– Мариам, откуда ты…
– Завтра утром встретимся у ворот, – перебила ее Мариам. – Там будет ждать карета. Потом все узнаешь. – Она поправила сбившуюся шаль. Ее глаза по-прежнему сияли. – Ты ведь мне доверяешь, правда?
Глядя на море, Кел заметил над волнами нечто вроде мерцающей прозрачной вуали – это испарялась вода. Внизу, в городе, наверняка стояла невыносимая жара. Здесь, на Горе, было прохладнее, хотя цветы свесили головки, а павлины попрятались в тени.
Кел выздоравливал уже вторую неделю. Он провел утро в саду, поднимаясь и спускаясь по разным лестницам. Вспомнил детство, когда они с Конором искали приключений в уголках и закоулках дворца. Они изображали бандитов в галереях, королей-чародеев в башнях; дрались на дуэли на крыше Звездной башни, с которой открывался вид на Узкий Перевал, освещенный рассветным солнцем.
Кел спустился со Звездной башни, обливаясь потом и стараясь не обращать внимания на боль в груди, и обнаружил, что королева Лилибет ждет его в саду. Сегодня на ней было платье бледного серо-зеленого цвета; Кел подумал, что такой цвет, наверное, имеет молоко, в котором растворили каплю зеленого яда. Ее запястья украшали браслеты с зелеными сапфирами; на голове у нее был простой серебряный обруч с единственным изумрудом, свисавшим на лоб.
– Ловец Мечей, – обратилась она к Келу, когда он хотел пройти мимо.
Итак, королева не собиралась прикидываться, будто очутилась в саду случайно. Она ждала, когда Кел выйдет из башни. Разумеется, она тоже знала, что Конор уехал по делу в поместье леди Аллейн. Момент был подходящим для того, чтобы загнать Ловца в угол.
– Не уделишь мне минуту?
Как будто у него был выбор. Кел приблизился к королеве, почтительно склонив голову.
Она сразу перешла к делу:
– Майеш сообщил мне, что на тебя напали в подозрительном квартале, когда ты выходил из непотребного дома.
– Да, – вежливо ответил Кел. – Это правда.
– Не надо считать меня наивной, – продолжала королева. – Я не питаю никаких иллюзий относительно характера своего сына и его излюбленных развлечений. Но твоя работа – сопровождать его, когда он предается этим развлечениям. А не искать их самостоятельно.
– Принц сам сказал мне, что я свободен и могу провести вечер так, как мне захочется…
– Неважно, что он тебе сказал, – резким тоном перебила его Лилибет. – Ты не имеешь права рисковать своим здоровьем и жизнью по пустякам, Кел Сарен. Ты – собственность дворца. Ты можешь умереть, только защищая моего сына. – Королева обернулась и взглянула на кастель Митат. Ее черные волосы были темнее волос Конора; Кел знал, что она пользовалась краской. – Он не сможет выжить без тебя.
Такого Кел не ожидал.
– Но, если я умру, защищая его, ему придется жить без меня, – возразил он.
– Тогда он, по крайней мере, будет знать, что твоя последняя мысль была о нем.
Келу захотелось спросить, какое это имеет значение.
– Когда он станет королем…
– Он возьмет Львиное Кольцо и бросит его в море, – сказала Лилибет. – И дальше его будет защищать Айгон. Только после того, как Бог займет твое место, Кел Сарен, ты сможешь оставить службу. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Кел понимал не совсем.
– Я буду осторожен, – пообещал он. – Я всегда думаю прежде всего о Коноре. Ваше величество.
Прежде чем уйти, королева бросила на него суровый взгляд. Этот взгляд должен был дать Келу понять, что он не сумел ее обмануть. Лилибет считала, что он не был до конца откровенен с ней. И она не ошибалась.
Странный получился разговор. Возвращаясь в кастель Митат, Кел в тревоге размышлял над словами Лилибет. Что она имела в виду, когда сказала, будто Конор не сможет выжить без него? Она же не знала об угрозе со стороны Проспера Бека. Неужели существует какая-то другая опасность, неизвестная Келу?
Его отвлекла от неприятных мыслей Дельфина, спешившая к нему по газону. Ее чепец съехал набок, лицо раскраснелось – видимо, она искала Кела по всему саду. Дельфина сообщила, что Джоливет ждет в комнатах принца и что он хочет немедленно видеть Кела. Кроме того, недовольно добавила она, от жары у нее обострилась накожная болезнь и ей нужно показаться Гаскету.
– Он поставит тебе пиявок, – предупредил Кел, но служанка поспешила прочь, не слушая его.
Он пошел в кастель Митат в одиночестве; по дороге заметил двух старых гончих короля, которые спали в траве.
– Отличная мысль, – обратился он к собакам. – Продолжайте в том же духе.
Он никак не мог понять, о чем Джоливет собирается с ним говорить. Обычно тот искал его, когда считал, что ему необходимо поупражняться в искусстве владения мечом, но сейчас Кел был явно не готов к этому. Может быть, думал он, Джоливет или его солдаты выяснили что-то о нападении в переулке? В таком случае Келу оставалось лишь молиться о том, чтобы легат не разузнал слишком много.
Поднявшись на этаж, на котором находились личные покои принца, он приготовился увидеть сердитую гримасу Джоливета. Но когда открыл дверь спальни, оказалось, что никакого Джоливета там нет.
Вместо него на диване, обитом шелком сливового цвета, сидела Антонетта Аллейн.
Рядом, на краешке дивана, примостилась какая-то худенькая девушка в свободном желтом платье и короткой бархатной накидке шафранового цвета. Капюшон накидки был опущен и скрывал ее лицо. Служанка, решил Кел.
Сама Антонетта была одета в бледно-голубое платье с рукавами буф, подвязанными белыми лентами. Ее волосы были щедро обсыпаны темно-синей пудрой, отчего светлые кудри стали темнее голубых глаз. Когда Кел появился на пороге, на ее лице отразилось облегчение.
Мгновение спустя это выражение исчезло, и Кел решил, что ему показалось.
– О, прекрасно, – заговорила Антонетта и захлопала в ладоши, как в театре. – Ты здесь. Входи же и закрой за собой дверь.
– Как ты сумела уговорить Дельфину сказать, что меня ждет Джоливет? – поинтересовался Кел, закрывая дверь. Запираться изнутри он не стал. – Видимо, она более доверчива, чем я думал.
– Нет. Просто любит деньги. Как и большинство людей.
Антонетта улыбнулась, и Кел невольно вспомнил картину, возникшую в его воображении, когда он лежал в том грязном переулке и думал, что сейчас умрет. Ее заплаканное лицо. И вот она была здесь, с этой искусственной улыбкой на губах, приводившей его в бешенство.
Он холодно произнес:
– Зачем тебе понадобилось подкупать Дельфину? Ты пришла сюда, чтобы увидеть Конора. Но его сейчас нет…
– Я искала не Конора, – перебила его Антонетта. – Он находится в доме моей матери, и я знала, что не найду его здесь. – Она подмигнула Келу. – Я привела одного человека, который хотел бы увидеть тебя. – С этими словами она взяла за руку свою спутницу, которая все это время молчала, и тряхнула ее. – Ну же, давайте!
Келу показалось, что он услышал усталый вздох. Молодая женщина, сидевшая рядом с Антонеттой, подняла руки и откинула желтый капюшон. Он сразу узнал эти темно-рыжие волосы и серьезный взгляд.
Лин Кастер.
Она выглядела моложе, чем была в его воспоминаниях. Он помнил руки, осторожно прикасавшиеся к нему, строгий, но мелодичный голос, который действовал на него успокаивающе. Сейчас он впервые смог хорошо разглядеть ее живое, юное лицо, пытливые зеленые глаза, решительно сдвинутые брови. Кел подумал, что она, наверное, так и выглядела в ту ночь, но из-за лихорадки ему показалось, будто за ним ухаживает более взрослая, уверенная в себе, властная женщина.
Ну, допустим, не только из-за лихорадки, но и из-за того, что она вышвырнула Конора из его спальни.
– Антонетта, – произнес Кел, – что здесь происходит?
Лин взглянула на него в упор.
– Прошу прощения за неожиданное появление, – заговорила она низким голосом, неожиданным для молодой хрупкой девушки. – Но вы мой пациент, и мне нужно было убедиться в том, что с вами все в порядке. Демуазель Аллейн любезно согласилась привезти меня во дворец…
– Тайком протащить вас во дворец, – поправила ее Антонетта, очень довольная собой. – Как только я узнала о том, что ты лежишь больной и что твой врач больше не придет, поскольку боится Конора, я поняла: я просто обязана что-то предпринять…
Лин поднялась с дивана. Было странно видеть ее в желтом платье. Кел знал, что она из народа ашкаров – она была внучкой Майеша и носила на шее традиционный символ, полый золотой круг, – но сейчас она ничем не отличалась от женщин Кастеллана. Ее можно было принять за горничную или дочку торговца. Неудивительно, что платье ей велико, подумал Кел. Оно не принадлежало ей.
– Я не боюсь принца, – возразила Лин. – Просто он запретил мне возвращаться.
Она говорила совершенно спокойно, как будто не представляла себе, что ждет человека, осмелившегося нарушить волю королевского сына.
Антонетта рассмеялась, увидев лицо Кела.
– Мы сыграли с Конором такую чудесную шутку! – воскликнула она. – Да, Лин предупредила меня, что он не желает больше видеть ее в Маривенте, но я сказала, чтобы она не беспокоилась насчет гнева принца. Он любит все драматизировать.
Кел потер виски. У него начиналась головная боль.
– Но… вы… как вы познакомились?
– Через мою портниху, – объяснила Антонетта.
– Через твою портниху? – повторил Кел. – Что ты болтаешь, клянусь серым адом…
– Прекрати браниться, – укоризненно произнесла Антонетта. – Моя портниха Мариам…
– Моя подруга. Она тоже живет в Солте, – продолжала Лин. – Я рассказала ей о том, что меня вызвали к Келу Анджуману, кузену принца, который получил серьезную травму после неудачного падения с лошади. Надеюсь, эта история вас устраивает.
Она уверенно смотрела на него. Значит, она умолчала о «пауках»; это было хорошо.
Антонетта встала и подошла к Келу; ее атласные туфельки едва слышно шуршали, касаясь мраморного пола.
– Где у тебя рана?
Кел сделал неопределенный жест.
– Здесь. Упал прямо на столб.