ул рукой события прошлой ночи, как крошки со стола. Стоило подняться на ноги, и поясницу рассекла острая боль.
– Ох! – Я быстро плюхнулась на нагретые проваленные подушки кушетки.
Во рту стоял странный металлический привкус – такой появляется, когда тебя пытаются обморочить или опоить.
– А, черт!
Ну конечно! Господи, я думала обмануть Савкова? Колдун просто усыпил меня, когда понял, что я полночи бессмысленно брожу по пустому холодному замку, догадываясь о его слежке. Правильно, подлость за подлость. Я бы поступила так же.
С трудом перебирая ногами и схватившись за больную голову, будто она могла скатиться с плеч, я вошла в завешанную портретами огромную галерею, не представляя, в какую сторону податься, чтобы найти свою спальню. Прошагав несколько больших, светлых рекреаций, я оказалась в зимнем саду, уставленном кадками с давно засохшими деревьями. Жуткое зрелище – мертвые корявые стволы навсегда погибших растений. Паркетный пол устилал ковер из пожухлых, уже превратившихся в прах листьев. Я практически вышла в соседнюю бальную залу, красующуюся оборванными занавесями на высоких окнах, как заметила в углу высокий постамент с подозрительно знакомым предметом!
Это был шок! Настоящий скандал на все Окское королевство!
Я расколотила не все шедевры Астиафанта!
По крайней мере эта ваза, спрятанная в проклятом замке, пусть и пыльная, но абсолютно целая, покоилась в грязном углу! Дрожа от предвкушения, я потянулась к ней, как теленок тянется к вымени матери. Несмотря на свой удручающий вид, Астиафант блистал. Волнуясь, я осторожно дотронулась до идеально гладкого бока, оставляя на пыли кривую полосу. Стоило мне взять несравненное творение в руки и как ребенка нежно прижать к груди, тотчас в другом конце зимнего сада раздались быстрые стремительные шаги.
– Кто? – орал басовитый голос графа. – Кто, я спрашиваю, вызвал сюда колдуна?!
Я покрепче обняла вазу и юркнула за одну из кадок, надеясь, что пришельцы не доберутся до моего тайника.
– Я не знаю, – лепетал Назар. – Хозяин, неужели вы действительно думаете, что я бы так предал вас?
– Соня! – В голосе графа появился странный звериный тембр.
Я посильнее вжалась в деревянный бок кадушки и решила, что пора испугаться.
– Я не знаю. – Соня внезапно всхлипнула. – Мне вообще не до этого! – заорала она, и в окнах задребезжали стекла, а меня едва не оглушило. – Ты видишь, что со мной стало?! Я… я… старею, – вдруг прошептала она.
Жалобный шелест ее голоса разнесся по зале легким ветерком, взметнул к потолку пожухлые листья.
– Сонечка, Соня, не плачь! – вступил в разговор Евсей.
Ох ты! Да тут вся банда в сборе, назревает крупный разбор полетов!
– Это было какое-то помутнение, я даже не помню, как… – он запнулся, – как… отъел ее!
Мама родная! Я почувствовала, как на моем затылке зашевелились волосы. Куда мы попали?! Теперь меня обуяло одно-единственное желание: схватить моего дорогого Астиафанта, оседлать замечательную лошадку из графских конюшен и исчезнуть из этого замка! Только как это сделать?
– Это не помутнение, а полнолуние! – окрысилась Соня. Я вжала голову в плечи, ожидая новой волны вопля, но его не последовало. – Куда ты дел свой амулет? Ух, я придушить тебя готова! Где я теперь возьму новое тело для выпи?
В зале воцарилось тоскливое молчание. Соня, всхлипнув, вдруг зашлась омерзительным плачем, похожим на крик маленького обиженного ребенка.
– У нас есть новое тело, – вдруг спокойно произнес граф.
Меня бросило в жар, да так, что вспотели и спина, и подмышки, и даже ноги в туфлях. Отчего-то я сразу поняла, кого он имел в виду!
– Я достану ее вам! – произнес Александр Михайлович.
Так и ОН здесь! Отче наш, что же это в мире такое делается? Хотя, может, ясноокий перешел в армию нежити, чтобы самому выжить? Простите за каламбур. Послышались приближающиеся шаркающие шаги. Я затаила дыхание и попыталась осторожно отодвинуться. Нога Александра Михайловича практически наступила на полу моего камзола. Я что было силы закусила губы и сжалась в комочек, надеясь сохранить инкогнито при этом разговоре. Ясноокий скрылся за почерневшим телом высохшей пальмы. Через секунду его костяные каблуки стучали по паркетному полу бальной залы.
– Хорошо, – граф прервал общее молчание, – чья сегодня очередь искать проход? – Раздался легкий хруст перемалываемых под сапогами листьев.
– Я устал от этого, – глухо отозвался Евсей.
– Совсем скоро трещина проявится, и дракон сможет прожечь полог. Скоро мы выберемся.
Только через долгое время я позволила себе выглянуть из-за кадки. Зимний сад уже был пуст, здесь лишь спали деревья да пряталась я.
Прижимая к себе вазу, я ворвалась в комнату Дениса и обомлела. Рядом с высокой кроватью, закатив глаза, лежал Александр Михайлович и выглядел совсем… хм… мертвым? Над ним склонились Савков и Давидыв. Последний, одетый в ночную сорочку, пытался прощупать на сухом запястье ясноокого пульс. Я громко хлопнула дверью. Мужчины одновременно вздрогнули и повернулись в мою сторону. На лице каждого проявились сначала испуг, потом облегчение, а дальше – и вовсе злоба. За испуг.
– Так он пришел за тобой, а не за мной?! – воскликнула я и, громыхая засовом, поспешно закрыла комнату от сторонних и нежелательных наблюдателей.
– Что значит «пришел за ним»? – буркнул Савков и снова вернулся к созерцанию медленно остывающего трупа.
– Вы что, его убили? – Я ткнула пальцем в сторону тела. Светлый камзол на животе мертвого стал бурым, лицо белым, а ногти – почти черными от запекшейся под ними крови. Меня замутило. В комнате начал сгущаться трупный запах, как будто ясноокий умер много дней назад.
– Нет, пгиласкали, – обозлился Давидыв, брезгливо отбрасывая от себя руку. – Откгываю глаза, а он стоит гядом со мной, оголив нож. Ну я и тгахнул по нему заклятием.
– Каким заклятием?
– У твоего приятеля призмы с заклятиями были припрятаны под подушкой, – объяснил мне Савков. – Он его заклятьем ударил, а у нежити сердце не выдержало.
– Какое сердце? – пролепетала я, ровным счетом ничего не понимая.
– Больное! – рявкнул Денис, поднимаясь. – Это было заклятие от мелкой нечисти. Все время с собой ношу.
Савков бросил на белое восковое лицо ясноокого последний взгляд и тоже встал.
– Так он нежить? – дошло до меня. Я судорожно сглотнула подступивший комок: – Он же ясноокий! Был.
Мужчины промолчали, лишь хмуро переглянулись.
– Надо его спрятать, – отрезал Николай.
– Пора отсюда сваливать! – пришла я в себя. Сунула Денису в руки пыльную вазу и стала расстегивать пуговицы на камзоле Александра Михайловича. Давидыв с удивлением рассматривал моего несравненного Астиафанта, крутя его как пустой ночной горшок.
– С вазой поаккуратнее, – прорычала я, морщась от того, что приходится ощупывать рыхлый труп. – В общем, граф говорил о каком-то пологе, накрывающем замок и, очевидно, близлежащие земли. Его может прожечь только дракон и таким образом открыть путь на свободу.
Савков тихо хмыкнул:
– Интересно, где мы найдем дракона?
– В подвале. – Я как раз добралась до пропитанной кровью рубахи ясноокого. Расстегнула первую пуговицу, а потом просто рванула ворот, оголяя волосатую грудь и стараясь не смотреть на почерневшую рану чуть ниже.
– Мы не Хранители, – отозвался Савков. – Как мы сможем управлять гадиной?
– А вот как! – Я подняла болтающийся на цепочке цилиндр и продемонстрировала ошарашенному колдуну.
– Но ведь прочитать заклинание сможет…
– Я могу, – перебила я его.
– Значит, и первую часть прочитала? – оскалился Савков.
– Сомневаешься, друг разлюбезный? – усмехнулась я, развинчивая трубочку.
Если бы я сразу почувствовала во всем этом подвох, то, возможно, история и закончилась бы гораздо раньше. Но нет, в тот момент я думала лишь о том, как выбраться из этих пугающих стен и снова стать свободной. Лучше быть разыскиваемой преступницей, чем жертвой кровожадной нечисти.
На маленькой желтой бумажке было начертано: «Стань повелителем драконов!»
Мысленно я соединила фразы: «Кто управляет драконом, тот управляет всем миром, стань повелителем драконов!» Ну в общем-то все понятно.
– Что там написано? – услышала я возбужденное бормотание Савкова, бросила на него ироничный взгляд и повесила кулон себе на шею.
В следующее мгновение как будто неведомая сила ударила меня по лицу. От толчка я распласталась на полу, а когда открыла удивленные глаза, то почувствовала магию. Мой дар вернулся ко мне с прежней силой, будто лопнул невидимый кокон, отделяющий меня от колдовства. Нахлынули странные запахи, по углам стали слышны тихие шорохи и чьи-то едва различимые болезненные стоны. Стены истекали ручейками воняющей жасмином тяжелой магии. От тела покойного исходила зеленоватая дымка, растекавшаяся по полу и будто щупальцами обвивавшая наши ноги. Я непроизвольно сделала шаг назад, заклубившись, дымок ринулся за мной.
– Батюшки! – только и выдавила я, морщась от омерзения.
Савков не мог сдвинуться с места, все время смотрел туда, где у меня под рубахой прятался тонкий розовый кулон-цилиндрик.
– Пагень, – прошипел Денис, запихивая в дорожную сумку мою бесценную вазу, – пегестань так глазеть на нее, иначе мы с тобой поговогим по-мужски!
Николай очнулся, хмыкнул и нарочито безразлично стал затягивать котомку с вещами. Я же знала, что у колдуна нечесаного руки чешутся оглушить меня заклинанием и спереть вторую часть Ловца, и мои женские прелести здесь ни при чем.
Мы спустились в уже знакомый тоннель, в конце которого светлел замковый двор. Я стала стучать по стенам, пытаясь найти проход в клетку с драконом.
– Девочка моя, – обратился ко мне Денис (одновременно я была награждена очередным усмехающимся взглядом черных маленьких глазок), – ты хотя бы знаешь, как будешь упгавлять им?
– Нет, – призналась я. – Савков, чего встал?! – окликнула я рассматривающего потолочный свод колдуна. Николай пихнул носом сапога камень, тот со странным стеклянным звуком ударился о холодную стену, и кладка задрожала. С потолка посыпался песок, пол заходил под ногами, как при земляной тряске.