.
— Хотите сказать, что фехтование — это как танец? — ответил Тьяго, не сводя глаз с прекрасной танцовщицы.
— С одной маленькой разницей. В танце тебя не могут убить.
Словно отвечая на его слова, девушка взмахнула алой юбкой и через мгновение схватилась за горло. Упав на колени, она захаркала кровью.
Глава восьмая — Новый след
Пока все столпились вокруг умирающей девушки, Кальдера рванул за ее напарником. Парень разбил мандолиной стекло и даже успел перелезть через подоконник, прежде чем сеньор схватил его за шиворот и втащил обратно внутрь.
— Я ничего не знаю! — завопил музыкант.
Кальдера зажал ему рот ладонью и, распахнув дверь рядом со сценой, втолкнул в подсобку. Тьяго, сообразивший, что к чему, побежал к ним.
— Я позову стражу, — грозил парень, отступая к бочкам с соленьями.
— Как твое имя? — спросил Кальдера.
Его голос звучал холодно и жестоко, напомнив Тьяго вечер их знакомства.
— Ж-жак, — выговорил музыкант. — И я требую…
— Кто убил девушку, Жак? — Кальдера подошел ближе.
Парень выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок. Тьяго всматривался в его бледное лицо и выпученные глаза и не мог решить, стоило ли ему сочувствовать.
— Я ничего не знаю, — пробормотал музыкант.
Кальдера вытащил из-за пояса пистолет.
— Ты пытался сбежать, — он направил его в лицо Жаку.
— Я испугался.
— Чего?
Парень сглотнул и не слишком уверенно заявил:
— Вы не можете меня застрелить.
Кальдера улыбнулся краешком рта.
— Интересно, почему это? Ты нам пока ничего полезного не сказал. А девушка мертва…
— Я не знаю, что случилось, — сделал последнюю попытку Жак.
— Как ее звали? — спросил до того молчавший Тьяго.
— Авелин. Мы…
На лице музыканта отразилась печаль.
— Я предупреждал ее, — проговорил он еле слышно.
Кальдера убрал пистолет и присел на бочонок.
— Рассказывай по порядку.
— Здесь? — удивился Жак.
— Сантьяго, встань у входа и убедись, что нам не помешают.
Парень отошел к двери и пододвинул к ней ящик, на который же и взгромоздился.
— Мы с Авелин выступали вместе почти два года, — начал Жак. — Нас свели общие знакомые. Она раньше танцевала в верхнем городе, но после одного случая оказалась не у дел и потому искала музыканта.
— Что за случай?
Жак отвел взгляд.
— Я не знаю…
— Мне снова достать пистолет? — уже без злобы, а скорее устало спросил Кальдера.
— То есть знаю, но не все, — поправился музыкант. — Одно время она работала у сеньоры де Лауль.
Тьяго это имя ничего не говорило, но по лицу Кальдеры стало ясно, что он об этой женщине, по крайней мере, слышал.
— Так.
— Авелин заприметил один дворянин и предложил содержание. Но сами понимаете, любовь — штука не вечная, и вот она оказалась в упряжке со мной.
— Имя?
— Чье? — Жак снова пытался играть в дурачка.
— Не испытывай мое терпение.
С полминуты они смотрели друг на друга.
— Если скажу, то тоже буду в опасности, — протараторил Жак. — И кто меня защитит, а?
— Никто, — Кальдера кивнул. — Но тебя убьют в любом случае. Скажи нам имя дворянина и, как знать, может, он будет занят кем-то другим.
Музыкант набрал полную грудь воздуха.
— Наверное, вы правы, — на выдохе сказал он. — Хорошо. Дворянин — это граф де Алуа. У него была дочь.
— Тереза, — подал голос Тьяго.
Кальдера махнул ему, чтобы молчал.
— Да, Тереза, — подтвердил Жак. — У них с Авелин было всего несколько лет разницы, и они подружились. А потом… — он сделал паузу. — Авелин сказала мне и, хотите верьте, хотите нет, что граф принес Терезу в жертву Учителю.
— Каким образом? — спросил Кальдера.
— Не знаю. Правда не знаю. Авелин не посвятила меня в подробности. Сказала только, что из-за этого чудовищного поступка они с де Алуа поссорились, и она ушла. А граф сделал все, чтобы ее не взяли на работу ни в одно заведение верхнего города.
— И однако ж тогда он ее не убил, — заметил Кальдера. — Что изменилось сейчас?
Жак снова вздохнул.
— Я говорил ей, что это плохая идея, но Авелин настаивала.
— Она встречалась с графом?
— Отправила ему письмо. Не знаю точно, что в нем было, но почти не сомневаюсь, что Авелин пыталась шантажировать де Алуа. Мы ведь зарабатываем довольно скромно, на широкую ногу, как в верхнем городе, не заживешь.
Кальдера потер подбородок.
— Кто еще об этом знал?
Жак пожал плечами.
— Вряд ли бы она стала о таком болтать, но сами понимаете, женщины…
— Авелин ходила в церковь?
— Когда мы только познакомились, нет. Она, наоборот, была крайне плохо настроена и утверждала, что Учитель — не тот, кого мы в нем видим. Правда, надо отдать должное, Авелин была не глупой и не кричала о своих взглядах на каждом углу. Боясь, что она навлечет-таки гнев искателей, я предложил ей ходить в церковь вместе. Хотя бы раз в неделю, как все. Так мы и делали.
— Что ж, — Кальдера встал. — Если граф де Алуа действительно убил некогда любимую женщину, то с тобой он тоже не станет церемониться. Советую сегодня же покинуть Сиригард.
— Я так и планировал, — Жак закивал.
Кальдера вернулся к Тьяго, и тот отодвинул от двери ящик. Вместе они вернулись в зал. Тело Авелин накрыли скатертью, а посетителей увели в большой зал. В малом остался только коренастый мужичок, перешептывавшийся с официанткой.
Должно быть, хозяин, решил Тьяго. Кальдера обменялся с ним красноречивым взглядом и, подойдя к Авелин, опустился на корточки. Откинув край скатерти, он осторожно осмотрел погибшую.
— Сантьяго, — позвал он.
Парень не был уверен, что хотел на это смотреть. Подбородок, горло и платье девушки были перепачканы кровью. Но среди красного было почему-то и чёрное.
Кальдера осторожно повернул голову девушки, и Тьяго увидел на ее шее следы от пальцев. Как если бы кто-то, перепачканный сажей, ее душил. Но ведь он сам видел, что рядом с Авелин никого не было.
— Тень, — пояснил Кальдера. — Причем довольно сильная, не боящаяся света и умеющая прятаться на виду.
Тьяго не знал, что на это сказать, а потому просто промолчал. На груди у Авелин была небольшая брошка в форме фиалки. Кальдера бесцеремонно снял ее и убрал в карман. Накрыв лицо девушки обратно скатертью, он встал.
Уже в дверях таверны они столкнулись со стражником.
— Никому не выходить, — приказал тот.
Кальдера прошел мимо.
— Я сказал, никому, — стражник перегородил ему дорогу.
— Девушку убила тень, — проговорил Кальдера. — Я бы на твоем месте уже докладывал церкви.
— Пропусти их, — послышался голос из-за спины.
Тьяго обернулся. Другой стражник, старше и выше по званию, кивнул им.
— Доброго вечера, сеньор Кальдера.
— Вечера, но не доброго, — печально ответил тот.
Улица встретила их морозцем, но Тьяго был даже рад. Тут дышалось легче.
— Что теперь? — спросил он, нагоняя сеньора.
— Попробуем понять, что значит «принес в жертву Учителю».
— Но ведь Учитель был против жертвоприношений, — озвучил Тьяго свои мысли. — Неужели церковь ошибается?
— Возможно, — Кальдера качнул головой. — А возможно и нет…
Он поймал на дороге извозчика, и большую часть пути до дома они провели в молчании.
— Вы сказали, что эта тень была сильной, — нарушил тишину Тьяго.
— Обычно тени боятся света, — ответил Кальдера. — Слишком яркая вспышка может их убить.
— А как тени становятся сильнее? — продолжал расспрашивать Тьяго.
— Поглощают души людей, но некоторые не гнушаются животными. Как правило, для тени самая доступная жертва — тот, кто ее вызвал. Поэтому горе-колдуны чаще всего заканчивают плохо. В нашем случае мы имеем дело не только с сильной тенью, но прежде всего, с опытным хозяином.
— Тогда на складе…
— Была обычная тень, исчезнувшая от света. Такую легко призвать и не нужно контролировать. Достаточно привязать к какому-то месту, и она, как дикий зверь, будет бросаться на каждого, кто зайдет не туда. Думаю, что похитители твой сестры не ожидали, что кто-то за ними проследит, но все равно подстраховались.
Карета остановилась возле дома.
— Проверь, чтобы были заперты все окна и двери, — велел Кальдера, заходя в прихожую. — А потом спускайся в подвал.
Тьяго не стал спрашивать, зачем. Помня о своих прошлых приключениях в лаборатории сеньора, он поднялся в свою комнату и быстро переоделся. Новый наряд стоило поберечь.
Кальдера тоже снял свой дублет, оставшись в одной рубашке. Когда Тьяго спустился в подвал, сеньор подозвал его к стоячему зеркалу. По середине оно было перетянуто черной лентой.
— Самый безопасный способ для вызова тени — через зеркало, — объяснил Кальдера. — Но нельзя забывать об осторожности.
Он достал с полки банку с золотистой краской и, ловко орудуя кисточкой, нарисовал на ленте два замысловатых символа.
— Атинский язык, — сообразил Тьяго, хотя значения символов пока не знал. До учебника по праязыку он еще не добрался. Пока только читал историю Атинской империи. Она существовала еще до пришествия Учителя, и это в ней зародилась вера в забытых богов. Только однажды со стороны Солнечного моря накатила огромная волна и уничтожила Атию, главный город империи, а за ней и треть страны. Тогда же север объявил независимость, а на западе поднялось восстание деверинов, народа, некогда порабощенного атинами. Отвоевав свободу, они основали королевство Деверин во главе с королем Луго I.
Атию невозможно было восстановить, потому что вокруг руин образовалась пустыня зыбучих песков. Новой столицей выбрали Сиригард, некогда бывший маленьким портовым городком. Атинский язык постепенно вышел из оборота, и до сегодняшнего дня Тьяго не понимал, зачем сеньор вообще дал ему учебник.
— Это значит «прохода нет», — перевел Кальдера, указывая на символы. — Должно помешать тени вырваться в наш мир.
Тьяго кивнул. Дальше сеньор поставил перед зеркалом металлическую тарелку и налил в нее воду из бутылки.