— Все-все, успокойся, они ушли, — ловец медленно приблизился к Шен.
Она обречённо подняла на него глаза и прошептала, кусая губы:
— Не могу. Не получается сбить пламя. Раньше…
Ее горящие руки, растерянно разведенные в стороны, слетевшая простыня, что открывала изгибы ее тела, маленькую упругую грудь, бедра… Когда она была в ванной, Тэд не удержался, отодвинув щеколду заклинанием, приоткрыл дверь и разглядывал ее со спины ровно до того момента, пока она не обернулась. Как мальчишка, юнец. Уже тогда он почувствовал: эта ночь будет с привкусом откровенных фантазий. А сейчас он это даже не чувствовал, а отчетливо понимал и принимал, как неизбежность и личное наваждение.
— Ты не можешь обуздать дар, потому что не можешь переключиться. Подумай о чем-то другом, и пламя начнет гаснуть.
Она отчаянно замотала головой.
— Не получается.
— Ты умница… просто переволновавшаяся умница, — Тэд попытался ее утешить, но и сам сразу понял: бесполезно. Да, в нужный момент она смогла собраться, но когда волна схлынула…
— Сейчас я тебя поцелую. Просто поцелую. Не сопротивляйся.
Он шагнул к ней. Последней мыслью Тэда было то, что пылающих и горячих он перецеловал множество, но вот горящая и сжигающая у него только одна.
Его руки начали свой путь ее телу, застыли на ямочках над ягодицами. Тэд ощущал ее свежесть. Свежесть юного женского тела, сводящую с ума. Они оба задыхались от горячего воздуха, что пропитал всю комнату, простыни, ввинтился в легкие и наполнил грудь восхитительным предвкушением. Лучшим в мире предвкушением — предвкушением поцелуя.
Губы нежно коснулись губ. Пробуя вкус, исследуя, дразня, увлекая.
Язык Тэда скользил по ее зубам, играл с ее языком, вторгался в рот, чтобы потом коснуться губ. А Шенни… она задыхалась в потоке своих чувств и желаний, сдобренных адреналином.
Он ощутил себя победителем. Пусть не первым, но единственным, несмотря ни на что. Это сводило его с ума. Он был счастлив. Безмерно счастлив в этот миг.
Пламя на ее руках давно погасло, но, кажется, оба этого не заметили.
Он начал нежно целовать ее шею, спускаясь по натянутым струной мышцам к груди. Втянул горошину соска в рот, играя с ней языком.
Шенни простонала. Еще сильнее, еще громче. Ее желание. Ее удовольствие от его ласк заставляло каменеть грудь, наливаться жаром низ живота, который ласкала вторая рука Тэда.
Собственный стон, донесшийся сквозь вату неги, дошел до сознания Шенни не сразу и окатил не хуже ледяной воды.
Она отпрянула от ловца, подхватила простынь и судорожно завернулась в нее. У Тэда создалось впечатление, что она больше испугалась даже не его, а себя.
— Я в душ, — хозяин резко развернулся и стремительно направился в ванную.
Бариста же, во время метания фаерболов забивавшаяся под шифоньер, высунула морду и осуждающе мяукнула.
Выплывший из тела кошки призрак выглядел крайне недовольным, а Шенни почувствовала, как в который раз за эту ночь начинает густо краснеть.
Отец буравил взглядом дочь в молчании все то время, что Тэд был в душе. Шен же просто стыдно было посмотреть на родителя. Благо, играющая на нервах тишина длилась не долго.
Ловец вышел из ванны через десяток минут. Правда, на концах его волос висели льдинки.
— Мне нужно с вами серьезно поговорить, — начал Тэд, подходя в одном набедренном полотенце к шифоньеру за одеждой.
— Я полагаю, о поруганной чести моей дочери? — чопорно начал призрак.
— Нет, не обольщайтесь, — Тэд был сама вежливостью. — Сейчас, перед тем, как вы отправитесь, на этот раз окончательно, за грань и я лично провожу вас через лабиринт, мне нужно знать все подробности вашей смерти и посмертия.
— Но позвольте…
— Не позволю. У нас ровно полчаса и не секундой больше. Ровно столько времени нужно, чтобы почуять сбежавшую душу и вновь открыть на нее охоту. А если маяк приведет ловцов вновь сюда, то спектаклем будет не отделаться.
— А как же…
— Время пошло, — Тэд натянул на себя чистые штаны. — От ваших слов зависит и будущее вашей дочери. Если вы быстро ответите на все мои вопросы, я дам вам возможность попрощаться.
Словно решив для себя дилемму, дух обреченно выдохнул:
— Вы не из тех, с кем можно поспорить. Спрашивайте.
Беседа, больше походившая на допрос, длилась не долго. А все по причине того, что информации было удручающе мало. Томас Элгрис поведал лишь, что имени своих убийц он не знает. Они отчего-то решили, что нормы приличия — это для слабаков, а вот пуля в голову — выбор настоящих профи.
Только штольня — дама капризная и не любит криков свинца и стали. Первый выстрел лишь опалил щеку, содрав кожу и часть мочки уха, придав Томасу небывалой до этого прыти. В спину ему не понеслось криков, зато ударила каменная крошка, и рявкнули стволы пулестрелов.
Ему удалось укрыться в одном из ответвлений штольни. Именно там, вжавшись спиной в камень, он услышал обрывок фразы.
Томас процитировал дословно: «… Заказчик встречался с нашим клиентом на неделе и заверил, что проблем не будет. Дескать, почти немощен и пикнуть не успеет. Как же! Этот ублюдок проворен, как акула».
— И что потом? — Тэд был напряжен как струна.
— А потом я подумал, что мне удалось их сбить со следа, и пошел к выходу. Я ошибся. Они погнались за мной, и когда я понял, что живым мне не выбраться, я… — призрак перебил сам себя: — Что вы знаете об эффекте горного эха? Ничего? Да и откуда вам, горы в нашем мире редкость. Так вот, я устроил обвал. Похоронил и своих убийц, и себя под сошедшей лавиной. А потом был лабиринт, в котором я не видел не только лиц, но даже теней. Из него меня выдернули и упекли в барьер.
Ловец глянул на сдвоенный циферблат часов, и задал последний вопрос:
— Назовите мне имена тех, с кем вы встречались за неделю до вашей смерти.
Дух усмехнулся:
— У меня, пока я был вмурован в дамбу, было достаточно времени вспомнить каждую секунду этой проклятой недели. Я готов озвучить все имена.
Их оказалось не мало. Призрак не делал исключений, припомнив не только делового партнера Дугласа Шарфилда, конкурента по перевозкам Абрама Тро, вечно любезного Стенфилда Мьярика, друга Карлоса, а так же лорда Руферта (с оным они состояли в одном бридж-клубе), и Грега, с которым столкнулся на театральной премьере и разговорился в фойе, Ангелину, Хло… А были еще и секретарь, инженеры, ректор академии магического искусства, клянчивший грант на очередной грандиозный проект своих ну очень гениальных аспирантов, ювелир, лекарь…
Призрак закончил перечислять спустя лишь семь минут. И что самое удивительное, ловец все это время не шевелился.
— Вы не хотите их записать? — чуть обиженно вопросил дух.
— Нет, я запомнил, — в голосе Тэда не было ни унции самоуверенности или бахвальства. Сразу стало понятно: он действительно запомнил. Все сорок семь имен с первого раза.
— А теперь у вас есть три минуты, чтобы попрощаться.
Шенни, до этого сидевшая тише воды, вдруг всхлипнула. Призрак, подплывший к ней, то ли по привычке, то ли в неосознанном желании утешить, провел ладонью по голове.
— Ты стала совсем взрослой, малышка Хло. Скоро выйдешь замуж. Только не за этого ловца, он слишком наглый.
— Папа, я уже вышла. За Грега. И мой муж меня хотел убить. Вернее, убил, но я случайно выжила, — ее губа задрожала, а по щекам потекли беззвучные слезы.
Лицо призрака исказилось так, словно он еще раз испытал все прелести предсмертной агонии. Известие его не убило лишь по той причине, что тяжело умертвить того, кто и так уже три года, как труп. Но Томасу все же понадобилось время, чтобы осознать услышанное, а потом он выдохнул и совершенно неожиданно произнес:
— Знаешь, а может, и не так плох этот ловец. Он хотя бы точно не хочет тебя убить… Опять же законник, хотя и наглец изрядный.
Тут уже закашлялся Тэд, кандидатуру которого обсуждали при нем же. Впрочем, почти тут же ловец бросил еще один взгляд на часы.
— Пора.
— Хорошо, — призрак все еще смотрел на Шенни.
Открылся вход в лабиринт и, переступив черту, Томас тихо произнес, чуть склонившись к Тэду:
— Береги мою девочку…
— А то что? — усмехнулся Тэд.
— А то все. Я буду приходить к тебе каждую ночь.
— Ну-ну… — ловца такое заявление лишь повеселило. — Страж-то через лабиринт в мир грез пропустит?
— Договорюсь. Если целью посещения будет прочтение тебе апокрифов писания деяний Престололикого — то мне еще и сверхурочные за твои сновидения накинут.
— Смотрю, вы хорошо просветились за три года призрачной жизни.
— Моим соседом по плотине был как раз мессир, попавшийся пятьсот лет назад на укрывательстве сошедших с ума ловцов. Он не хотел их убивать, а в результате его подчиненные в безумном угаре вырезали полдеревни.
От такого заявления Тэд чуть не споткнулся.
— Да-да, всякое в жизни бывает. Но то, что касается непогрешимых… Об этом молчат даже среди своих. Вот только и наказание для таких — чуть меньше, чем вечность.
За столь невеселой беседой они и прошли лабиринт. Уже прощаясь, ловец пообщал:
— За вашу дочь поручиться не могу, но тех, кто виновен в вашей смерти… Я приложу все усилия, чтобы их найти, — с этими словами Тэд развернулся и зашагал по дороге мира без теней обратно.
Вслед ему донеслось:
— Лучше бы наоборот…
Но ловец уже не услышал. Мысли в его голове закрутились быстрее турбин в мчащем на полной скорости магомобиле.
Сорок семь имен. Проверить всех? Тяжело, но возможно. А если отбросить тех, кто не мог оплатить услуги наемных убийц? Поскольку мотивы пока не ясны. Явный профит от смерти Томаса есть только у этого Грега.
Как только ловец подумал о муже Шенни, во рту разлилась горечь, словно он хлебнул обмылков из помойного ведра. Грегора — в первую очередь. Да и конкурентов по бизнесу, деловых партнеров, друзей, в конце-концов, отметать тоже не стоит. Тот, кто убил, пусть и не своими руками, Томаса, был близок к нему, очень близок. А еще эта подмена душ. Зачем она вообще? И может ли это быть как-то связано с тем, что участились побеги заключенных на посмертие из ткани барьера?