– Ты как, цела?
Девушка не могла вымолвить и слова. Я быстро стащил с нее труп убитого и помог подняться. Тут она сознание и потеряла. Делать нечего, одной рукой придерживаю девушку, другой шарю у себя в карманах, нахожу свисток. Трель унеслась по улице, и через три минуты из переулка вынырнул постовой милиционер. Постовой, рассмотрев кубари на петлицах, беспрекословно занял позицию над не очнувшимся еще налетчиком, а я бережно понес свою драгоценную ношу к дому. Собака во дворе опять ругалась собачьим матом, а когда я застучал ногой, грозя снести ворота, к ней присоединилась хозяйка дома.
– Едрит твою налево, чего колотимси? Счас милицию позову! – донесся со двора перепуганный женский голос.
– Отворяй, уже пришла… ОГПУ! – заорал я. Калитка скрипнула, и в образовавшуюся щель просунулся длинный нос. В следующее мгновение дверца широко распахнулась: – Ой, что деется! Девонька милая, да кто ж тебя так ухайдакал? – запричитала жирная баба, одетая, по зимнему случаю, как капуста, в сотню одежек.
– Молчи, старая, кровь не ее. Лучше дорогу показывай.
Мельком оглядел комнатку Татьяны. Чистенькое девичье жилище: белые занавесочки на окне, стол, книжная этажерка, небольшой окованный железом сундучок, а вот, кстати, и ложе в углу. Уложив Татьяну на кровать прямо в верхней одежде, я потребовал у хозяйки воды и чистую ткань. Лишь только прикоснулся к лицу влажной тканью, как девушка очнулась.
– Малыш, ну ты как? – ласково спросил я.
Слабая улыбка скользнула по лицу ее лицу.
– Страшно…
– Ну, это им даром не пройдет! Ты полежи, я утром тебя обязательно навещу…
На месте происшествия, несмотря на холод и темное время суток, собралась изрядная толпа народа. Раненый бандит очухался, его раны обильно кровоточили, но оказать ему помощь никто не спешил. Парень озирался, как филин, и цедил сквозь зубы ругательства.
– Расходитесь, граждане! – твердым голосом выкрикнул я и негромко, но деловито, отдал приказ постовому: – Найди извозчика.
Милиционер сорвался с места, а я занялся ранами нашего подопечного. В общем-то, он пострадал не так сильно, как ожидалось. Похоже, пуля, застрявшая в плече, кость не раздробила. Пуля в правом предплечье прошла меж костями навылет. Короче, жить будет… пока. Я разорвал нательную рубаху бандита и наскоро перевязал раны. Постовой не заставил себя долго ждать – подогнал сани, и молчаливый возница отвез нас до отделения милиции.
Дежурный по отделению беспрекословно выделил мне камеру для проведения допроса. Вести допрос без посторонних глаз – оно спокойней. Руки не связаны всякими условностями. А еще этот тип покушался на мою девушку. Я аккуратно положил шинель на нары, демонстративно размял руки и, неторопливо пройдясь по камере, резко развернувшись, спросил:
– Ну что, сука, сразу колоться будешь или помучаешься?
Парень из местных чалдонов лишь нагло ухмыльнулся и сплюнул розовую слюну мне под ноги. Ну-ну…
Часа через полтора допрос был окончен. За дверью камеры меня ожидал сам начальник отделения, видимо, вызванный дежурным.
– Ну, ты и зверь, товарищ уполномоченный! – с опасливым восхищением воскликнул он. – Крики бедолаги на улице слышны были.
– Где телефон? – не вступая в разговор, строго спросил я.
Меня торопливо проводили в кабинет.
– Барышня, соедините с дежурным ОГПУ города.
Начальник отделения терся рядом.
– Врача задержанному вызовите, пусть соберет то, что от него осталось, – посоветовал ему, и в этот момент меня соединили с дежурным из «конторы».
Дело ни в коей мере не касалось милиции. Оказалось, что банда, состоящая из китайцев и русских, уже полгода переправляла в публичные дома Китая наших соотечественниц. Действовали нагло. Женщин отлавливали в вечернее время, перевозили на лодках через залив, а там по тайным тропам – через границу.
Пленник сдал «малину», в которой обитали члены банды. Интересующий меня дом находился на окраине Миллионки, рядом с бухтой. Нам повезло, что не в центре квартала, иначе и связываться не стоило. Через полтора часа поднятые по тревоге бойцы моего отряда, комендантский взвод и трое осведомителей, прекрасно знавших расположение этого дома, прибыли к отделению милиции на двух грузовиках…
Глубокая ночь, до рассвета оставалось еще не менее пяти часов. Не имело смысла именно сейчас начинать операцию. Рассказы об удачных ночных налетах на шалманы – сказочки для дураков. Во-первых, в силу специфичности профессии у людей, не ладящих с законом, несколько иной режим дня. Ночь для них самая горячая пора трудовой деятельности. Во-вторых, при ночном штурме бандиты легко могут уйти. Наверняка в доме есть потайные выходы. Решено, будем атаковать на рассвете! Поколебавшись, я все же решил поставить в известность своего прямого начальника:
– Барышня, три-восемнадцать…
Сонным, слегка раздраженным голосом Буренко поинтересовался причиной столь позднего звонка. Но войдя в курс дела, оживился и велел до его приезда ничего не предпринимать. Можно подумать, без него бы не справились. Пока я вел телефонный разговор, бойцы набились в помещение. Курили, травили анекдоты, перекусывали… Ну и на меня поглядывали вопросительно, мол, подняли среди ночи. Какие дальнейшие действия?
Я подозвал осведомителей и, нагло заняв кабинет начальника отделения, с их помощью попытался воссоздать схему подходов и внутренних помещений бандитского логова. Одноэтажная усадьба располагалась несколько в стороне от кварталов Миллионки. В двух шагах от береговой линии. С трех сторон перекрыта буераками, так что добраться на транспорте было проблематично. С другой стороны, я и не собирался подъезжать вплотную. На допросе выяснилось, что банда состоит из двенадцати человек, постоянно присутствующих в городе. Они-то и участвуют в нападениях на женщин. Еще около десятка бандитов занимаются переправой «товара» через границу. В данный момент вся банда в сборе. На завтра намечена переправа очередной партии пленниц.
Буренко прибыл часа через два после телефонного разговора. Бодрый. Как будто и не спал.
– Так, что у нас нового? Когда выдвигаемся? Маршрут движения наметили?
Ну, в общем, все как всегда: начальство мыслило стратегически и путалось под ногами. Разъяснил, успокоил, а там и время «Ч» настало. Погрузились, выехали.
Над открытым всем ветрам берегом бухты мела поземка, восток лишь слегка посерел, обозначая еще далекий рассвет. Редкие прохожие торопливо отскакивали на обочину, уступая дорогу несущимся автомобилям. За два квартала до интересующего нас дома машины встали, бойцы ссыпались с кузова и тесной группой понеслись через пустырь. Минут через двадцать дом был окружен.
Появление нашей группы не осталось незамеченным. Лишь только бойцы достигли первых жилых домов, как собаки подняли лай. Медлить не следовало, и как только бойцы полностью окружили двор дома, я подал сигнал атакующей группе. Естественно, комендантский взвод не принимал участия в штурме, их наверняка не учили подобным действиям.
Две тройки моих бойцов подбежали к заплоту. Оттолкнувшись от скрещенных кистей рук своих товарищей, двое бойцов легко преодолели препятствие. Как только бойцы открыли ворота, начались неприятности. Невесть откуда вынырнувший громадный волкодав сбил с ног Петьку Маликова, в следующую секунду треснуло оконное стекло, и грохнул выстрел. Заряд картечи прошелестел у меня над головой, сзади кто-то вскрикнул, но мы уже были в недосягаемой для обстрела зоне. Григорий Шуматов, самый крупный после Мити боец отряда, с ходу выбил дверь и упал на пол. Падение его и спасло. Из дверного проема полетели пули.
– Гришка! Ползи назад! – заорал я.
К счастью, мужик не растерялся – быстро выполнил команду, и через пару мгновений за дверь полетели гранаты. Грохнуло так, что крыша дома подскочила! Внутри стоны, вопли, выстрелы, звуки рукопашной схватки – это в помещение с заднего входа ворвались наши бойцы. А через короткое время я услышал далекое: «Держи!» – и винтовочные выстрелы. Видимо, подземный ход в «малине» тоже существовал, вот и оцепление пригодилось. Очевидно, оставшимся внутри дома бандитам теперь было не до нас.
– Вперед, ребята! – негромко скомандовал я и последовал за умчавшимися бойцами. Сопротивление было подавлено. Бойцы поспешно тушили начавшийся было пожар. Обыскивали убитых. Я насчитал двенадцать трупов, очевидно, остальные бандиты ушли через подземный ход. Да и похищенных женщин что-то было не видно. – Вход в подвал нашли?
Командир отделения только виновато развел руками. Искали недолго: на грязной кухоньке под подплывающим в собственной крови трупом обнаружился. Резко отбросив люк и стараясь не мелькать в проеме, я прокричал:
– Выходи, кто живой!
– Не стреляйте! Бандиты ушли, – донесся снизу женский голос.
Ушли-то, может, и ушли, но сам я в подвал не полез. Через минуту бойцы вытащили на поверхность четырех еще связанных пленниц. Тут же, в доме, развернули походный лазарет. У нас было трое раненых и один убитый. Оказанием помощи занялся Трофим-охотник. Двое остались присматривать за подземным ходом.
– Бурмин, в случае, если полезут скопом, кидайте в лаз гранату, – посоветовал я и поспешил на выход.
За домом, на пустыре, постреливали. Сергей Дролин, командир комендантского взвода, возбужденно рассказывал:
– Когда во дворе стрельбы началась, я уже хотел своих подтянуть поближе к усадьбе. Вдруг что за черт? Снег взбугрился, из черной ямы трое гавриков шустро повыпрыгивали. Это в сорока метрах от оцепления! Будь сейчас лето, ушли бы. А тут на снегу, словно кляксы на бумаге. Дали залп! Все трое легли. А сколько еще в тоннеле осталось, и не знаю. Ближе не подползти, местность открытая, огрызаются, – разведя руками, окончил он доклад.
– А гранату докинуть на сорок метров слабо? – осведомился я.
– Так нету гранат, это вы у нас экипированы по полной программе, а у нас по две обоймы на винтовку.
– Ладно, хорошо хоть не выпустили, – пробурчал я и огляделся. Метко стреляют, бандюги! Двое солдат из комендантского взвода лежали неподвижно, троим бойцы оказывали помощь. Серега, в общем-то, правильно поступил, что не послал своих вояк в атаку, а дождался помощи.