Труба, через которую Шедди предполагал проникнуть внутрь смерть-фактории, виднелась издалека. Круглый темный провал высотой в пару человеческих ростов.
Северин и его спутники преодолели баррикаду из беспорядочно сваленных гнилых столбов и обтесанных камней, нырнули в спасительный полумрак.
Шедди и Дарьян, замыкавшие цепочку, выглянули напоследок – все чисто. Конструкты и саламандеры по-прежнему прогуливались вдоль гладкой и черной стены корпуса, уходящей ввысь, теряющейся в клубах дыма. Продолжали нести свое бесконечное дежурство, не заметив вторжения в их владения.
– Под этой факторией всяких ходов и ответвлений не счесть, – голос Шедди эхом отдавался от округлых стенок трубы.
Навершия магических посохов освещали им путь, бросая цветные блики на маслянистую жидкость, плескавшую под ногами.
– Опять по подземельям таскаться, – проворчал Билкар. – Что ты будешь делать, а? Не люблю я их…
– Потерпи, – усмехнулся Шедди. – Небось недолго осталось.
– Ну-ну…
Длинная кишка уводила их все дальше и дальше, пока тусклый сумеречный свет и алые отблески окончательно не скрылись из виду.
В приглушенном свете посохов впереди что-то замерцало, заискрилось.
Северин задержал шаг. Коснулся ладонью стены, невольно отдернул руку:
– Дарьян?
Северин, подсвечивая посохом, продемонстрировал мокшанскому следопыту свою ладонь. К ней прилипла добрая дюжина вязких студенистых нитей, тянувшихся от стены.
– Приходилось такое видеть? – Северин посветил посохом на стену.
– Смахивает на паутину…
– Это каких же размеров паучок должен быть…
– Мастер Север?! – прошипел откуда-то из темноты Шедди. – Взгляни-ка…
Там, впереди, труба упиралась в некий подземный коллектор, расширявшийся во все стороны. Жанна и Шедди, стоя у выхода, поводили из стороны в сторону посохами, разглядывая открывшуюся картину.
Помещение было опутано многочисленными нитями этой странной субстанции, чем дальше – тем гуще, бесчисленные наслоения клейких нитей.
– Жахнуть по ним огнешаром? – шепотом предложил Шедди.
– Постой… Гляди, там, на потолке…
Взгляды Северина и его спутников обратились вверх.
Оттуда свисали, подобно сталактитам, веретенообразные нитяные коконы. В два ряда они уходили в глубь помещения, опутываемые клейкой массой, терялись во мраке.
– Что будем делать? – прошипел Мартуз.
– За мной…
Северин первым ступил в помещение. Под ногами забултыхалась вонючая жижа, едва не достающая до края голенищ высоких сапог. Двинулся вперед, поднимая посох повыше, рукавами одеяния стараясь укрыться от липнущих к лицу нитей. Они тотчас облепили – и длинное одеяние Северина, и посох, которым он пытался прорвать клейкую преграду.
Движение замедлились, голоса тонули в спертом воздухе, каждый шаг давался с трудом, как в тех снах, когда ты стараешься убежать от ужасного преследователя, и ноги, как назло, отказываются подчиняться.
Билкар, рассекавший вязкую паутину кинжалом, остановился, поднял голову, поводя дулом ружья, которое сжимал в другой руке.
– Углядел чего?
– Вроде движение какое, м-м?
Прямо над головой Северина сквозь наслоения переплетающихся нитей, укрытый ими, будто вуалью, виднелся один из коконов.
И он шевелился.
– Поберегись! – крикнул Северин.
Голос его утонул в паутине, в точности, как в тех снах, когда ты кричишь, пытаясь спастись, но не можешь услышать звука собственного голоса.
Кокон трещал, разворачиваясь, распадаясь на части. Тот, кто прятался внутри, пытался теперь выбраться наружу. В неверном свете магических огоньков показалась суставчатая лапа, длинным загнутым когтем царапнувшая потолок. Следом из кокона выбрался и ее обладатель. Уродливое бледное существо, отдаленно напоминающее человека. Щелкнули зазубренные клешни, которыми оканчивались передние конечности, задние ноги уцепились за сочленения потолочных плит. Угрожающие жвала хрустнули, раскрываясь. Тягучая слюна капнула, с шипением прожгла ткань Северинова рукава.
Тварь была слепа, у нее просто-напросто не было глаз, но не возникало никаких сомнений, что от непрошеных гостей, нарушивших ее покой, она просто так не отстанет. Это ее среда обитания, ее логово. Здесь она чувствует себя не в пример увереннее, чем посягнувшие на ее покой безрассудные двуногие.
– По моей команде… – срывая голос, выпалил Северин. – …Бей!!!
Тишину подземелья, оплетающую его вязкую паутину, разорвал оглушительный грохот. Ударили три боевых заклятья, выпалили картечью четыре ружья.
Паучьи твари пробуждались одна за другой, проворно выбираясь из своих коконов, перебирая длинными суставчатыми лапами, двигались по потолку. Пытались зацепить клешнями, старались ухватить жвалами.
Северин ударил «веретеном», отбрасывая нависшее над ним чудовище в глубь подземелья. Рядом вскинула боевой посох Жанна – голова «паука», нацелившего на нее свои клешни, разлетелась веером темных брызг. Дарьян невозмутимо целился из ружья в подступающих из глубины подземелья новых монстров. Шедди закричал, широко раскрывая рот, посох его описал широкую дугу – ударяя по подступающим чудовищам ледяным заклятьем. Звон осколков разбивающихся об пол ледяных статуй перекрыл вопли, треск рвущейся паутины и грохот ружей.
Клешня клацнула возле самого уха Северина. Он поспешно обернулся, с хрустом припечатал монстра посохом прямо по распахнутым жвалам. Тварь заклекотала, судорожно щелкая разбитыми челюстями. Северин примерился и ударил вторично по гладкому безглазому черепу. Рядом, по-звериному рыча, рубил мечом с ног до головы забрызганный темной кровью Билкар.
А из мрака спешили на подмогу все новые и новые твари.
– Давайте спалим их!!
С простейшим заклятьем огнешара были знакомы все трое.
Рассыпая искры, три сгустка пламени врезались в гущу подступающих монстров.
– Все вниз!!!
Они попадали в вонючую жижу, хлюпавшую под ногами, с ног до головы забрызганные липкой кровью и опутанные клейкими нитями, вжались в пол, задерживая дыхание, погружаясь с головой. Огнешары взорвались, встретившись в полете. В обе стороны туннеля прошел поток пламени, испепеляющего все на своем пути – и клейкие нити, и воинство многоногих тварей, что опутали этими нитями подземелье…
Оглушенные, грязные, перемазанные сажей, один за другим они вставали. Отплевывались, вытирали рукавами лица. Пытались прийти в себя, осматривались. Перекликались.
Северин водил посохом из стороны в сторону, всматриваясь в лица друзей – все ли целы?
В темноте блестели бешеные глаза, оскаленные в безумных улыбках зубы – у них получилось! Спалили восьминогих уродов! Уцелели!
– А где Жанна?!
Шедди крутанулся вокруг своей оси, подсвечивая посохом.
– Жанна-а-а?! – гаркнул Северин.
Гулкое эхо разлетелось в обе стороны.
Циролис округлил глаза и ухватил его за рукав, но Северин только отмахнулся, как от назойливой мухи:
– Жанна-а-а?!
Ничего. Только закопченные трупы монстров – выставленные клешни, обугленные многосуставчатые конечности. Еще тлеющие обрывки склизкой паутины. Тишина. Темень.
Дарьян появился откуда-то из темноты.
Он толком еще не успел отдышаться, а лицо его сплошь было облеплено липкой темной жижей.
– Там, впереди… Развилка туннеля. Идет вверх, ступени, пыльные… Следы… Она сбежала.
Северин сцепил зубы. С силой втянул ноздрями спертый, напитанный запахами дыма и паленой плоти воздух.
– Все-таки не сдержалась, подружка? – прошипел он. – Кровь взяла свое?
– Если пойдем быстро, Север, то…
– Вот и не будем терять время! Все готовы идти? Отлично… За мной!
11
Сборочный цех растянулся во всю длину здания, во всю длину одной из восьми хаотических стрел, вместе составляющих смерть-факторию.
Конец его терялся во мраке. Это был воплощенный ад. Подсвеченный всполохами плавильных печей, повсеместно сыплющимися искрами, мертвенным синим и зеленым магическим огнем, цех жил своей жизнью.
Они шли по следам Жанны, ясно пропечатавшимся в слоях копоти и пепла, покрывавшим черные плиты пола.
Шли и шли, и не было конца сборочному цеху.
Он атаковал их запахами разлагающейся плоти и химических реактивов, запахами ржавчины и нечистот.
Было невыносимо жарко, душно. Пот заливал глаза, горячими струйками щекотал спину. Пепел и сажа роились в воздухе, забиваясь в ноздри и глотку, заставляя надсадно кашлять.
По змеям конвейеров тянулся исходящий паром клепаный металл и остывающая сталь, элементы шипастых доспехов, слепые шлемы, ребристые поножи и наручи, причудливые искусственные конечности, снабженные чудовищными булавами и зазубренными лезвиями…
По змеям конвейеров тянулись голые мертвые тела – мужчины, женщины, молодые, старые, люди, орки, гномы, тролли. Любые двуногие, способные удержать в руках оружие. Погибшие с мечом в руках, предназначенные для того, чтобы вновь взять выпавший меч, вновь идти драться. Только теперь уже – под звездой-шестеренкой, составленной из расходящихся в разные стороны восьми стрел.
Смерть-фактория вбирала в себя слабую человеческую плоть и вбирала в себе сталь, соединяя их в единое целое. Переделывала тронутые тлением бренные оболочки, утратившие свои души. Превращала в механических кукол клиц-клоков, в воинов Хаоса, морталистов и шреккеров, вертких упырей и слепых магов; в чудовищных конструктов…
Ухали и лязгали гигантские прессы, натужно скрипели подъемники. Смерть-фактория утробно урчала и грохотала, отрывисто щелкала и завывала, гудела густым басом и лязгала. Будто живой организм, чудовищный прожорливый монстр, в брюхе которого они оказались.
Они шли, воочию наблюдая все величие и гнусность хаоситских замыслов. Сколько труда и выдумки, сколько сил и терпения вложено было, чтобы отладить этот кошмарный механизм!
Они шли долго, очень долго, не встречая на своем пути ни единой живой души.
Будто смерть-фактория и не нуждалась в обслуживающем персонале, способная действовать сама по себе, сама себя обеспечивать, совершая бесперебойный круговорот новых воплощений.