[44].
Наши партийные бонзы плоховато разбираются в хитросплетениях китайской политики. После смерти Сунь Ятсена гражданская война в Китае вошла в новую, более острую форму. Гоминьдановцы воюют с японцами, коммунистами и армией генерала Чжан Цзолиня. Глава этой партии – Чан Кайши опирается на местных владельцев крупных капиталов и на данный момент ищет помощи у американцев. Коммунисты воюют и с генералом, и с армией Гоминьдана – помощь получают от Советского Союза. Советский Союз вынужден сотрудничать с японской марионеткой Чжан Цзолинем, так как КВЖД находится в зоне, контролируемой его войсками. Вот такая петрушка! Я пытался довести свое мнение по Восточному вопросу до сведения ответственных товарищей. Но к моим советам пока не очень-то прислушиваются.
Мои прогнозы сбылись. Куда там проявлять имперские амбиции с голым-то задом! Второй раз на одни и те же грабли! Сначала орали: «Даешь мировую революцию», но после того, как по мозгам в Польше получили, умолкли на время. Основного нашего ревнителя веры в мировую революция Левушку Бронштейна, слава богу, убрали от руководства. Хорошо, теперь самое время в собственных делах разобраться да в границах не поубавиться. То, что в центре Китае происходит, мы знаем, а вот на то, что под носом творится, совсем не обращаем внимания. Во всяком случае, небезынтересен момент в докладе Рукавишникова о сосредоточении по нашим границам поселений китайского «казачества». Таких сведений китайская резидентура нам не присылала. Этот доклад пойдет в довесочек к собранным мной сведениям в последующем, когда Хозяин решит выступить на Совете труда и обороны. А как поступим с Костей? Да пусть выполняет собственную работу.
Я ознакомился с рапортом Буренко – парень просто какой-то бог в решении тактических задач местного значения. Рановато отстранять Костю от оперативной работы. Грех не использовать такое сочетание ума, молодой энергии и редкой подготовки, а если головенку не открутят, то года через три переведем данного товарища в разряд номенклатуры центрального аппарата ОГПУ. Если самих к этому времени в распыл не пустят. Ха, ха.
Укладываясь в одинокую постель, я с удивлением ощутил, что мне хочется женщину! Надо же, давно таких позывов не испытывал, мне уже далеко за пятьдесят, работаю в напряженном ритме, в последнее время только верхней головой. А сегодня такая вот оказия случилась. Несколько капель женьшеневой настойки вдруг напомнили, что я еще вполне мужчина. Только сейчас я понял, на что намекал Костя, расхваливая это чудо-средство. Впрочем – никаких проблем. Поутру придет Софья Михайловна и помимо приготовления завтрака и уборки помещения с удовольствием удовлетворит и другие мои потребности. Хе-хе, давненько я ее не баловал своим вниманием…
Глава 10Константин Рукавишников. Пертурбации
Двое суток я маялся от безделья, безвылазно сидя в своей комнате, а затем время понеслось вскачь. Сначала меня ознакомили с приказом о моем назначении начальником учебного центра по подготовке боевых групп. При этом, о, приятная неожиданность! Меня повысили в должности, и я получил сразу по две шпалы в петлицы[45]. Ознакомил меня с приказом старый знакомый – Сергей Петрович Щеглов. В «контору» не вызывал, что меня попервоначалу удивило. Приехал ко мне домой и прямо с порога, заметенный снеговой пылью, сразу и зачитал приказ о назначении. Крепко обнял и обрадовал с порога: «Я назначаюсь твоим куратором. На смену Буренко в ДВК направили. Вечером обмоем твои шпалы, а сейчас готовь список снаряжения и оружия с учетом на сотню курсантов, а инструкторов для школы я тебе сам подберу». Петрович покровительственно похлопал меня по плечу и скрылся за дверью…
Прежде чем составлять список, я задумался. В принципе все снаряжение можно было получить на военных складах ДВК, но я всегда придерживался принципа: дают – бери. Кладовщики – рыбины хитрые, и им чихать на грозные предписания, особенно исходящие из далекого центра. А здесь мне дали полный карт-бланш, составляй список, исходя из своего опыта и фантазии. Военные склады в Москве богатые, а доставка груза не моя забота, Менжинский платит.
Перечень требуемого занял три печатных листа. Учел, кажется, все, начиная от портянок и заканчивая только что принятыми на вооружение пулеметами Дегтярева. Петрович, ночевавший у меня, утром протерев глаза после пьянки, аж крякнул, вглядываясь в список.
– Ну, я понимаю, сотня трехлинеек на сотню курсантов – нормально. Но зачем тебе дюжина пулеметов? Двести тысяч патронов 7,62. Ты что там, собираешься завоевывать Китай или Корею отбивать у японцев?
– На каждое отделение по пулемету, чтобы каждый курсант к концу обучения разбирал и собирал оружие быстрее, чем девку раздевает, – ответил я.
– Плохое сравнение, – пробурчал Петрович, – иная девка тебя сама быстрее «разденет», чем ты чихнуть успеешь. Ну а патронов зачем столько? Ведь по две тысячи на бойца выходит!
– Правильно, у нас в войсках на стрельбах по три патрона на новобранца выделяют. Хорошим стрелком после трех выстрелов не станешь, а за подготовку бойцов ты сам потом с меня спросишь.
– Да, аппетит у тебя не слабый. Может, тебе еще до кучи автоматов Федорова или Томпсона подкинуть? У нас и они есть.
Петрович жмурился, как кот на сметану. Сам все знает, но испытывает, сволочь!
– Автомат Федорова грязи боится, да и где я нестандартные патроны возьму, когда выделенный боезапас закончится? Автомат Томпсона вообще балалайка – прицельная дальность стрельбы всего сто метров. Мы не в городе воевать будем. Пущай из них американские бутлегеры друг в друга пуляют.
Отметив на листах что-то для себя, Петрович вдруг заторопился:
– Ладно, с твоим запросом все понятно, инструктор – специалист по взрывчатым веществам мне отдельный список составил. Пора браться за дело.
Не успел я до конца прибраться после вчерашнего загула, как в дверь громко постучали и на пороге возник Станислав Николаевич, в запорошенной снегом шинели, без знаков различия в петлицах.
– Я за вещами, – решительно заявил он.
«Никак разжаловали? – пришла в голову глупая мысль, и тут же я мысленно рассмеялся: – Какое разжалование? Буренко человек номенклатуры, таких или сразу ставят к стенке, или…»
– Понизили в должности. Переводят в Среднюю Азию, – как бы продолжая мою мысль, заявил бывший начальник. – Командиром Пянджского погранотряда, буду теперь басмачам задницы отстреливать! – захохотал он, но его глаза при этом не смеялись.
Собрав в кучу вещи, он на секунду растерялся:
– Ты поможешь спустить вниз? Меня там извозчик дожидается. – И, получив согласие, бросил выразительный взгляд на сиротливо ютившуюся на столе початую бутылку коньяка.
– Давай, Костя, примем на ход ноги.
«Все же мудрое у нас руководство, – думал я, чокаясь с Буренко. – Увольнять таких людей опасно, могут сболтнуть от обиды что лишнее. А так перевели, служи, карабкайся по ступенькам карьерной лестницы». И в этот момент на меня «нашло». В глазах потемнело, в следующее мгновение я увидел залитую солнцем пыльную площадь в центре какого-то кишлака, окруженную глинобитными лачугами. Разъяренные лица дехкан и распаренную физиономию моего бывшего начальника с распятым в яростном крике полногубым ртом. По улице неслись всадники в буденовках, но над головой Буренко уже взметнулся тяжелый крестьянский кетмень…
Станислав Николаевич уже было шагнувший к двери, видимо, тоже что-то почувствовал и, развернувшись твердо глядя мне в глаза, произнес:
– Запомни, Костя, мы с тобой винтики государственной машины, которые со временем гнутся от усталости и подлежат безжалостной замене.
Что он хотел сказать этой фразой, я понял десятилетие спустя…
Через две недели, в крепкие январские морозы, из Москвы вышел состав, в одном из вагонов поезда ехал я с первыми курсантами нашей школы.
Глава 11Александр Гаранин. Секретное заседание Политбюро ЦК ВКП(б)
Собрались, как всегда, в зале заседаний Совнаркома Московского Кремля.
На повестке дня – подведение итогов международной политики за прошедший год. Во главе П-образного стола председательствовал Рыков. Слева от него сидел Хозяин, справа Бухарин. Далее по обеим сторонам, напротив друг друга, разместились кандидаты и члены политбюро, из посторонних присутствовали только я и Поскребышев.
Итог прошлогодней нашей международной деятельности можно было охарактеризовать одним словом: «просрали». Примерно так, но более культурными словами и выразился наш блистательный оратор, шаржист и умница – Бухарин. Почему шаржист? Да он на всех членов Политбюро рисовал шаржи, на некоторых даже с эпиграммами. Наш безобиднейший всесоюзный староста[46] аж крякнул, прочитав как-то под собственным изображением: «Что на вывеске, то и в магазине». Н-да, отвлекся…
Меж тем Бухарин перечислял факты:
– Неумная политика в отношении Китая привела к разрыву торговых и дипломатических отношений с Британией. Сколько было затрачено сил и средств на свержение марионеточных режимов в Поднебесной! А в результате? А в результате были уничтожены или провалились наши резидентуры ОГПУ и Разведупра. Разгромлено консульство в Кантоне, а его сотрудники после зверских пыток убиты. Бородин[47] предлагал в противовес Японии делать ставку на Чан Кайши. А этот хитрый лис сделал ставку только на себя, в результате, получив от нас помощь, сбросил не только Нанкинское правительство, но и устроил шанхайскую резню. Кстати, а где этот Бородин? А он только недавно побывал в «гостях» у другого нашего «друга», генерала Чжан Цзолиня. Выкупал свою жену вместе с пароходом «Память Ленина», на котором она плыла. Кстати, ни корабль, ни экипаж до сих пор не вернули[48]