– Дела у Бека процветали, – сказал Кел. – Почему он внезапно все бросил? – Он прищурился. – С другой стороны, он собирался предать своего покровителя, важное лицо с Горы. Может быть, этот покровитель узнал, что Бек хочет всадить ему нож в спину?
Джеррод махнул рукой с белой от въевшегося мела ладонью.
– Мелко плаваешь, Анджуман. Я понятия не имею, кто давал Беку деньги, – есть вещи, которых лучше не знать. И вообще, меня это не интересует. Но я знаю одно. Ты, как всегда, ни о чем не можешь думать, кроме своего принца и своего Дома Аврелианов, а Бека интересовал весь Кастеллан.
– Что он мог знать о Кастеллане? Лабиринт – это не Кастеллан, точно так же, как и дворец.
– Он знал достаточно для того, чтобы оставить тебе сообщение, – усмехнулся Джеррод. – Кстати, только поэтому я здесь. Он знал, что ты придешь, и велел мне передать тебе кое-что. – Он задумчиво взглянул на свою ладонь, как будто «сообщение» было записано там. – «На Гору надвигается беда, Анджуман, и Маривент не будет исключением. Ты даже не представляешь, как все серьезно. Погибнут люди. Дворец утонет в крови».
У Кела зашевелились волосы на затылке.
– Ничего себе послание, – пробормотал он. – Но Бека мое благополучие не интересует. Может быть, это очередной трюк?
Джеррод загадочно усмехнулся.
– Некоторые люди видят неприятности только тогда, когда они сваливаются им на голову. Можешь не обращать внимания на предупреждения. Разбирайся со своими проблемами сам.
– Очень хорошо.
Кел направился к двери, но на полпути остановился и обернулся; Джеррод по-прежнему сидел на перевернутом столе, и его маска сверкала, как полумесяц.
– Не ответишь на один вопрос? – обратился к нему Кел. – Почему ты не добил меня в ту ночь, когда один из твоих «пауков» ударил меня ножом? Когда ты понял, что вы схватили не Конора, а его кузена. Ты не боялся, что из-за меня у тебя будут неприятности?
– У меня из-за тебя было полно неприятностей, – угрюмо сказал Джеррод. – Проще простого. Я увидел на стене Джиан и понял: ей очень нужно, чтобы ты остался в живых. Решил, что не стоит из-за таких пустяков ссориться с Королем Старьевщиков.
Это звучало вполне логично, но Кел почему-то не верил «пауку». Вся эта история казалась какой-то фальшивой. Он резко произнес:
– От тебя я ничего полезного не узнаю, да?
– Совершенно верно, – любезно ответил Джеррод. – Я выполнил последнее задание Бека. Пора искать другую работу. Может быть, твой Король Старьевщиков снизойдет до меня. Думаю, лишний «паук» ему не помешает.
– Он не мой… – начал Кел и едва не рассмеялся. Зачем пререкаться, давать Джерроду понять, что его задели за живое? – Знаешь что? Попроси его о встрече. Я дам ему знать, что ты хочешь поступить к нему на службу.
– Заодно передай от меня привет хорошенькому мальчишке-отравителю, – сказал Джеррод. – Представь себе, не только он ждет возвращения Артала Гремонта.
И «паук» ухмыльнулся.
Приближаясь к Алой площади, Кел вспоминал свой последний разговор с Андрейеном. Еще несколько дней назад он был уверен в том, что освободился, что ему не придется больше иметь дело с Андрейеном Мореттусом, человеком, носившим титул «Короля Старьевщиков».
И тем не менее, шагая по улицам Садка по направлению к Черному особняку, он испытывал нечто вроде облегчения. Джеррод говорил очень убедительно, но Кел знал многих людей, умевших убедительно лгать. Он вспомнил членов Совета, рассевшихся вокруг гигантского циферблата; все они говорили таким искренним тоном, но никому из них нельзя было доверять.
Разумеется, он знал, что Андрейену тоже доверять нельзя. Но дело не в доверии, думал Кел. Главное – понимать, в каких вопросах человек будет искренним, а в каких случаях он склонен лгать. И Кел не считал, что Андрейен солжет ему в разговоре о Проспере Беке.
Листья деревьев, росших в сквере в центре площади, блестели на солнце. Когда Кел подходил к дому, дверь открылась, и навстречу ему вышли Меррен и Джиан. Он заметил, что девушка плотно прикрыла за собой дверь. Итак, они не собираются впускать его в особняк, подумал Кел. Пока что.
– Он не желает меня видеть? – спросил Кел.
Меррен уселся на ступеньку. На нем была желтая куртка с каким-то подозрительным зеленым пятном на рукаве. Кел вспомнил Джеррода: «Передай от меня привет хорошенькому мальчишке-отравителю».
Меррен расслабленно щурился на солнце, но расслабляться было не в натуре Джиан. Она застыла на крыльце, прямая, как часовой, и, уставившись на Кела, бросила:
– Если ты пришел к Андрейену, его здесь нет.
– Я могу подождать, – ответил Кел.
– Весь день? – фыркнула Джиан. – Возможно, это для тебя новость, но Проспер Бек скрылся. Лабиринт не охраняется. Андрейену необходимо выработать план действий.
– Значит, это правда, – сказал Кел. – Бек действительно исчез?
– Как призрак, – жизнерадостно ответил Меррен. – Его люди бродят по улицам и ждут, когда кто-то скажет им, что делать дальше.
– Не думаю, что тебе известны причины бегства, – произнесла Джиан, не сводя пристального взгляда с Кела. – Хотя ведь это ты говорил с ним.
– Мне хотелось бы думать, что я очаровал его и сумел проникнуть в его планы, – сказал Кел, – но, к сожалению, это не так. По словам Джеррода, он бежал потому, что Кастеллану якобы угрожает какая-то опасность, но…
– Но Джерроду Белмерси верить нельзя, – закончила Джиан.
– Хм-м, – промычал Меррен. – Вот как? Значит, другим ворам и преступникам верить можно? – Игнорируя недовольный взгляд Джиан, он обратился к Келу. – О чем ты хотел поговорить с Андрейеном? Хотел рассказать ему насчет Бека?
– Скорее, подтвердить, что он покинул Кастеллан, – сказал Кел. – Андрейен обратился ко мне с просьбой выяснить, чем занимается Бек. По-моему, расследование зашло в тупик. Так что…
– Так что ваши дела закончены, – подхватил Меррен. – Проспер Бек уехал, у тебя теперь нет ничего общего ни с нами, ни с Черным особняком?
– Я думаю, Андрейен надеялся на большее, – заметила Джиан, обращаясь к Меррену. Но Кел понял, что реплика предназначалась для него. – Он сказал, что Кел может еще кое-что сделать для нас на Горе. Что он не довел свое дело до конца.
– И тем не менее, – возразил Кел, – я устал от всех этих интриг в городе и козней на Горе. Я служу дворцу. Конору. И мне не следовало связываться с вами.
Меррен прикрыл глаза и подставил лицо солнечным лучам.
– Признаюсь, – тихо произнес он, – я надеялся получить от тебя кое-какие сведения насчет Артала Гремонта. Например, когда он возвращается.
Кел поразмыслил, не стоит ли ему передать Меррену фразу Джеррода насчет Гремонта. Но он решил, что, если у Артала есть другие враги, юноше об этом наверняка известно.
– Я могу сообщить тебе, когда услышу о его возвращении, – сказал он. – Но это все.
Он подумал о Ровержах, о ящиках с вином, о медальоне Антонетты и странных намеках Сарду. Но сейчас ему казалось, что расследовать эти нити – такое же бесполезное занятие, как гоняться за призраками. Всегда найдется аристократ, который ведет себя подозрительно. На Горе постоянно плетут интриги, у ее обитателей полно грязных тайн. Так было и будет всегда. Власть и деньги, борьба за них, попытки удержать их в своих руках – такова жизнь королей и принцев как на Горе, так и в городе. Эта жизнь не имеет к нему отношения, и чем больше он увязает в чужих делах, тем меньше у него остается сил на то, чтобы выполнять свои обязанности.
– Прости меня, – обратился Кел к Меррену, – за то, что я отравился в твоем присутствии и едва не умер. Это было невежливо.
Не обращая внимания на недоумение Меррена, Кел обернулся к Джиан.
– А ты прости меня за то, что я позволил себе заинтересоваться твоими личными делами. У всех нас есть что скрывать, и каждый человек имеет полное право оберегать свои тайны.
Джиан слегка улыбнулась; Кел мысленно сравнил ее улыбку с лучиком лунного света, проникающим сквозь просвет в облаках.
– Карета, запряженная вместо лошадей черными лебедями, – сказала она, – звучит эффектно.
Кел поклонился обоим – такие поклоны обычно предназначались высоким иностранным гостям.
– Удачи вам в ваших преступных делах, – сказал он. – И передавайте привет Мореттусу.
Уходя, Кел чувствовал, что Джиан и Меррен смотрят ему вслед. Он ничего не сказал о намерении Джеррода наняться на работу к владельцу Черного особняка, но решил, что это не так уж важно. После исчезновения Проспера Бека и изменений, происходящих в преступном мире Кастеллана – а может быть, и на Горе, – у Короля Старьевщиков не будет недостатка в наемниках.
Королева Адасса явилась Макаби в видении, и он понял, что та, которую он знал прежде в облике смертной женщины, стала иным существом. Ее тело было соткано из гематри, из мерцающих слов и уравнений, похожих на серебряные цепочки. И она сказала ему так: «Не отчаивайся. Вы долго блуждали в пустыне, но вы не одиноки. Я больше не ваша королева, я ваша Богиня. Мое бренное тело сгорело, но дух остался. Я буду заботиться о вас и защищать вас, потому что вы – мой избранный народ».
И она показала ему меч, на поперечине которого было выгравировано изображение ворона – мудрой птицы, чей облик Макаби когда-то принял по просьбе Адассы. «Передай моему народу то, что я сказала тебе. Люди получат доказательство. Завтра идите против чужого короля и сразитесь с его войском. Вы одержите победу, потому что я буду с вами».
И на восходе Макаби выступил во главе армии, и народ Арама победил, хотя вражеских воинов было в десять раз больше.
Глава 23
Келу нужно было поразмыслить, поэтому он решил возвращаться во дворец самой длинной дорогой. Он выбрал Морскую тропу. На полпути он остановился, чтобы отдохнуть, взглянул на город, раскинувшийся далеко внизу, и ему невольно вспомнились слова Джеррода: «Мелко плаваешь, Анджуман. Ты, как всегда, ни о чем не можешь думать, кроме своего принца и своего Дома Аврелианов, а Бека интересовал весь Кастеллан».