Например, Дульф. Это очень старый и мудрый человек, хотя по виду ему не дашь больше тридцатника. Может показаться, что все, чем он интересуется, – это Равновесие миров, его длинная трубка и смазка поршней прислуживающего ему медного человека, уроженца Аррета. Дульф немного зациклен на том, чем занимается. Но вообще он хороший парень.
А еще есть Мартуз, довольно пижонистый малый, но душа у него добрая, а сердце – храброе.
И Дарьян. Любит поумничать, зато надежный, как запоры на погребах хмарьевского казначейства.
Шедди Краснолист повидал столько, что хватит на сотню жизней, но сохранил чувство юмора. Надеюсь, нам удастся его вытащить. А если удастся – надеюсь, он завяжет со своим клиотлем. А то иногда после него такую чушь начинает нести, что даже не смешно.
Еще есть магистр Циролис, многие знают его под другим именем: Форстан Мальвир. Никогда не видел этого парня вживую, но его книга часто помогала мне. И на юге, на «Жаровне», и тут, в городе.
Книги тоже могут быть хорошими друзьями. Могут поддержать тебя в трудную минуту, могут дать тебе необходимые ответы.
Конечно, если это не «Рублевские зори» Беладонны Фламберг.
Мне уже пора идти.
Надеюсь, ты прочитаешь это. Быть может, посмеемся вместе над моей наивностью.
Люди меняются так быстро. Теперь мне было бы странно посмотреть со стороны на себя прежнего. Того парня с Терры, рисовавшего на работе прикольные открытки.
Если мы победим, если мне повезет уцелеть, наверное, и это письмо спустя годы покажется весточкой от какого-то другого человека. Мы так быстро меняемся.
Но некоторые вещи остаются неизменными. Поэтому я и пишу это письмо. Чтобы сказать то, что не успел сказать на Терре. То, что давно собирался тебе сказать. То, ради чего и пишу все это.
Я тебя люблю, Жанна!
Ради тебя я здесь. Я верю, мы обязательно встретимся. Я тебя отсюда вытащу.
Вот, собственно, и все.
Чем бы там ни закончилось, главное, береги себя. И будь счастлива.
Задумчиво покусав кончик грифеля, Северин перечитал письмо.
Вычеркнул абзац про Беладонну Фламберг. Как-то слишком мелочно.
Перед лицом вечности все равны. Тем более что нет пророка в своем отечестве.
– Кажись, идут, – пробормотал Мартуз.
Северин обернул грифель блокнотом, спрятал за пазуху, неторопливо застегнул одну за другой все застежки своей боевой черной куртки, защелкнул пряжки, затянул петли.
Встал, вглядываясь вперед, сквозь туман, в сторону входа на кладбище.
Мартуз стоял по другую сторону тропинки, прислонившись к оплетенной плющом стене склепа. На нем была маскирующая маг-накидка, медленно, но очень точно подстраивающаяся расцветкой под окружающий пейзаж.
В такой накидке хорошо лежать где-нибудь в засаде, ожидая приближающегося неприятеля. Таких накидок им остро не хватало на «Жаровне».
В предстоящем деле толку от нее было мало, но Северин не собирался обсуждать это с Мартузом.
В конце концов, каждый преодолевает волнение по-своему. Кто-то пишет письма, которые никогда не дойдут до адресата. Кто-то примеряет маг-накидки.
Зато уж перед лицом неизбежности – все равны.
Впереди, в тумане, клубящемся между надгробий, дважды мигнул бирюзовый огонек.
Мартуз поднял сигнальный амулет, дал в ответ две ярко-зеленые вспышки.
В тумане отрывисто крикнула выпь.
– Одно слово: Акробаты, – пробурчал Мартуз себе под нос. – Никак не могут без фокусов.
Они с Северином вышли из тени склепа, показывая себя союзникам.
Из тумана им навстречу выступили двое. Маг с длинным посохом, в темно-синей накидке до пят и в надвинутом капюшоне. И воин, частично прикрытый мантией невидимости (извечная экономия эссенции), на латах его светились тускло-голубым руны Тенабира.
– Старый знакомец, – проскрипел воин, с лязгом поднимая забрало шлема и открывая широкое загорелое лицо. – Узнаешь?
– С опущенным забралом, – криво усмехнулся Северин, – вроде бы да. А так – не особо.
Перед ним был тот самый предводитель шайки Мглистых Акробатов, которая пыталась перехватить их в степи и из-за которой Шедди Краснолист оказался в хмарьевских застенках, а Северин имел удовольствие воочию лицезреть Мурина-Альбинского.
Северин не мог определить, чего ему хочется больше – съездить воину по носу или поклониться ему в пояс?
– Думал, тебя заарканили вместе с остальными, – сказал Северин.
– Старые трюки старой собаки. Меня так просто не заарканишь.
– Решил вызволить приятелей из темницы? Благородно.
– Не подтрунивай. Ситуация переменилась. Теперь мы в одной лодке или вроде того.
Мартуз дернул щекой, но промолчал. Для него, уроженца удельных земель клана Арахнисов, пребывающих под покровительством Зеленой Девы, Мглистые Акробаты были персонажами детских страшилок и взрослых анекдотов – врагами по определению.
Когда в бесконечных разговорах и обсуждениях предстоящего Предприятия выяснились некоторые подробности Севериновой биографии, касающиеся первых его недель в Хмарьевске, негодованию Мартуза не было предела.
Но какие секреты могли быть между ними, учитывая то, что им предстояло совершить плечом к плечу?
Северин рассказал друзьям даже о том, что родился вовсе не на Альтерре. Это немного успокоило Мартуза – когда твой друг выходец из другой, параллельной реальности – это еще можно перетерпеть. И все же… «Благодарение Вильвике, что он не какой-нибудь пропахший рыбой Блазан, Тенабирово отродье, еретик и пожиратель детей!»
– Сработаемся, – пробормотал Северин. – Покажи план, Мартуз?
Мартуз вытащил из-под своей маг-накидки свернутый трубкой пергамент. Развернул его на торце замшелого могильного камня.
– Перед вами, – начал Северин, обращаясь к Акробатам. – Приблизительный план подземного хода, ведущего отсюда прямо под Хмарьевский кремль. Вырыт он был еще в те времена, когда Ильменьские князья и вожди Мокши почитали своим долгом раз в год или два осаждать Хмарьевск, который тогда еще целиком помещался в кремлевских стенах. Этот план нарисовал в свое время некто по имени Лерус Мыслечтец, и примечателен тот факт, что входом в подземелье служит его могила.
Северин указал на стоящий неподалеку могильный камень, эпитафия на котором начиналась со слов: «Вышедшему из ниоткуда…»
Тот самый камень, к которому они приходили с Гирбилином в первые же их дни в Хмарьевске.
Камень, который отразился в осколке красного елочного шара.
– А сам покойник, он все еще в могиле? – спросил воин Тенабира. – Потому что я страсть, как боюсь покойников!
Северин покачал головой:
– Тела там нет. И никому неизвестно, где оно. И мертв ли Мыслечтец на самом деле?
– Жуть какая, – воин продемонстрировал превосходные зубы. – Эдак я сегодня всю ночь проворочаюсь.
– До ночи еще дожить надо, – мрачно высказался из-под надвинутого капюшона стоявший рядом с ним маг. – Как там насчет охранных чар? Думаю, наши предки постарались понатыкать незваным гостям всяких сюрпризов на случай, если лаз обнаружат?
– Не без этого, – кивнул Северин. – По всей протяженности хода устроены магические ловушки. Часть из них давно вышла из строя, но возможны неожиданности. Поэтому прошу вас быть предельно внимательными.
– Это можно, – согласился воин.
– Самую большую сложность представляет собой наша цель. Вот там охранных заклятий действительно немерено. Но на момент нашего прохода через подземелье в лагере противника уже будут двое наших. Они разберутся с защитными чарами. Дальше каждый действует по своему распорядку. Вы вместе с рейдерами Вильвики займетесь казематами, где держат пленных. Мы, – Северин указал на себя и Мартуза, – и еще двое наших друзей будем действовать согласно своему плану.
– Собираетесь вынести городскую казну, а? – подмигнул воин.
Северин промолчал. Пусть думает, что хочет.
– Ладно-ладно, – по-своему разъяснив его взгляд, ухмыльнулся воин. – Нам ваши дела малоинтересны. Нам главное наших ребят забрать. Даже если действовать приходится с Арахнисовыми лесовичками… Вот уж никогда бы не подумал, что придется нам работать в связке.
Как ясно следовало из слов Акробата, нетерпимость Мартуза вовсе не была частным случаем, и ненависть тех, чьим покровителем был Тенабир, по отношению к обитателям северных лесов была не менее сильной.
«Ты больна, Альтерра… – пронеслось у Северина в голове. – Но потерпи еще немного, мы уже идем. Мы уже несем тебе лекарство…»
– Кстати, меня зовут Северин. Это Мартуз.
– Меня звать Билкар, – ответил воин, указал на мага. – Это Сигнус…
– Очень приятно, судари!
– Взаимно, судари!
– Ну… за дело, что ли? Мартуз, дай сигнал своим!
Мартуз запустил в рот три пальца и издал лихой разбойничий посвист.
В тумане, с противоположной стороны той, откуда пришли Акробаты, показались зыбкие силуэты в излюбленных рейдерами Вильвики темно-зеленых накидках, неотличимых от дерна.
Северин и Билкар, навалившись, сдвинули плиту, закрывавшую мнимую могилу Леруса Мыслечтеца. Открылся ряд ступеней, уходящих вниз, во тьму.
Северин, запалив лампу, первым спустился вниз.
11
В былые дни ход был рассчитан на то, чтоб вместить в себя здоровых мужичин, нагруженных мешками с провизией, так потребными осажденному городу.
Но с той поры миновали века, ходом давненько не пользовались.
Торчащие из потолка осклизлые корни задевали по лицу. Камни, которыми были выложены стены, поросли мерзкого вида мочалом. Оно шевелилось, тянуло вслед идущим по коридору воинам тонкие жгутики.
Откуда-то доносился приглушенный гул, угрожающий рокот.
Неудивительно, ведь Хмарьевск стоит на переплетении множества подземелий, коллекторов и водостоков, под землей несут свои воды многочисленные притоки Мошкарицы.
В кабаках, на ярмарочных площадях, в светских салонах и даже на театральных подмостках пользовались невероятной популярностью всяческие сплетни и домыслы про обитателей этих пещер, про якобы целый подземный народ, что отродясь не видывал солнечного света. Про слепых и смертельно-бледных зубастых тварей, что на карачках передвигаются по заполненным нечистотами каменным кишкам, про гигантских, величиной с дом, спрутов, про уродливых жертв магических экспериментов чернокнижников Йогдума, про жирных ящеров-альбиносов с тремя рядами зубов…