Все-таки я не зря учил своих бойцов. Первая же брошенная граната разорвалась в полуметре от выхода, и часть осколков попала куда нужно. Вторая граната попала точнехонько в лаз, после чего своды тоннеля обрушились, погребя под собой большую часть бандитов. Лишь двое смогли вернуться назад в дом, где без сопротивления сдались.
Казалось, Таня еще спала, когда я тихонечко проник в ее комнату, но стоило склониться над ее постелью, как она, не открывая глаз, поднесла руку к моему лицу.
– Колючий, как ежик, – тихо произнесла она и наконец взглянула на меня. Все произошло как-то естественно, просто, и мы потом долго лежали в постели, легко и, кажется, беспричинно улыбаясь, глядели друг на друга.
Первой опомнилась Татьяна. Взглянув на ходики с бегающими кошачьими глазами, она воскликнула:
– Ой, мне уже давно пора на работу!
Вообще-то и мне не мешало доложиться начальству, но я небрежно ответил:
– Да ерунда! После такой встряски тебе следует дома отлеживаться. Если хочешь, я свяжусь с твоим начальством и возьму тебя в плен на пару дней, для дачи ценных показаний?
Она неуверенно засмеялась, а я, вскочив с постели, оделся.
– Ты никуда не уходи, я за часик решу все вопросы и буду у тебя. Хорошо?
– Хорошо, Костя, – прошептала она тихо и, привстав с постели, крепко поцеловала меня в губы. Естественно, я не мог не ответить, в результате чего задержался еще на некоторое время…
А начальство уже метало громы и молнии. Буренко после ночного переполоха, отправив нас на задание, поехал досыпать, но, видимо, все же не выспался. Бурчал:
– Я уже битый час торчу в кабинете, а ты не соизволил явиться вовремя. Знаю, знаю, вкратце мне командир твоего первого отделения доложил, а вот как насчет подробностей? Да, кстати, где твой заместитель? Почему он не участвовал в операции?
– Лечится! – глядя честными глазами на начальство, заявил я.
– Что это с ним? У тебя в отряде и так трое раненых и убитый, да еще зам неизвестно от какой болезни пропал?
– Ребра у него поломанные, еще во время прошлой операции, очень болят. Он поехал к Семену Раскорякину в Бикин.
– Это еще чего не хватало, у шаманов лечиться! – взорвался Буренко.
– Доктора, конечно, ученые, – со вздохом заявил я и вкрадчиво добавил: – Но с шаманом оно надежней, да и быстрее в строй встанет.
Отходчивый у меня начальник, побурчал еще немного, а узнав подробности операции, даже повеселел и обещал пополнить мой отряд новыми толковыми бойцами. Под конец я честно сказал начальству, что меня дожидается ценный свидетель, с которого просто необходимо как можно быстрее снять гм… показания. Все дальнейшие хлопоты на сегодня свелись к звонку в секретариат, посещению нашего буфета, где я основательно затарился качественными продуктами, да еще забежал в частную лавочку, где за бешеные деньги купил букет оранжерейных гвоздик…
Неделя пронеслась, как один день. И с каждым днем я становился все мрачнее. Во-первых, мне совсем не хотелось расставаться с Татьяной, даже те несколько часов, пока мы находились на службе, были для меня тягостны. Наверное, со временем это пройдет, но сейчас дело обстояло именно так. Во-вторых, Митька до сих пор не явился. Что он там делал вместе с Семеном? В ученики шамана подался? На миг представив себе, как Митька лихо отплясывает с бубном вокруг костра, я даже слегка повеселел. В это же мгновение двери комнаты открылись, и в канцелярию ввалился он сам. Сердитый. Молча и аккуратно пристроив на столе какой-то ящичек, вздохнул с облегчением.
– По этой гололеди еле донес, чтобы не уронить. Ну, какие у нас новости? – бодро спросил он.
– Красные в городе, – ответил я дежурной шуткой.
– Ну, это меня не удивляет, – с философской снисходительностью усмехнулся он. – А у меня для тебя новость есть: Семен к твоей бабе присоседился.
– К какой бабе? – несколько испуганно спросил я.
– А что, их у тебя много? А, понятно, кобыла с воза – с бабой легче, – как-то коряво пошутил Митька.
– Понимаешь, Митя, Катерина – это пройденный этап…
– Ладно, замнем для ясности. Семен, как узнал, что ты в большой город поедешь, решил сделать тебе настоящий подарок, из-за этого я и задержался. Сема шаманил, настойки делал.
– На мухоморах?
– Да ты что? – обиделся приятель. – На спирту, женьшене, оленьих пантах, да еще каких-то травок добавил. Говорит, мужик после такого снадобья десять баб за раз окучить может. А еще сказал: «Человек шибко умным становится и три дня спать не захочет».
– Спасибо, Митька! – с чувством хлопнул я приятеля по плечу и спросил: – Сколько я еще должен?
– Да ничего он не взял, – пожал плечами Митька и, в свою очередь, поинтересовался: – Ты когда уезжаешь?
– Через два дня, – со вздохом ответил я.
В этот же день я встретился с Аристовым. Встретил просто на улице. Усталый, но в приподнятом настроении. Он пригласил меня в гости:
– Костя, я только что переехал на новое место жительства. Из экспедиции вернулся, а тут такая радость – в жилотдел пригласили и выдают ордер на новую квартиру, почти целый дом. Спасибо, в этом, наверное, есть и твоя заслуга?
– Частично, – осторожно заметил я. – В гости с удовольствием, сейчас некогда, а вот вечером м-мм… вас не стеснит, если приду со своей подругой?
– О чем разговор, Костя! Моя Марго только рада будет!
– Вечером обязательно придем, говорите адрес.
– Улица Федоровской, 76. – Аристов счастливо улыбнулся, и мы, крепко пожав друг другу руки, расстались…
– Поймите, Костя, на Дальнем Востоке сейчас сложилась такая обстановка, что если не принять срочные меры, года через три у нас его просто отберут.
Просторный, светлый кабинет, мебель темного дерева, большое количество книг, аккуратно расставленных на книжных полках, карты, схемы, графики, висящие на стенах…
Мы с Владимиром Семеновичем беседуем за послеобеденным чаем. Дамы как-то быстро нашли общий язык, и сейчас из гостиной доносятся детский смех и женские голоса.
– Япония диктует свою политику государствам Дальнего Востока, – меж тем продолжал Аристов. – Постепенно выдавливает из Кореи местное население, которое вынуждено перебираться в Маньчжурию и на нашу территорию. Правительство Японии, искусно играя на амбициях, поддерживает очаг гражданской войны в Китае, стравливая меж собой политических лидеров разного толка. Не без их помощи главой правого крыла Гоминьдана стал Чан Кайши – яростный ненавистник Советского Союза, а из последних сводок, уверен, вы, Костя, знаете, как обострились наши отношения с лидером Северо-Восточного Китая – Чжан Цзолинем.
– А какое это имеет отношение к нам? Япония ослабляет в первую очередь Китайское государство, – возразил я.
– Костя, они уже расчленили Китайское государство на княжества и, пользуясь моментом, подгребают под себя все, что плохо лежит. Вывозят из Китая железную руду, минеральные удобрения. Уголь, нефть, лес с Южного Сахалина, тем самым наращивая свой военный потенциал. Японцы спонсируют строительство железных дорог, ведущих к нашим границам, по которым очень удобно будет перебрасывать войска. Кстати, насчет Южного Сахалина – за двадцать лет оккупации они расселили там двести тридцать тысяч своих соотечественников. Треть из них составляют военизированные команды. У нас же в северной части острова всего тринадцать тысяч населения. В момент «Ч» территорию Дальнего Востока, принадлежавшую России, отсекут одним ударом. Японии даже не надо будет использовать свои войска. Стоит только усугубить противоречия между нами и китайскими лидерами. Тот же самый Чжан Цзолинь и его приспешники в любой момент могут выставить против нас трехсоттысячную армию. А что у нас? В армейских гарнизонах ДВК и трех полноценных дивизий не наберется. Техника и вооружение наших войск оставляет желать лучшего…
Аристов встал и взволнованно заходил по кабинету. Интересный человек, бывший офицер, наверняка большая часть его сослуживцев сейчас находятся по ту сторону границы и многие из них готовы на все, лишь бы опрокинуть существующий строй, а по нему видно, что душой болеет за наше государство.
– Владимир Семенович, вы так четко и убедительно показали возможные действия вероятного противника, что мне даже страшно стало. Я на днях еду в Москву…
– Ни слова больше! – Аристов широким шагом подошел к столу и поднял несколько листов печатного текста. – Возьмите, здесь копия моего доклада в краевой отдел ВКП(б). Почитайте, и если будет возможность, пошлите по инстанции через ОГПУ. – Отвернувшись, добавил, задумчиво глядя в окно: – Возможно, так быстрее мои прогнозы дойдут до руководителей государства…
Дальняя дорога – долгие хлопоты. Стоя на перроне с провожающими, я смотрел, как трое сослуживцев заносят в вагон багаж Станислава Николаевича.
– Он что, навсегда отсюда уезжает? – недоуменно спросил Митька.
Мне было наплевать на чужой багаж и коллизии на поворотах чужого фатума, тут свою судьбу никак обустроить не можешь. Вот она, моя судьба. Стоит рядом, глаза васильковые под пушистыми ресницами спрятала. А в глазах-то слезы и тоска. Не плачь, Татьяна, не оставлю я тебя, дурашка, мы еще поборемся за место под солнцем! Ну, вот и все, пора по вагонам. Я последний раз поцеловал свою подругу и впрыгнул в вагон медленно уходящего поезда.
Глава 8Константин Рукавишников. Столичный вояж
В Москве помимо пролетки пришлось нанимать ломового извозчика и так, караваном, двигаться до моей квартиры. А могли ведь ехать налегке! В Иркутске ночью, прямо в поезде, нас попытались обчистить…
Буренко снял целое купе, и все равно для двоих места было маловато. Громоздящиеся вещи, видимо, привлекли внимание проводника. Мне этот тип с ускользающим взглядом сразу не понравился. А поздним вечером я стал невольным свидетелем разговора на повышенных тонах между проводником и старшим кондуктором поездной бригады, где и выяснилось, что для нашего «вагонного» это последний рейс, чем он и нагло пользовался, подсаживая безбилетных пассажиров.