– Разбойники, – произнес Алонсо Эстев, наклоняясь вперед.
Он отличался от остальных членов Совета. Дом Эстевов занимался торговлей лошадьми, и у Алонсо, которому перевалило за пятьдесят, не было ни жены, ни детей, ни других наследников. Судя по всему, ему больше нравилось иметь дело с лошадьми, нежели с людьми, и он большую часть времени проводил в Вальдеране.
– Мы должны обсудить проблему Узкого Перевала. Это касается нас всех.
Его слова были подобны горящей спичке, брошенной в кучу хвороста. Аристократы заговорили одновременно. Несколько караванов недавно подверглись нападению хорошо организованных бандитских шаек неподалеку от Узкого Перевала, который соединял Кастеллан с Сартом. Это была серьезная проблема, поскольку перевал представлял собой единственные сухопутные «ворота» Кастеллана; однако до сих пор члены Совета не пришли к какому-либо решению.
– Если хотите знать мое мнение, – заявил Полидор Сарду, разбогатевший на торговле стеклом, – нужно отправить на границу с Сартом Эскадрон стрел. После этого они поутихнут. Мы должны продемонстрировать силу, показать этим негодяям, что с нами шутить нельзя.
– Существует риск войны с Сартом, – вяло произнес Фальконет. – Не успеем оглянуться, как они пришлют к перевалу Черную гвардию.
– Никто из нас не хочет войны, – заметила леди Аллейн, краем глаза наблюдавшая за Конором. – Это примитивный и убыточный способ разрешения споров.
– Лиорада, вы глубоко ошибаетесь, – возразил Монфокон. – Войны приносят огромные прибыли.
– Возможно, следует задуматься об улучшении отношений с Сартом, – вмешался Распай. – Это вооруженное перемирие не выгодно никому.
– Я слышал разговоры, – сказал Фальконет, – о возможном браке принца с представительницей королевской семьи Сарта.
Все взгляды обратились к Конору. Он неподвижно сидел в своем кресле, закутавшись в черную бархатную накидку. Его лицо находилось в тени, но глаза поблескивали, как драгоценные камни.
Вместо него ответил Майеш.
– Вопрос брака принца, – произнес он, – находится в начальной стадии обсуждения, и вам еще рано задумываться о положительных и отрицательных сторонах союза с Сартом, лорд Фальконет. Мы все понимаем, что принц должен не спеша обдумать эту проблему и принять взвешенное решение.
Кел знал, что Майеш лукавит. У него имелось свое мнение насчет невесты, и он хотел, чтобы Конор прислушался к этому мнению – причем как можно скорее. Но он был слугой Дома Аврелианов, а не Семей Хартий. Он защищал Конора от алчных аристократов своими речами – точно так же, как Кел загораживал принца от убийц своим телом.
– Припоминаю, – сказал Роверж-старший, – что, когда встал вопрос о браке короля Маркуса, он выдвинул его на обсуждение в Палате. Он учитывал наше мнение. Не существует союза прочнее, чем брак, а союзы между Кастелланом и иностранными державами находятся в компетенции Совета.
– Вот как? – пробормотал Конор. – И что, вы все собираетесь присоединиться ко мне во время брачной ночи? Нужно составить список, чтобы я знал, сколько ящиков вина заказать.
Роверж-старший улыбнулся одними губами.
– Вы еще молоды, дорогой принц. Это часть вашего знаменитого обаяния. Но когда женятся принцы, в спальне соединяются целые нации.
– Прямо оргия какая-то, – буркнул Фальконет.
Казалет произнес:
– Когда Маркус обсуждал с нами предстоящую свадьбу, отношения с Маракандом были иными. Мы находились на грани войны. Сейчас между нами, естественно, царит полная гармония.
– Но не все проблемы с соседями можно решить с помощью брака, – возразил Конор. – Во-первых, я могу вступить в брак только один раз.
Келу хотелось положить руку на плечо Конора. Он видел, что тот нервно сжимает и разжимает кулаки. Принц позволил членам Совета вывести себя из равновесия. Если сейчас Конор вспылит, Лилибет скажет, что он потерпел поражение. Не смог показать Совету, кто здесь главный.
– Принц прав, – произнес Кел легкомысленным тоном. – Мы же не в Ниеншанце.
Присутствующие рассмеялись. В свое время король Ниеншанца пообещал руку своей дочери правителям нескольких государств и был вынужден выплатить огромные суммы в качестве приданого, когда обман раскрылся.
– Я знаю принцессу Сарта, Аймаду, – сказал Фальконет. – Она красива, умна, получила прекрасное образование…
Леди Аллейн выпрямилась.
– Чепуха! – воскликнула она. – Мы не можем так обращаться с нашим принцем! Навязать ему какую-то вульгарную девицу из Сарта? Я категорически возражаю.
– Джосс, ваша сестра замужем за сартским герцогом, – строго произнес Сарду. – Вы не объективны в этом вопросе. Союз с Сартом выгоден вашей семье.
Джосс улыбнулся с невинным видом.
– Поверьте, Полидор, это даже не приходило мне в голову. Я думал о будущем Кастеллана. Наши распри с Сартом опустошают казну, не так ли, Казалет?
– А как насчет Вальдерана? – перебил его Эстев. – Этот союз может быть очень выгодным во всех отношениях.
– Подумайте о лошадях, – сухо произнес Фальконет. – Столько лошадей.
Эстев бросил на него злобный взгляд.
– Возможно, Фальконет не объективен, – сказал Роверж, – но Сарт действительно является нашим ближайшим соседом, и не будем забывать о животрепещущей проблеме бандитов. В прошлом месяце я лишился целого каравана с порошком индиго.
Ролант Казалет извлек из кармана золотую табакерку.
– А что вы думаете насчет Малгаси? – спросил он, засовывая в нос щепотку измельченных листьев и трав.
Такую смесь можно было приобрести у ашкаров на городском рынке. Она была в некотором роде магической, подобно «декоративным каплям», которые молодые аристократы закапывали в глаза, чтобы придать зрачкам форму звездочек, сердечек или листьев.
– Их золото обогатит нашу казну и расширит торговлю…
– Мои источники при малгасийском дворе сообщают, что королева Ирен, возможно, скоро отречется от престола, – заявил Монфокон.
– Как странно, – сказал Майеш. – За последнее десятилетие ей удалось существенно укрепить свое положение. Обычно люди по доброй воле не отказываются от власти.
– А может, она устала быть королевой, – заговорила Антонетта. – Может, ей хочется заняться любимым делом.
Леди Аллейн поморщилась.
– Антонетта, что ты можешь знать о власти и политике? Держи рот на замке и слушай, что говорят старшие, девочка моя.
Кел смотрел на Антонетту, едва сдерживая раздражение. Почему она все время старается выставить себя дурочкой в обществе? Уже в двенадцать лет она превосходно разбиралась в политике и торговле. Его удивляло: неужели другие не понимают, что с тех пор она никак не могла поглупеть?
Их взгляды встретились, и Антонетта изобразила милую, чарующую, слегка сконфуженную улыбку. Эта улыбка согрела его – а может быть, его просто бросило в жар от возмущения.
– Ирен оставляет трон не по своей воле. Говорят, она смертельно больна, – объяснил Монфокон. – А это означает, что страной скоро будет править принцесса Эльсабет. Если мы хотим получить малгасийское золото, надо поторапливаться.
– Как это меркантильно, Люпен, – пробормотала леди Аллейн. – И как будет довольна Лилибет, когда в Маривенте появится еще одна королева. Вы обо всем подумали.
– Говорят, при тамошнем дворе царит хаос и династия Белмани не пользуется большой популярностью в стране, – заметил Распай. – Майеш, что говорят ваши сородичи из Фавара? Есть новости?
– В Фаваре нет ашкаров, – ровным тоном произнес Майеш. – Нам запрещено селиться в Малгаси. Ашкары могут только проезжать через страну по Золотым Дорогам.
Кел нахмурился. Возможно, ему говорили об этом, но он забыл. По выражению лиц членов Совета он понял, что они тоже этого не знали.
Распай равнодушно пожал плечами и сказал:
– А как насчет Кутани? Если дело в деньгах, то золота у них больше, чем у прочих. А их принцесса…
– Анжелика, – подсказал Кел. Он вспомнил портрет: золотые глаза, копна черных волос. – Анжелика Ируваи.
– Верно, Анжелика. – Распай щелкнул пальцами. – Говорят, красавица. И обладает покладистым характером.
– А в Кутани растут деревья? – вслух поинтересовался Фальконет. – По-моему, мангровые рощи… – Он смолк и вытаращил глаза.
Конор выпрямился.
В зале наступила гробовая тишина.
Майеш Бенсимон медленно поднялся на ноги. Аристократы последовали его примеру. Один за другим вставали Эстев, Узек, Ровержи, Монфокон, леди Аллейн и ее дочь… все, кроме спящего Гремонта.
Как велел обычай, они кланялись. В дверях Палаты Солнечных Часов стоял король Маркус и с любопытством оглядывал членов Совета.
Король. Келу казалось, что Майеш почти не изменился за последние двенадцать лет, но король определенно изменился. Он по-прежнему был крупным мужчиной с огромными руками и торсом портового грузчика, но кожа на лице и шее обвисла. Под глазами появились серые мешки, а светлые волосы почти полностью поседели. На руках были черные перчатки – как обычно.
Рядом с королем стоял мастер Фаустен, его постоянный спутник. Он был учителем короля, когда тот воспитывался в Фаваре, при малгасийском дворе. После переезда в Звездную башню король вызвал к себе Фаустена, чтобы старик помогал ему в ученых занятиях.
Фаустен был маленьким человечком с кривыми, как сучья старого дерева, ногами и скрюченными узловатыми пальцами – результат какой-то болезни, перенесенной в детстве. У него были темные волосы и белая кожа, как у всех малгасийцев, но волосы сильно поредели, и лысина блестела от усилий передвижения по лабиринтам Маривента.
Как и король, он был астрономом. Кел не очень понимал, с какой целью люди изучают звезды, эти крошечные серебристые точки, почти невидимые на небосклоне. Старик любил повторять, что само Солнце – это звезда, но Кел списывал это на огромные количества потребляемого им малгасийского «бренди» – отвратительной на вкус смеси арака и виски.
– Конор, мой дорогой сын, – заговорил король. – Приветствую вас, господа, – добавил он, по очереди рассматривая членов Совета. Вид у него был несколько потерянный, как будто он не был уверен в том, что правильно сопоставляет лица и имена. – Я был поглощен своими занятиями, когда подумал… о чем я подумал, Фаустен?