид скоро займутся этим. Иди сюда, я кое-что тебе покажу.
Мы подошли к платяному шкафу, и я заметил неприметную дверь в углу. Эхо толкнула ее и сказала:
– Только иди первым.
Я вошел в узкое помещение и нащупал перила винтовой лестницы. Эхо схватила меня за руку и я, ощутив прилив героической самоуверенности, повел ее за собой наверх. Откинув люк, мы оказались в небольшой комнате, заставленной шкафами. У окна я разглядел одинокое кресло.
– Библиотека, – сказала Эхо. – Ты ведь любишь книги?
Ах да, я же букинист. Подавив рвущийся из груди саркастичный смешок, я ответил давно заученной фразой:
– Продавать книги и любить книги – это не одно и то же. Но мне нравится это место. Очень… уединенное.
Я повернулся к Эхо и наткнулся на ее взгляд. Неловко переминаясь с ноги на ногу, она сказала:
– Спасибо, что нашел нам дом.
– Рад помочь, – мой голос внезапно охрип.
– Моя комната рядом, – добавила она.
– Мгм, – неразборчиво пробормотал я.
Мы немного помолчали, стоя в темной комнате. Затем, встряхнувшись, Эхо сказала:
– Нужно идти.
– Эхо! – Я схватил ее за руку. – Я могу сделать что-то с… со своим запахом?
Она внимательно посмотрела на меня, втянула носом воздух и ответила:
– Попробуй взять у Хаджи одеколон, я ведь уже говорила об этом. Он просто отвратительный.
– Я думал, что ты пошутила… Мне бы не хотелось, чтобы ты считала меня отвратительным.
– Либо так, либо мне придется вовсе не дышать.
– Возьму одеколон, – решительно заявил я.
– Ты забавный. – Она провела пальцами по моей щеке.
– И мертвый.
– У всех свои недостатки.
Приподнявшись на цыпочки, она коснулась губами моей щеки у самых губ. Мне нужно было всего лишь повернуть голову, чтобы украсть у нее поцелуй, но я, сжав кулаки, прогнал прочь эту варварскую мысль. Если девушка решила поцеловать меня в щеку, значит, большего я пока не заслуживаю.
– Одеколон, – напомнила она, исчезая в люке.
– Обязательно, – пообещал я.
Мне следовало спуститься следом за ней, но вместо этого я рухнул в кресло и прижал руку к груди.
В моей жизни были женщины, но наши отношения редко превращались во что-то серьезное. Чаще всего мне приходилось обольщать их, чтобы обчистить, и никто не трогал мое сердце по-настоящему. Некоторые были красивы, некоторые годились мне в матери, но к каждой я относился с уважением. Мне хотелось так думать.
Перед моим внутренним взором всплыло лицо Деборы, и я поежился. Внезапный порыв ледяного ветра промчался мимо, прошелестел страницами старых книг и исчез, напомнив мне о ее ледяной коже в ту ночь, когда мы заперлись в старом склепе – я и ее труп. Печальная история о любви и смерти, достойная пера одного из моих талантливых современников.
Эхо совсем не походила на тех, с кем я общался раньше. Не представляю, что тому виной – ее происхождение или нрав, – но я все еще не понимал своих чувств, появившихся буквально из воздуха. Здесь, в тишине потайной комнаты, я мог признаться хотя бы себе, что она немного меня пугает.
Я видел ее без грима не так часто, зато прекрасно выучил все выражения милого лица. Чем ярче раскраска, тем хуже ее настроение – это известно всем. Я мог по памяти воспроизвести каждую ее гримаску, мог нарисовать на холсте каждый пальчик ее босых ног, но ее душа оставалась для меня тайной. Эхо старше меня на тысячи лет, видела рождение и смерть империй, плавала в чистейших водах океанов, омывающих далекие берега, а я? Мне едва перевалило за двадцать четыре, всю жизнь я скитался по улицам, лгал, воровал, потом приобрел покровителя и делал все то же самое, но в дорогом костюме. Пр