— Вы видели его рядом с вашей мастерской в день исчезновения Элоизы?
Генри сжал челюсти. Художник в его сторону даже не посмотрел.
— Возможно. Хотя сейчас, к сожалению, уже не вспомню.
— Благодарю вас.
Когда Борильни сел обратно на скамейку, Адан выступил сам и сообщил, что тоже является свидетелем по этому делу. Он видел Генри с Тьяго в магазине «Рубио-Хиль», где работал Эмилио Верде, казненный за колдовство.
— Теперь очевидно, — заключил де Вега, — что Эмилио был не единственным виновным. Похищения были организованы несколькими людьми. И единственная возможность для подсудимого спасти свою душу — это назвать имя человека, на которого он работает. Того, кто за всем этим стоит.
Зрители устремили взгляды на Генри.
— Я не знаю, кто за всем этим стоит, — хмуро проговорил он и взволновано добавил: — Но я не виновен!
Андрэс Дюваль прочистил горло, и теперь уже все смотрели на него.
— Мы дадим подсудимому время подумать, — отчеканил искатель. — На сегодня заседание закончено.
Двое стражников подошли к Генри и, открепив цепи от загородки, повели его к дверям, а оттуда обратно в камеру. Краем глаза он увидел, как родители кинулись в его сторону, но им преградил дорогу третий стражник.
Драйден не понимал, о чем ему предстояло подумать. Он все сказал, и не его вина, что его слова перевернули вверх дном. И Зак… Зак почему-то решил выгородить Тьяго… За его счет!
Генри сжал кулаки. И сам Тьяго забыл про него. Еще лучший друг, называется…
Глава двадцать третья — В плену кошмара
Тьяго окончательно потерял чувство времени. Ему снились погони и битвы, в которых на него нападали и люди, и звери, и неизвестные твари. И всякий раз он спасался с помощью какой-нибудь магической способности.
Забытый бог раз за разом показывал ему, как он слаб сам по себе и каким мог бы стать с его помощью. Но постепенно Тьяго научился держать фокус на себе и, даже когда на него во весь опор неслось чудовище, не забывал, что это всего лишь сон. Устав драться, он позволил разорвать себя на куски. И когда стало больно, сумел отделиться от своего тела и перестать чувствовать.
«Думай, Тьяго, думай, — сказал он себе, зависнув в черной пустоте. — Обычно тени поглощают человеческие души, не спрашивая разрешения. Так убили Эрика и гостей сеньоры де Лауль. Так что если бы этот Талан захотел меня съесть, что бы его остановило?»
Тьяго бросило в новый сон, где он оказался на дне Сириги. Холод пронзал его тысячами кинжалов. Он не мог дышать, и сердце сжалось от страха.
Тьяго снова сфокусировался на себе.
«Он хочет отвлечь тебя. Не давай ему. Итак, твоя душа как пища ему не нужна. А марионеток у него уже и так хватает. Неужели тот же Адан не согласился бы стать сосудом и поделиться своим телом? Уж ради карьеры в церкви-то…»
Вода заполнила его легкие, и Тьяго камнем упал на дно. Каждая частичка его сущности звала сопротивляться и бороться, но он старался сосредоточиться на своих мыслях.
«Возможно, ему подходит не всякое тело. Как и не всякая девушка может стать его невестой».
Тьяго снова подумал о свой сестре и потерял концентрацию. На этот раз его выбросило в небо, прямо над простиравшимся внизу Сиригардом. Он падал, и потоки воздуха обжигали его лицо.
«Что во мне особенного?» — спросил себя Тьяго.
Он рос, как все, ничем не отличаясь от местной ребятни. Любил подвижные игры, постоянно торчал на улице и, пожалуй, редко болел. Но никаких необычных способностей он за собой не замечал.
Тьяго вспомнил, что Талан уже сказал: «Твоя душа была обещана мне еще до твоего рождения».
«Я должен выбраться и расспросить маму», — успел подумать он, прежде чем его тело разбилось на множество кусочков.
Тьяго почувствовал, как что-то прохладное коснулось его лба. Он открыл глаза и увидел Анжелику. Она промокнула его лоб влажной тряпочкой.
— Вот, попей, — ласково проговорила она и, подняв кружку, поднесла к его губам.
Тьяго несколько раз моргнул. Небо над головой было голубым, как в середине дня. И он по-прежнему сидел прикованный к остаткам колонны в храме Брамны.
— Спасибо, — сказал он, сделав последний глоток.
Анжелика убрала мокрые прядки с его висков за уши.
— Почему ты так отчаянно сопротивляешься? — спросила она.
— Я не думаю, что мир станет лучше, если в него вернется забытый бог, — ответил Тьяго.
Женщина чуть подняла брови.
— Все, что тебе показывает Учитель, не просто так. Помни, он сильнее любого забытого бога.
— Анжелика! — позвал ее Адан, стоявший у лестницы вниз. — С ним нельзя сейчас разговаривать.
Маркиза виновато улыбнулась и, поднявшись, пошла к аюданту.
Тьяго не успел проводить ее взглядом, как у него перед глазами появилась молодая девушка с зелёными волосами и в полупрозрачном платье, просвечивающим грудь.
— Она тебе не поверит! — звонко сказала она.
— Потому что ты ей соврал, — заметил Тьяго. — И мне сейчас тоже наверняка врешь.
Девушка широко улыбнулась.
— Но ты не можешь определить наверняка. А знаешь, почему? — она сделала театральную паузу. — Потому что бессилен.
Тьяго тряхнул скованными плечами.
— А ты разве не бессилен? Только и можешь, что проникать в чужие головы и создавать иллюзии. Но ничем ты не управляешь. Ты всего лишь тень, узник Бездны, не способный выбраться без помощи людей.
Зеленоволосая девушка скривилась так, словно ее ужалили.
— Я сильнее любой твари из Бездны, — обиженно проговорила она. — Во мне не только сила трех богов, но и тысячи, десятки тысяч теней.
— Хочешь сказать, ты их поглотил? — спросил Тьяго.
— Одних поглотила, другие встали мне на службу, третьи пытались бежать сквозь разрывы в пелене. Даже от отчаяния процарапали портал, — девушка усмехнулась.
— Как им это удалось? — он вспомнил, как они это обсуждали с Кальдерой. — Такой стабильный разрыв.
— Ласора. Та, что считается богиней неба. Она открыла портал, надеясь привлечь часть теней на свою сторону. Но ничего ей это не дало. Без тела она не сможет наслаждаться миром людей, а все сбежавшие из Бездны все равно будут или уничтожены, или возвращены обратно.
— Но тени могут жить в телах одержимых, — возразил Тьяго.
— Не так уж и долго. Да и это не то же самое, что родиться заново. Мой путь — единственный верный. И главное, выгоден и тебе тоже.
— Но почему я? Неужели не нашлось других кандидатов?
Девушка накрутила на палец зеленый локоть.
— Зачем мне другие, когда есть ты? И нет, я не вру тебе. Наоборот, открываю, можно сказать, все карты. Потому что в честной сделке должно быть только так.
— Никакой сделки не будет, — мотнул головой Тьяго.
— Значит, я подожду. Поверь, Сантьяго, в упрямстве ты мне проиграешь. У меня в запасе вечность.
Семью к Генри все же пустили, но совсем ненадолго. Мать без конца рвалась обнимать его. Отец лишь хмурился и молчал. Алехо держался отстраненно, делая вид, что его здесь нет.
— Это все недоразумение, — говорил Генри.
— Ну, конечно, — вторила ему мама, целуя в светлую макушку.
— Неважно, что произошло, — мрачно проговорил его отец. — Важно, что решит суд.
Стражник за решеткой напомнил, что им пора было уходить. Мать покинула камеру первой, за ним отец. Алехо отлепился от стены и впервые за весь визит раскрыл рот:
— Из-за тебя отца сняли с должности, — бросил он, не глядя на брата.
— Алехо! — окликнул его отец.
— Это правда? — Генри подался вперед, но стражник уже закрыл перед ним решетку.
Это был последний удар. Его предали лучшие друзья. И теперь и его семья пострадала. Самое дорогое…
«Зачем я вообще ввязался в это расследование?» — Генри сел и закрыл лицо ладонями.
Он хотел помочь Тьяго найти его сестру. Он хотел узнать, кто повинен в гибели приятеля. Но в итоге он один и расплачивается.
Это несправедливо.
Насчёт вечности Талан не шутил. Бесконечный кошмар вытягивал из Тьяго силы. Как бы он ни старался фокусироваться на себе и отстраняться от страха и боли, его сознание выматывалось, как мышцы марафонца. Он бежал и бежал, бежал ещё немного, ещё чуть дальше. Но как у бегуна начинало сводить судорогой ноги, так и Тьяго начинал чувствовать холодное веяние безумия. Оно подбиралось медленно, как хищник, увидевший добычу, но с каждым сном все ближе.
Когда Тьяго распахнул глаза и увидел перед собой не Адана или Анжелику, а лицо Кальдеры, он мысленно усмехнулся. Фантазия забытого бога не иссекала. С бешеным остервенением тот искал его слабое место.
— Сантьяго, — сеньор опустился перед ним и слегка похлопал его по щекам. — Очнись.
Тьяго посмотрел на него красными, измученными глазами.
— Я не сдамся, — прошептал он, открыв сухие губы.
— Давай-ка заберём тебя отсюда.
Кальдера принялся возиться с замком на его кандалах. Тьяго задрал голову.
Небо заволокло серыми тучами. Это испортилась погода? Или наступил совсем другой день?
Сняв с него цепи, сеньор поднялся и протянул ему руку. Тьяго сжал тёплую мозолистую ладонь.
— Идти можешь? — спросил Кальдера.
От бесконечного сидения в одной позе ноги стали ватными и при каждом движении кололи маленькими кинжалами. Но все же двигаться он мог.
Кальдера подставил ему плечо, и стало легче.
— Моя сестра, — начал Тьяго.
— Мы найдём ее, — заверил сеньор. — Ты молодец, Сантьяго. Извини, что так долго сюда добирался. Но я пришёл не один.
Когда они вышли из чёрного леса, Тьяго ещё больше уверился, что этого лишь очередной трюк тени. Новый сон, просто изысканнее предыдущих.
Деревушку окружали стражники под командованием молодого мужчины в черном. Увидев их с Кальдерой, он коснулся пальцами полы шляпы.
— Значит, это тот самый ученик, — сказал он, когда они подошли ближе, и протянул руку: — Диего де Лигеро.
Тьяго тоже представился и руку с удо