– Ты должен идти. – Это была сестра Бонафилия. Она крепко держала Кела. – Только веди себя хорошо, Кел, прошу тебя.
Кел оскорбился. Он всегда вел себя хорошо и не создавал проблем сестрам. Ну, конечно, было как-то дельце с порохом и северной башней, и еще тот раз, когда он уговорил Бертрана пройти по доске со стены сада и этот дурак сломал какую-то кость в ступне. Но Кел не сделал ничего такого особенного, это могло случиться с кем угодно.
Однако сестра Бонафилия смотрела на него с каким-то странным, суровым и печальным выражением, и Кел, вздохнув, протянул свой стеклянный шарик Касу.
– Побереги его, пока я не вернусь.
Кас кивнул и нарочито медленно и тщательно спрятал игрушку в карман жилета. Видимо, он думал, что Кел будет отсутствовать всего несколько минут. Кел тоже так считал – хотя уже начинал в этом сомневаться. Ему не понравился тон сестры Бонафилии. И не понравилось, как его рассматривал легат: тот приблизился, наклонился и впился в него взглядом, словно искал разгадку какой-то тайны. Потом приподнял подбородок Кела и пристально оглядел его лицо, от черных курчавых волос и синих глаз до упрямого подбородка.
Воин нахмурился.
– Мальчишка грязный.
– Он играл в саду, на земле, – объяснила сестра Бонафилия. (Кел подумал: интересно, почему взрослым так нравится обсуждать очевидные вещи?) – Что делает довольно часто. Ему нравится возиться в грязи.
Услышав это, Кел испугался по-настоящему. Он вовсе не был неряхой и грязнулей, по крайней мере, не больше других; почему сестра Бонафилия выглядит и говорит так странно? Однако он ничего не сказал.
Сад остался позади. Легат шагал по каменному коридору, сестра Бонафилия спешила за ним, толкая перед собой Кела. Она что-то бормотала. Мальчик разобрал: «Айгон, ты, кто окружает сушу водами, кто повелевает быстроходными кораблями, даруй своей дочери силу уберечь подопечного».
Кел понял, что она молится, и снова ощутил приступ страха – еще более остро, чем прежде.
Когда они вошли в вестибюль, он с удивлением заметил, что парадные двери открыты. Вид на океан напоминал картину в раме. Заходящее солнце оставило на синей воде золотисто-красную дорожку, а на горизонте виднелись очертания башен затонувшего города Тиндариса, окрашенных в багровый цвет.
Пейзаж отвлек Кела, и он забыл о времени – так иногда бывало, если он смотрел на прекрасные вещи. Придя в себя, он обнаружил, что стоит за воротами приюта, среди голых скал. Сестра Бонафилия и Джоливет смотрели на него сверху вниз. Красно-золотая форма воина слепила глаза, как свет от заката.
И еще там обнаружился конь. Кел в панике уставился на страшное существо. Конечно, он уже видел лошадей, но только издали. Конь казался гигантским, ростом до неба; он шевелил губами, открывая твердые белые зубы. У него были большие круглые глаза, черная грива и такого же цвета хвост.
– Красавец, согласись, – произнес легат, приняв молчание Кела за знак восхищения. – Никогда не ездил на лошади, да? Тебе понравится.
Кел вовсе не думал, что ему понравится ездить на лошади. И вдруг понял, что ему не хочется вырваться, когда сестра Бонафилия обняла его, словно какого-то ребенка. (Кел не считал себя ребенком. Дети были иными существами, беззаботными, глупыми, совсем не такими, как сироты.)
– Вы должны пообещать, что с ним будут хорошо обращаться, – заговорила сестра Бонафилия. Она редко говорила таким голосом, и, услышав его, сироты обычно разражались слезами. – Он еще слишком юн для службы во Дворце… – Она выпрямилась. – Он дитя Айгона и находится под покровительством Бога, легат. Не забывайте об этом.
Джоливет ухмыльнулся, оскалив зубы.
– С ним будут обходиться как с членом семьи, сестра, – ответил он и протянул руку к Келу.
Кел сделал глубокий вдох. Он умел драться, царапаться и пинаться. Он уже занес ногу, чтобы как следует пнуть легата в щиколотку, но случайно перехватил взгляд сестры Бонафилии. Он не поверил своим глазам, увидев выражение ее лица, но послание было четким и ясным, как очертания парусника на горизонте.
«Не сопротивляйся, не кричи. Позволь ему забрать тебя».
Когда Джоливет поднял его, Кел обмяк. Мертвый груз. Однако это ничуть не помешало легату закинуть мальчика на спину чудовищного коня. Кела замутило, когда мир перевернулся с ног на голову; когда мир принял нормальное положение, он уже находился в седле, и жилистые руки удерживали его на месте. Джоливет взял поводья и вскочил в седло позади Кела.
– Держись крепче, – велел он. – Мы едем во Дворец, ты увидишь короля.
Возможно, он хотел представить это как веселое приключение – Кел не знал, и ему было безразлично. Он повернул голову, наклонился, и его стошнило.
Дорога из приюта была крутой и опасной. Джоливет сердито ворчал – Кел испачкал ему сапоги, – но Кел чувствовал себя слишком больным и несчастным, чтобы бояться офицера. Его сильно трясло, и каждый раз, когда конь поворачивал голову, мальчик ждал, что чудовище укусит его. Казалось, в этом напряжении он провел целую вечность, прежде чем они спустились со скал к Ключу – дороге, проходившей мимо пристаней, у которых плескалась темная вода.
Кел был убежден в том, что никогда, ни за что не изменит своего отношения к коню. И все же вид из седла произвел на него впечатление. Всю жизнь он смотрел снизу вверх на толпы людей, спешивших по улицам города, но сегодня впервые взглянул на них сверху вниз. И все они – сыновья богатых купцов в модных цветастых костюмах, содержатели гостиниц, портовые рабочие, устало тащившиеся домой, матросы из Ганзы и Зипангу, купцы из Мараканда и Гымчосона – расступались перед Джоливетом.
Да, это действительно было интересно. Кел даже выпрямился в седле, когда они свернули на широкий бульвар Рута Магна, который вел из гавани к Узкому Перевалу.
Узкий Перевал представлял собой единственные «ворота» в стене гор, окружавших Кастеллан и отделявших его от соседнего королевства Сарт. Когда они приблизились к Великой Горе, в тени которой стоял город, Кел даже забыл о том, что его мутит.
Кастеллан приютился в долине между горами и океаном, словно еж, который не смеет высунуть нос из безопасной норы. Но Кастеллан не был убежищем, его жители ни от кого не прятались. Огромный город-государство, многолюдный, шумный, грязный, беспокойный, полный жизни, раскинулся от берега западного моря до самого Узкого Перевала.
Подобно большинству граждан Кастеллана, Кел всю жизнь провел в тени Великой Горы, но не думал, что когда-нибудь ему придется приблизиться к ее подножию и тем более подняться на вершину, туда, где стоял дворец Маривент. Гора, которая на самом деле представляла собой группу известняковых пиков, поросших невысокими соснами и лавандой, являлась обиталищем аристократов; их обширные поместья располагались на склонах. «Богатые смотрят на бедняков сверху вниз», – однажды услышал Кел от сестры Бонафилии. Это была не метафора. Чем богаче был человек, тем выше располагался его дом, тем ближе он был ко дворцу, который господствовал над городом.
Благородные люди любили развлекаться, и иногда по ночам шум пирушек доносился с Горы до простых горожан. Люди на улицах подмигивали друг другу и говорили фразы вроде: «Похоже, лорд Монфокон снова запил» или «Значит, леди Аллейн наконец избавилась от третьего мужа, а?» Если ты богат, все знают о твоих делах и с восторгом их обсуждают, хотя совершенно не знают тебя и видели раз в жизни, и то издалека.
Они свернули с улицы Рута Магна и поскакали по темному городу к подножию Горы. Там дежурили воины Дворцовой гвардии в красных мундирах, охранявшие королевскую семью и аристократов от нежелательных гостей. Когда Джоливет проезжал мимо поста, гвардейцы с любопытством уставились на Кела. Должно быть, они подумали, что солдаты из Эскадрона стрел схватили малолетнего преступника, и удивлялись, зачем командир взял на себя труд везти его в Маривент. Большинство нарушителей закона, независимо от возраста, почти сразу отправлялись на виселицу в Талли.
Один из стражей отвесил издевательский поклон.
– Король ожидает вас.
Джоливет буркнул что-то себе под нос. Кел уже понял, что он не особенно разговорчив.
Дорога вела вверх по склону, поросшему лавандой, шалфеем и душистой зубровкой. Летом гора была темно-зеленой. Когда могучий конь, тяжело дыша, добрался до вершины горы, Кел взглянул вниз, на раскинувшийся перед ним Кастеллан: полумесяц порта, огни кораблей на темной воде, похожие на разбросанные горящие спички. Каналы Храмового квартала. Аккуратные линии Серебряных улиц. Белый купол Талли, светящиеся часы на верхушке Ветряной башни, над самой большой площадью города. Обнесенный стеной Солт, где жили люди народа ашкаров. Дорогу Рута Магна, которая разрезала город, подобно шраму, полученному на дуэли.
Джоливет стиснул его локоть, и Кел вспомнил, что сидит в седле. Они проезжали через Северные Ворота – через них во дворец прибывали иностранные гости. На столбах ворот обычно вывешивали вымпелы, которые указывали, какие высокопоставленные лица находятся с визитом во дворце. Сейчас на соленом морском ветру развевался флаг Сарта – синий с белым орлом.
Вблизи оказалось, что белые стены ворот вовсе не гладкие, а шероховатые и в них блестят вкрапления кристаллов. Мальчик, достаточно ловкий и решительный, мог бы забраться по такой стене. За выступы можно было уцепиться, в углубления можно было поставить ногу. Кел лучше всех лазал по скалам над гаванью. Он мечтал о том, что когда-нибудь вступит в банду «пауков», карманных воров из Садка, которые, по слухам, могли забраться по любой стене, даже самой гладкой.
Джоливет снова встряхнул его.
– Сядь прямо, Келлиан Сарен, – велел он. – Сейчас ты познакомишься с королевской семьей.
– Познакомлюсь с кем?
Джоливет хмыкнул.
– Ты все правильно расслышал. Король и королева Кастеллана с нетерпением ждут встречи с тобой.
Кел не знал, какой реакции ожидал Джоливет. Может, восторга? Но вместо этого Кел скорчился, как мокрица. Джоливет схватил его за шиворот и дернул. Конь, стуча копытами, въехал в огромный квадратный двор.