Проснулся через три часа, меня разбудил мой неугомонный товарищ:
– Вставай, Трофим пожрать приготовил, да и Захаров уже явился, сейчас с бойцами беседует, но сказал, что скоро зайдет.
Мы только успели наскоро перекусить горячей кашей, как в дверях появился наш куратор. На предложение поснедать с нами он ответил решительным отказом. Лишь от предложенного чая не отказался.
– Уф, упарился! – сказал Захаров, сняв фуражку и протирая огромным клетчатым платком обширную плешь. Шумно отхлебнув из кружки, он вдруг заявил: – Вот такие пироги… Обстановка в городе, как я уже говорил, напряженная. В связи участившимися прорывами банд на нашу территорию и сложной политической обстановкой в Китае, войска ДВК[30] приведены в повышенную готовность. По приказу командующего около границ происходят показательные маневры. В Хабаровске из войсковых подразделений остался только комендантский взвод и взвод охраны моста через Амур. Так что есть мнение, что ваш отряд на две декады задержится в городе, а затем вас перебрасывают в Некрасовский район[31] до станции Хор.
– Это что, обратно поедем? – не выдержал Дима. Я понимал его радость – сработал инстинкт собственника. Я еще вчера заметил: чем дальше мы отъезжали от плантации, тем грустнее становился Митя. Меж тем Захаров продолжал:
– Через месяц заканчивается сезон добычи рассыпного золота, и старатели-контрабандисты потоком хлынут в Маньчжурию. Надо постараться перекрыть этот поток незаконно добытого золота.
– Это длительная работа, – заметил я. – Нам необходимы агентурные сведения, внедренные в их среду люди и лишь затем понадобятся бойцы для силовых акций.
– Дельно, – заметил крепыш. – Как ты это себе представляешь?
– Думаю, с обязанностями командира группы справится и мой заместитель, – сказал я, кивая на Диму. – А я могу хоть завтра отправиться назад. Тем более у меня есть человек, хорошо знающий местные края. Он нанаец, поэтому мое появление с ним под видом старателя не вызовет подозрений у контрабандистов.
И все же поразмыслив, к вечеру я решил, что амплуа старателя мне не подойдет. Какой, к черту, я старатель? Не знаю тонкостей ремесла, руки не красные и не опухшие от работы в холодной воде. Лицо, конечно, обветренное, но любой знающий человек сразу определит, что я не из их братии. Об этом я и заявил своему куратору на следующее утро.
– А кем бы ты хотел представиться?
– Представляться мне еще рано, поживу маненько. А личину мне придется выбирать – скупщика золота. Для этого нужны деньги.
При слове о деньгах Захаров сморщился, как будто уксуса глотнул.
– Ладно, я что-нибудь придумаю, зайдете в финчасть, вам там деньги по ведомости на весь отряд еще получить надо. Мой помощник после обеда проводит до места.
На следующий день я получил в финчасти целых шестьсот рублей на проведение оперативных разработок. В эту же сумму входила зарплата Семена за целый месяц. Да уж, на кота широко, на собаку узко. В конечном итоге при случае решил использовать собственные деньги, у меня накоплено было около полутора тысяч рублей. Затем взялся за экипировку.
Из оружия у меня была парочка метательных ножей, финка, два моих старых пристрелянных нагана. Слегка поразмыслив, из запасов отряда отобрал я новенькую «мосинку». Теперь дело было за одеждой. На улице по утрам слегка подмораживало. Ранняя осень, как-никак. Скоро наступят серьезные холода и, хотя последние дни погода была ясной, все же в ближайшее время стоило ожидать дождливой погоды. Вот из таких соображений и стоило подобрать себе одежду.
По записке, написанной Захаровым, я отправился на склад конфиската, принадлежавший нашей «конторе». Подобрал себе овчинную бекешу, шапку-ушанку, новенькие хромовые сапоги и даже ненадеванное теплое белье. Еще блуждая по тайге, я с завистью смотрел на обувь нашего нанайца. Удобные, бесшумные, мягкие улы, лучше всего подходили для ходьбы по лесным тропкам, но их на складе не было. Поэтому я решил пройтись по местному базару. Конечно, местный базар был не чета Семеновскому, но товаров в рядах хватало.
Я довольно быстро нашел то, что мне требовалось, и, неторопливо шествуя по рядам, с интересом разглядывал выложенные товары. Атмосфера базара была пропитана резкими запахами дыма костров, свежевыловленной рыбы, черемши, перекаленного соевого масла, несвежих продуктов. Проходя мимо горбоносого торговца, скучавшего над железной бочкой, я заглянул в боковое квадратное отверстие. Мощный запах протухшей рыбы чуть не заставил меня расстаться с завтраком. Сверху в отверстии бочки были видны десятки рыбин, плавающими вверх брюхом.
– Ты чего такой тухлятиной торгуешь? – возмутился я.
– Слюшай, дарагой, чего встал? Проходи. Риба не дохлый, он уснул. Скажи, а ты себя во сне контролируешь?
«Собственно, какое мне дело? – подумал я, спеша отойти подальше. – На каждый товар есть свой покупатель. Раз сидит, значит, у него клиенты бывают. Может, кто собакам купит?»
Проходя по рынку, я отметил группу хорошо одетых солидных мужиков, которые вроде ничем не торговали, а стояли, пересмеиваясь меж собой. Короче, вели себя праздно. Но это только казалось…
Не успел я отойти от торговца пахучим товаром, как заметил, что к их группе подошел солидный господин из «бывших» и что-то спросил. Затем, воровато оглянувшись, достал из кармана маленький узелок и развязал, блеснуло золото царских империалов (глаз у меня зоркий!), которое тут же перекочевало в руки валютчиков в обмен на довольно пухлую пачку бумажных денег. Поразмыслив, я решил обменять пятьдесят червонцев на царские деньги. Одет я был в гражданскую одежду, так что без проблем получил четыре империала и кучку серебряных рублей царской чеканки.
Мое появление в Бикине не осталось незамеченным. Первым меня увидел Федор – председатель.
– Тебя что, разжаловали? – испуганно оглядывая мой сугубо гражданский наряд, спросил он.
– Нет, я здесь в отпуске.
– По ранению? [32]
– Да, немного зацепило. Вот приехал в ваши края подышать свежим воздухом, пообщаться с друзьями-подругами.
– А, знаю, на Катерину запал? – Хитро прищурившись, Федя погрозил пальцем. – Так она меня уже не раз выспрашивала, мол, не слышно ли чего про курчавенького.
Я мысленно содрогнулся, но делать нечего, пришлось выражать на лице полный восторг от такой новости. На самом деле я приехал в поселок с одной целью – встретиться с Семеном. Раз он обещал появиться через неделю в Бикине, значит, не сегодня завтра должен нарисоваться на горизонте.
Ночь я провел с Катериной – молодой вдовой убитого еще четыре года назад местного казака. Женщина была медноволоса и зеленоглаза, с упругим гладким телом, в постели она была горяча, соскучившаяся по мужской ласке, ненасытна. Да и я в этот раз, решительно отказавшись пить местную самогонку, держался орлом. Четырежды за ночь «бросая ввысь свой аппарат послушный». В принципе имела место перспектива на дальнейшие отношения. Моя ровесница, ладная баба. Похоже, неизбалованная легким житьем, а то, что у нее имелся шестилетний пацан, меня не пугало. Загвоздка заключалась в том, что собственного жилья я не имел, и на какой рубеж меня завтра бросит партия и родное ОГПУ, было неизвестно…
На рассвете я вышел во двор. Сегодня было холодно. Легко одетый, оправившись, я уже хотел быстренько заскочить в натопленную избу, но что-то заставило меня выглянуть на улицу. Вовремя! По поселковой улице шагал мой кривоногий друг. В лучах восходящего солнца вокруг его головы как бы обрисовался нимб. И тут на меня «нашло»: в глазах потемнело, и я воочию увидел Семена, раскрывшего рот в немом крике. Тело нанайца, насаженное на кол, судорожно дергалось наподобие марионетки, управляемой рукой пьяного кукольника…
Тьма медленно отступала, и вместо нее светлым пятном передо мной замаячило слегка озабоченное лицо моего товарища.
– Здравствуй, Костя, – просто произнес он. – Никак увидел что-то? – как о чем-то обыденном спросил Сема.
– Смерть видел, – прохрипел я.
– Это бывает, – спокойно покивал нанаец, даже не спрашивая, чью смерть я только что увидел. – Я давно заметил, что у тебя есть связь с небом, но об этом лучше попозже поговорим. В дом пригласишь? Или так ждать будем, когда кончик в сосульку превратится? Думаю, хозяйке дома это не понравится.
– Ты почем знаешь? – оторопел я от такого заявления.
– От тебя сладко бабой пахнет, – сказал Сема, совсем закрыв глаза и сладостно втягивая воздух слегка вывернутыми ноздрями.
Через час, плотно позавтракав и уложив свою котомку, я прощался с Катериной.
– Ну, бывай, труба зовет, – сказал я с улыбкой и чуть смущенно добавил: – Ты вот возьми деньги. Твой оголец совсем обносился, – сказал и сунул ей в руки пять червонцев. Потом крепко поцеловал, пообещав еще наведаться, вышел во двор и, на мгновение обернувшись, заметил свою кралю, все так же державшую в замершей руке деньги. А по щекам ее струились слезы…
До прихода поезда, следовавшего в нужном нам направлении, оставалось около полутора часов. Этого времени хватило, чтобы вдали от чужих ушей обменяться с Семеном новостями и обсудить новое задание. В первую очередь я поинтересовался насчет юного хунхуза, отпущенного Семой в тайгу.
– Медведь его разорвал, – ответил нанаец, в доказательство своих слов доставая драный синий кушак с кровяными пятнами: – Вот все, что от него осталось.
– А что с панцуем? – спросил я.
– Сушится, однако.
Нисколько не сомневаясь в правдивости слов нанайца, я пока удовлетворился таким ответом. По поводу задания Семен внес интересное предложение.
– На ту сторону, в Маньчжурию, нам перебираться надо. Знаю я две деревни, мимо которых не пройдут старатели. Жалко мне их. С ранней весны до начала зимы они гоняются за фартом. Тяжелый труд, а на обратном пути их обирают: скупщики золота, торговцы опиумом, шлюхи, содержатели игорных домов, хунхузы, а теперь еще белые начальники до них доберутся.